Наследник приходит, чтобы восстать (ЛП) - Пеньяранда Хлоя. Страница 2

Он был в плаще с капюшоном — странность, учитывая удушающую летнюю жару, — но не это заставило Фэй споткнуться. Фигура была высокой и широкоплечей, слишком большой, чтобы походить на любого из мужчин в городе. По крайней мере, на человеческих мужчин. Фэйт не могла видеть ушей этого человека — чтобы взглянуть на их тонкие кончики, которые подтвердили бы, что он фейри, — но один его рост заставлял ее подумать, что он бессмертен по своей природе.

Фэйт боролась с желанием отступить, когда он направился к ней. Ей хотелось отвести глаза, смотреть в землю и не обращать никакого внимания на то, как он рванулся вперед. Не было другого пути к мельнице или от нее, чтобы их пути не пересеклись. И все же ее глаза были прикованы к нему, вынужденные следить за каждым движением. Ее сердце стало единственным звуком, громко стучащим в ушах в ожидании предчувствия опасности. Она выросла с привитым чувством страха перед фейри. Оно было у всех.

Он подошел ближе, и Фэйт попыталась мельком увидеть его лицо, из любопытства, чтобы узнать больше о странном мужчине, который вел себя иначе, чем любой из патруля, который она видела. Он не маршировал и не стоял устрашающе, как другие; он был элегантен в своих движениях и неприметен в своем поведении. Было ясно, что он не хотел, чтобы его заметили.

Фэйт редко смотрела дважды на кого-либо из стражей фейри, которые были обычным зрелищем на улицах Фарроухолда. Она обнаружила, что большинство из них были копиями одной и той же грубой силы. Но ее любопытство было вызвано таинственным незнакомцем-фейри, стоявшим перед ней.

Она ожидала, что он проплывет мимо, не обратив на нее никакого внимания, как и все они в своем невежестве. Затем, когда он остановился в пол шаге, его подбородок приподнялся вверх, а глаза остановились на девушке. Их изумрудный цвет был поразительным, открывая более глубокие яркие оттенки, когда он наклонил голову набок, и они поймали лучи солнца.

В эту секунду время замедлилось, или, возможно, это было ее сердце, когда громкий стук перешел в отдаленный гул. Ей показалось, что она увидела такой же пытливый взгляд в его собственных глазах, когда они немного сузились. Затем он полностью прошел мимо нее одним длинным шагом, и Фэйт вышла из транса.

Она не осознавала, что замерла, пока не сделала глубокий осознанный вдох, и ее окружение снова не стало ясным. Она осмелилась оглянуться, но улицы позади были пусты, и он исчез, как призрак на ветру.

Когда она снова повернулась лицом к месту назначения, осознание поразило Фэйт. По какой причине фейри мог оказаться на мельнице Гринов? Началась паника, и она снова поспешно двинулась вперед.

Фэйт не потрудилась постучать, когда ворвалась в дверь мельницы. Старые половицы громко скрипели при каждом отчаянном шаге, в попытке найти Рубена и его мать. Она не могла позвать на помощь из-за своего беспокойства.

В большой кухне она остановилась. Ее облегчение от того, что она нашла их, было недолгим, когда она увидела опустошенное выражение лица миссис Грин и заметила, что ее глаза блестят от слез. Рубен стоял к ней спиной, но когда он повернулся, его лицо было призрачно бледным.

Ее сердце упало при виде его серьезного выражения лица вместо обычной странной улыбки.

Ни один из них не произнес ни слова в течение мучительно долгого момента. Когда она больше не могла вынести неизвестности, то выдавила:

— Что случилось? — Коробка с пирогом в ее руках вдруг стала тяжелой, и она поставила ее на ближайший стол, прежде чем сделать шаг ближе к своему другу.

Рубен открыл рот, чтобы заговорить, но замер беззвучно, как будто он изо всех сил пытался осмыслить новость.

— Я… я должен уйти, — наконец выдавил он едва слышным шепотом.

Фэйт нахмурилась еще сильнее.

— Что ты имеешь в виду? Рубен, чего они от тебя хотят? — настойчиво спросила она.

Он покачал головой.

