Семь с половиной женихов Евангелины (СИ) - Фрес Константин. Страница 29

- Пока шьете, я полечу, попугаю их! - решил Роланд.

И он без лишних слов спрыгнул вниз с башни, раскрыв золотые драконьи крылья.

Роланд эффектно пронесся над поляной, сверкая золотой чешуей и поливая пламенем чудищ. Смрад поднялся на самом деле редкий, но только магических тварей это не остановило. Они горели, разваливались на части, но упорно ползли к нам, плавящимися ногтями продолжая царапать стены. Прилипали к прозрачным стенам и плавили их. Эван все быстрее и быстрее читал заклятья, водя в воздухе руками. Магические прозрачные кирпичи занимали места погрызенных, но не поспевал Эван за всеми грызущими, скребущими, горящими!..

И он мог бы удрать; бросить этих двоих паршивцев - Алекса и Ромео, - и свободно улететь. Его-то совсем ничто не держало. Это дракон испытывал некое подобие привязанности к своему карманному гному, а Эван-то нет. Взмахнуть крыльями - и только его и видели.

Но он оставался с ними и защищал их. В конце концов, небольшое жульничество не стоило жизней этих двоих болванов. И за это он нравился мне еще больше.

- Не надо! - сквозь рев пламени прокричал Акмаль. - Роланд, не надо! Не жги их! Они так нас всех зажарят!

Некромант орал, не замолкая ни на миг. Гном с чавканьем жевал мясо все быстрее.

Да-а-а, в такой заварушке я была впервые! И это было жутко, интересно и захватывающе одновременно! И женихи все как на ладони. Все плюсы и минусы видны сразу.

Вот Берни, скромный застенчивый Берни...

Он превращается зверя, скидывая штаны! Ар-р-р, животное!

И ничего человеческого не остается в его чертах, когда он взбирается на башню и испускает клич, призывая Диких Оборотней на помощь!

А потом с таким же жутким кличем он кинулся вниз, в толпу нежити, как раз на том месте, где они почти добрались до гнома, и принялся раскидывать их, защищая незадачливого некроманта-недоучку, который их поднял.

Смелый какой.

Акмаль, позабыв обо всем, с криком и хохотом стрелял по наступающим. Как в тире. В этот миг для него не существовало ни бабушки, ни опасности, ничего - увлекающаяся натура. К слову, стрелял очень метко. От его выстрелов пустые головы чудищ лопались в мелкие осколки и чудища, откинутые и дезориентированные выстрелом и лишенные возможности видеть, начинали ходить кругами, ощупывая друг друга руками, лапами и прочими конечностями. А Акмаль радовался каждому попаданию, как ребенок. Он с хохотом тыкал пальцем в очередную свою мишень, оставшуюся без головы, и прицеливался по новой.

М-да, тоже не выход.

Смелость и сила женихов, конечно, хорошо, но только ими одними проблему явно не решить. Надо что-то самой решать.

- Кусай, кусай их, блохастенький! - выкрикивала я, глядя, как Берни с остервенением рвет обуглившихся монстров. - Так их! Вали! Стреляй, мой утеночек! Поотшибай им все!

Иголка Эмиля мелькала в моих дрожащих пальцах, но не накалывала ни разу, шар сшивался с ювелирной точностью. Приземлившийся на башню Роланд, встряхнувшись, освободился от своей чешуи и шагнул ко мне.

- Ну и запах, - культурно охарактеризовал он смрад. - Ну что, мадам, готов там ваш шар? Здесь становится очень небезопасно.

- Минутку, еще минутку, золотой мой! - пыхтела я. - Лора, девочка моя! Принеси-ка мне чайник!

Капкан радостно запрыгал, завилял цепью, признав хозяйку. Ухватив внизу, на костре, чайник, Лора вскарабкалась по ступенькам, правда, расплескав половину, но мне и оставшегося было предостаточно.

- Ай, что за собака! - восхитилась я. - Лора, хорошая, хорошая! Иди, девочка моя, сорви-ка мне вон тот синий цветочек, и вон тот желтый.

Лора радостно заскакала по ступеням, бренча цепочкой.

Роланд, нахмурившись, внимательнее посмотрел на меня. Но что он мог там рассмотреть? И я его внимательности внимания не придала.

Лора вернулась с полной пастью травы, из которой я выбрала себе нужные ингредиенты. Затолкала их я чайник, спешно прошептала заклятье. В воздухе разлился сладкий запах карамели. Было бы отлично, если б все получилось!

