Обратная сторона Истории (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 41

Погрузившись в воду и раскинув руки, я понял, что богатым и влиятельным быть действительно классно. А тех, решит отобрать у меня это чувство силы, крупно не поздоровится. Конечно, многие люди искали меня в реальном мире, но я уже сбежал из привычной мне среды обитания. Скорее всего, наиболее концентрированно меня ищут в Москве и Шанхае. Не исключено, что и вокруг братьев американцев может быть развернута шпионская сеть. Лю сейчас испытывает наибольшее давление. Я — непредсказуемый фактор на мировой арене. Привычно иметь дело со старым врагом, методы испытаны, характер известен. А новичок, прячущийся в темноте, неудобен всем. Да, в этой индустрии крутятся большие деньги, и корпорации делают большие вложения, но игровая индустрия — всего лишь игровая индустрия. Это — не финансовый сектор, не тяжелая промышленность и не добывающая ресурсы компания. Поэтому мои соперники не смеют активно действовать против Лю. Ах, если бы они знали, что проникновение этой игры в реальный мир будет куда более серьезным, чем просто создание альтернативной виртуальной реальности, предполагаю, что Лю не сдюжил бы. И первым на него накинулся бы его собственный отец. Нужно быть очень аккуратным, если меня действительно захотят найти правительственные службы, рано или поздно найдут. Хотя, ладно, моя голова не предназначена для таких сложных проблем.

Дворец оказался воистину шикарным. Мало того, захват власти произошел настолько быстро и безболезненно, что даже дворцовая прислуга осталась при деле. Чем мне нравились греки, так это отсутствием каких-либо моральных правил. Впрочем, это моральные правила моего, двадцать первого века, а здесь люди совсем простые, не отягощенные борьбой за права человека, женщин, сексуальных меньшинств и пушных зверей. Не нужно думать слишком много. Не работаешь — выгонят, а то и убить могут. Служили Филиппу, сейчас служат мне, ибо я оказался сильнее. Ну, и что ту такого? Разумеется, в своей стране я не допущу насилия и бедности, но и от своих привилегий в угоду надуманных моральных устоев я не откажусь. Вскоре, ко мне в горячем бассейне присоединились и мои спутницы. Увидев их раскрасневшиеся вершины, слегка покачивающиеся в воде, я уж было приготовился еще подзаработать, но остановил себя. Сегодня есть еще дела. Приведя себя вместе с девушками в порядок, нацепил на себя какую-то пафосную тогу, щедро усыпанную драгоценными камнями, и вышел в обеденный зал. Тут меня ждали викинги и кентавры, дисциплинированно не начинавшие завтрак. А длинный низкий стол, был заставлен всевозможными кушаньями, которые все приносили и приносили шустрые ребята в белых хитонах. Чего здесь только не было… жареное и вареное мясо, рыба какие-то замысловатые салаты…

Мое появление было встречено дружным приветственным хором. За столом сидели и лежали… это касалось кентавров, практически все мои спутники. Особенно выделялся Рагнар со своими викингами, от которых разило перегаром за километр. Место во главе стола, видимо, было оставлено нам. Ну что ж. Мы заняли его. Я в центре по сторонам от меня девушки. Чуть дальше с одной стороны Рагнар, с другого Жэка. Харония устроилась на противоположном конце стола, деликатно лакомясь какой-то травой и периодически бросающая на меня странно-задумчивые взгляды. Интересно….

— Чего пили то? — поморщившись, поинтересовался у скандинавских героев. — Дыхание у вас какое-то тяжеловатое, мягко говоря…

— Это бывает, вождь, — пояснил конунг. — Расслабились ребята. Но ты не переживай, мы, если скажешь, кого угодно порвем. А пили вино. Местные неплохо его делают. Умеют заразы… правда, зачем-то прекрасный напиток водой разбавляют… Кто ж его разбавляет? Что за глупая традиция?