— Мне так жаль, Фэйт. Я сделал то, что считал нужным. Я… Они угрожали мне в лесу, сказали, что убьют вас всех, если я этого не сделаю. — Он замолчал от призрачного ужаса.

Фэйт сжала дрожащие кулаки, чтобы скрыть предательский страх. Ей еще предстояло услышать остальное из того, что привело его в такой ужас.

— Чего хотел фейри? — снова спросила она, прерывисто дыша.

Его взгляд стал серьезным.

— Он был Ночным Бродягой, — сказал он. Глаза Фэйт расширились, но она позволила ему продолжать, не перебивая. — Он… он пришел предупредить меня, сказать, чтобы я уходил, пока король не нашел того, кто не настолько снисходителен, чтобы привести меня. Я собирал информацию для Вальгарда — они загнали меня в угол в Темном Лесу несколько недель назад. Они попросили меня найти что-то, какой-то камень, по-видимому, спрятанный в Хай-Фарроу. Я… я не нашел его. Я… не… — Рубен замолчал, признавая глупый и опасный для жизни поступок, который он совершил.

Его признание прогнало воздух в горле Фэйт и заставило ее сердце биться в неровном ритме. Из всех вещей, которые она представляла себе, этого даже не могла и представить.

Фэйт никогда не покидала своего родного королевства Хай-Фарроу, но истории были общеизвестны. Все дети воспитывались на знаниях с помощью историй и песен. Они с Рубеном даже вместе учились в детстве на этой самой мельнице об опасностях и угрозах многовековой войны в Унгардии, которая все еще оставалась неразрешенной.

Гнусное королевство Вальгард, расположенное к востоку от побережья материка, более пятисот лет назад развязало конфликт с остальной частью Унгардии. Материк разделил свою территорию между пятью королевствами: Хай-Фарроу, Райнелл, Олмстоун, Далрун и Фенстед — последние два были окончательно завоеваны Вальгардом более века назад во время великих битв. Они пытались и не смогли захватить первых троих, которые теперь поддерживали тесный союз. Но нависшая угроза еще одной великой битвы заставляла всех бояться.

Замешательство и подозрение Фэйт усилились, и изумрудные глаза мужчины снаружи вспыхнули в памяти. Не часто фейри проявляли милосердие к ее виду, и то, о чем говорил Рубен, было изменой. Король Орлон Сильвергрифф из Хай-Фарроу приказал своим Ночным Бродягам выискивать тех, кто обвинялся в подобных преступлениях, и немедленно приговаривать их к смертной казни.

— Что ты собираешься делать? — У Фэйт не было ответов, и она не ожидала их получить.

Хотя теперь он был мужчиной, Рубен все еще цеплялся за свою невинность. Им легко руководили, и его реакцией на страх и давление всегда было подчинение, а не борьба. Как бы Фэйт ни пыталась вбить в него противоположное, жестоко приставая к нему с просьбами поиграть с оружием и спаррингом в детстве, это всегда было для Фэйт весельем, а для Рубена пыткой.

— Я… я не знаю, Фэйт. Я боюсь.

При его пораженном тоне что-то в Фэйт проснулось: потребность помочь ему любым возможным способом. Она лихорадочно перебирала в уме, пытаясь придумать какое-нибудь возможное решение, чтобы спасти жизнь своего друга. Бежать было бы нелегкой задачей — Хай-Фарроу был не единственным королевством, в котором Ночные странники находились на королевской службе. Его могут арестовать в любом из королевств материка за измену.

Затем одно название запело в ее голове: Лакелария.

Это было единственное могущественное королевство, которое на протяжении веков оставалось свободным от сражений. Лакелария стояла как собственный большой остров на западе и охранялась злым Черным морем, которым командовала сама королева, которая, по слухам, была старейшей правительницей в семи королевствах Унгардии — и самой могущественной. О народе или землях Лакеларии было известно не так уж много. Они закрыли свои границы задолго до того, как пятьсот лет назад начались конфликты, и позволили только торговым путям оставаться открытыми.

Было бы рискованно переправить Рубена через моря и умолять о безопасном въезде. Возможно, это была также его единственная надежда. Насколько всем было известно, никто не покидал этот остров.