**

Флятт был случайной жертвой моего зельеварения, а вот беснующимся за прозрачными стенами чудовищам предстояло стать моими осознанными мишенями.

Акмаль, сходя с ума от грандиозной охоты, все стрелял и стрелял по наступающим врагам, хохоча во все горло. Кажется, он уже забывал заряжать ружье и палил чистейшей огненной магией, огненными маленькими смерчами, отчего дуло раскалилось докрасна.

Берни грызся за гнома как за собственного родственника, отгоняя чудовищ от прогрызенной ими стенки. Потому что там, в прорехе между кирпичами, уже торчала гномья обритая голова. Один укус - и гном сделался бы фатально безмозглым. А более безмозглым он натворил бы бед в три раза больше. Берни допустить этого не мог, и потому сражался не как волк, но как лев.

Дикие Оборотни Темного леса не ответили на его призыв, посчитав его чужаком, не достойным их стаи, и от этого Берни был злее в два раза, и во столько ж раз сильнее. Он словно бы раздался в плечах и стал выше в холке, а шерсть его потемнела и стала черной, жесткой и жутко густой, такой, что чудовища, пробовавшие вцепиться в оборотня зубами, не могли прокусить его шкуру. А вот он раскусывал пустые головы как орешки своими острыми клыками и раскидывал лапами обломки костей и распухших в болоте тел.

Он взвыл еще раз, злобно и страшно, и теперь уже не прося помощи, но угрожая предавшим его Диким Оборотням, и те, заслышав его голос, прятались, потому что вой этот вселял страх в их сердца.

Эван молчал; он закрыл глаза и читал заклятье про себя, а его раскинутые руки сжимали призрачные цепи, которые опутывали всю содрогающуюся от ударов нежити башню. И только Роланд был со мной и с моим чайником, над которым я наскоро бормотала заклятья для того, чтоб сварить зелье, повышающее настроение...

- Какой знакомый, приятный запах, - произнес Роланд довольно настойчиво. - А мы с вами раньше не встречались? Быть может, вы держите недурное кафе где-то в долине?

- Ничего у меня нету, касатик мой, никакого кафу, - пробормотала я, краснея и ниже склоняясь над чайником. Я прижала его крышечку и сильнее встряхнула, отчего он зафыркал новогодне-карамельным запахом еще сильнее, и Роланд поймал меня за руку.

- Евангелина?! - выдохнул он изумленно, вглядываясь в мое лицо и стараясь встретиться взглядом с моими глазами. Тут еще Лора принялась подлизываться ко мне совсем уж откровенно, радуясь встрече, и у Роланда не осталось ни малейшего сомнения. - Что он с тобой сделал, этот чертов Дракон?! Да как он смел! Он заколдовал тебя хлеще, чем некромант - гнома! Дюранталь мне в бок, да я убью его!..

- Утеночек мой синеглазый, негоже выдумывать всякое, - проскрипела я, страдая. - И смертью грозиться никому не стоит. Давай, наполни мой шар своим дыханием, как сердце

- пламенной любовью, и я спасу всех вас. И себя заодно.

- Постой! - я хотела было подняться, но Роланд снова поймал меня за руку. - Ты... поэтому строила глазки Эвану? Ты хотела поцелуй любви?! - осенило его. - У вас что-то было? Он признавался тебе в любви? Он может расколдовать тебя?! Так я скажу ему сейчас же!..

Он хотел было уже бежать вниз, звать Эвана, но я удержала его.

Отчего-то мне стало ужасно грустно - и оттого, что он так истово хочет меня расколдовать, что позволил бы Эвану меня поцеловать, пусть даже под ногами у нас разверзлась земля, и чудовища сожрали всех вкруг.

.И оттого, что не додумался сделать этого сам.

- Утеночек мой синеглазый, - проскрипела я, - не надо, не трудись, ножки-то не бей, бегая туда-сюда. Я не знаю, поможет ли мне что-то. Я не знаю даже, поможет ли мне сладкий кренделек. Я хотела б в это верить, да и пожамкать такого сладкого кренделька мне, старой дуре, охота, но будет ли толк?.. Зачем тревожить его сердце? Давай, вдохни в мой шар побольше жару, столько, сколько его есть у тебя, и я полечу.

- Вернешься к нему? - в голосе Роланда прорезалась жгучая ревность. - К Черному Дракону? Зачем?