Возмущение Рагнара была настолько искренним, что я поспешил успокоить не на шутку разошедшегося викинга, а потом отдал должное еде, запивая прекрасно приготовленную пищу неразбавленным вином. После столь плотного завтрака, мы выбрались на площадь. Погодка стояла великолепная, под стать моему настроению. Местное светило, медленно плывущее по небу, на котором не было ни облачка, было достаточно ярким, но свет был комфортным и не жарящим. Легкий ветерок освежал. Еще бы морской пляж и вообще было бы неплохо. Хотя, рядом вроде была река, и у меня сразу родилась идея посетить ее и окунуться. Но сначала дела. Я отправил свою разношерстную армию проверять местных. Захват деревни оказался бескровным, греки были послушными, но я все-таки на всякий случай хотел убедиться, что все нормально. И, конечно, по старой традиции, надо было разделить добычу. Староста, кстати, местный, еще бывший при Филиппе, появился передо мной, едва большая часть моего отряда покинула площадь. Вместе со мной остались девушки и мои викинги.

Староста оказался впечатляющим двухметровым гигантом с фигурой и лицом античного героя. Этакий черноволосый Ахиллес… От баб у этого красавца, судя по всему, отбоя не было. Мне даже показалось, что Мурка как-то слишком заинтересованно поглядывает в его сторону. Но, думаю, просто показалось.

— Повелитель! — громко приветствовал меня этот грек со звучным именем Диомед. — Рад видеть нового властителя Эги!

— Рад говоришь? — нахмурился я и с удовлетворением заметил, что староста несмотря на свой гордый и героический профиль, явно боится меня. — А где ты был, когда мы на деревню нападали? А? Прятался?

— Почему прятался, — с искренней обидой произнес тот, настолько искренней что я почти поверил. — Отсутствовал в деревне ночью. Ходил на охоту…

— Один? — вырвалось у меня.

— Почему один? С сыном. Лося здорового завалили…

— Понятно, — нахмурился я. — Отношение у тебя, уважаемый Диомед, к должности своей какое-то слишком беспечное. Значит, ты не на своем месте… Другой бы ополчение собрал и попытался деревню отбить или для начала хотя бы отпор захватчикам дать.

— О чем Вы, Повелитель Арес? — вид у моего собеседника был донельзя удивленный. — Не думаете же вы, что мне так нравится Филипп? Он жестокий и коварный деспот. Может полководец он и хороший, но как правитель, честно скажу, не очень. Так что не только я, но думаю и вся деревня только рада освобождению от его тирании. Кроме его приближенных. Зря вы послали своих солдат. Никто и не подумает о сопротивлении.

— Это, конечно, хорошо, — согласился я.

Эх, не знаешь ты, наивный, что деревню то, скорее всего, придется отдавать обратно. Интересно, что тогда с тобой Филипп сделает. Надо понаблюдать за этим кадром. Вроде, достаточно ушлый мужик. Хотя, и без мозгов. Может мне пригодится?

— Хорошо, уговорил, черт языкастый, — улыбнулся я. — Давай, собирай сколько там у тебя в ополчении народу. Есть же такое?

— Как ни быть, повелитель, имеется, конечно.

— Ну вот, — кивнул я. — Собирай и отправляй на стены. Сегодня-завтра ваш бывший повелитель появится. Думаю, будет он очень злым. Так что нам надо ему отпор дать. И не пугайся. — Заметил я, увидев, как староста слегка побелел. Какой-то пугливый он слишком. — Войско его, надеюсь, будет потрепано и наша задача показать ему, что не он один в этом регионе сила. Ясно?

— Покажем, Повелитель, не сомневайтесь! — горячо заявил Диомед, взявший себя в руки. Отпустив кивком головы старосту помчавшегося собирать наших ополченцев, я посмотрел на Рагнара, который все порывался что-то сказать.

— Не верю я ему ярл, ой. не верю. Гнилой человек — этот Диомед… воняет от него за километр…

— Вижу, — согласился я с ним, — но если он организует нам помощь, — то пусть воняет. Посмотрим. Может из грека — человек выйдет.

Викинг скептически посмотрел на меня, но промолчал. А дальше… дальше мы оставили небольшой отряд на охране стелы и отправились на стены. Кстати, как оказалось, царь Филипп любил комфорт во всем. В башне над центральными воротами, куда мы поднялись, помимо прекрасного вида, открывающегося с нее, оказалось несколько комнат. Одна с огромной, наверно пятипольной кроватью. Небольшой обеденный зал и пара комнат, назначение которых я так и не смог определить. Хотя, одна из них напоминала библиотеку, по крайней мере, в ней находился стол и несколько шкафов забитых какими-то древними фолиантами, ни один из которых прочитать я не смог. Как не смог и вызванный мною грек, заявивший, что это старый, забытый язык, и знает его только царь Филипп.