Космострим (СИ) - Гранд Надежда. Страница 5

Они мчались по взрослому туннелю с явным превышением скорости. Ян сначала комментировал дорогу, но потом замолчал, вглядываясь в препятствия. К счастью, гиробайков тут было маловато, а гиромобили в основном летели по верху. Но Рэма и это не устраивало: пара гиробайков перекрыла ему дорогу, двигаясь с максимально разрешенной скоростью.

— Вот ведь черепахи, — сердито пробормотал мальчик, прибавляя скорость, — хоть бы ушли тогда с дороги! — Он разогнался и взлетел по пологой стене туннеля, обогнал медленные байки и соскочил вниз прямо перед носом у летящего гиромобиля. Тот резко затормозил, вой сигналов разорвал пространство туннеля. Сзади заорал Ян.

— Останови, придурок!

— Да ладно тебе, все нормально! — крикнул назад Рэм.

— Я сказал, останови! — заколотил по его плечам Ян.

Рэм снизил скорость и съехал в одну из боковых ниш. Друг спрыгнул с байка, не дожидаясь полной остановки. Еле удержался на ногах. Судорожно нажал на кнопки прекращения трансляции.

— Ты совсем спятил? — заорал он на Рэма. — Это же не симулятор, в котором у тебя несколько жизней!

— Все было под контролем, успокойся! — отмахнулся тот. — Испугался что ли?

— Можешь рисковать своей шеей сколько хочешь! А я так-то жить хочу! — продолжал истерить Ян. — Будешь так ехать дальше — без меня!

Рэм разозлился — с чего это ему кто-то диктует, как ему ехать? Он уже готов был согласиться и бросить перепуганного друга на дороге, пусть топает пешком, раз такой трус. Но в последний момент сдержался. В конце концов, он сам позвал Яна на игры в качестве единственного болельщика, сам попросил поддержать его в гонках. А потом напугал до полусмерти, чуть не спровоцировав аварийную ситуацию. Друга в таком состоянии он никогда еще не видел, а значит, Ян действительно сильно перенервничал. И теперь оставить его в километрах от дома из-за нормальной, в общем-то реакции, было бы подло.

— Ладно, садись, — примиряюще произнес он. — Я не буду больше гнать. Извини.

Ян отдышался, потом с опаской устроился позади.

— Всю трансляцию мне испортил, — буркнул он, снова включая стримки. — Итак, это снова мы. Я тут прочитал своему безбашенному другу лекцию о жизни и смерти, так что теперь поедем немного потише, вы уж извините…

Рэм усмехнулся: подписчики Яна наверняка были разочарованы тем, что ребята не сломали себе шеи в туннеле. Вот это был бы реальный стрим.

Они приехали в школу впритык к назначенному времени. Тетя Шура уже была там и встретила племянника на входе.

— Где тебя носит? — Проворчала она, схватив Рэма за руку. Они быстро пошли в приемную к директору. — Полянские уже тут, они зашли первыми, теперь нам долго оправдываться. Надо было нам сначала… — Они уселись в пустой приемной перед массивными дверями кабинета директора, которые все же пропускали некоторые звуки. Разговор в кабинете велся на повышенных тонах, и Рэм с тетей навострили уши.

— Да не могу я его исключить, как вы не понимаете! — в который раз говорил директор школы Соломон Моисеевич Лемберг сидящему напротив Григорию Полянскому, отцу одного из учеников. Его сын, Георгий сидел в этом же кабинете, неподалеку, скромно опустив глаза долу.

— Это вы не понимаете, чем может закончиться ваша неоправданная жалость к этому ребенку! — возмущался Полянский. Его тучное грузное тело выглядело мощным и слишком большим для хрупкого стула. — У Родиона Миронова самый низкий информационный статус, который когда-либо фиксировался в этой школе. Вы понимаете, что это значит? Мальчик — потенциальный преступник, он игнорирует правила и намеренно идет против общества. Мало того, он может быть опасен для окружающих. У него явно что-то не в порядке с головой. Может, он вообще маньяк какой-то! А вы закрываете глаза на его обучение рядом с нормальными детьми. Чего вы ждете? Когда он кого-нибудь убьет? Но тогда смерть детей будет на вашей совести!

— Вы преувеличиваете, — Соломон Моисеевич вытер платком пот с лысины. — Какой еще маньяк? У нас же психологи работают, так что это исключено. У мальчика просто инфонетофобия — боязнь соцсетей.

— Я и говорю: он псих!

— Да нет, что вы. Это довольно распространенный сейчас страх, он никому не мешает. Разве что влияет на информационный рейтинг. У Рэма даже не страх, а скорее разочарование в вирт-друзьях. Это после той аварии на космодроме, ну вы знаете. С тех пор он избегает онлайн-общения. Это, конечно, странно для обычных людей, но в остальном он вполне нормален… Впрочем, неважно. А драку начал ваш сын. Это же зафиксировано камерами! На каком основании я должен наказывать, а тем более исключать Миронова?

— Этот гаденыш его спровоцировал! — подскочил на стуле возмущенный папаша. — Это тоже хорошо видно! Любой бросился бы на обидчика, плеснувшего водой в лицо. И еще неизвестно, какой именно водой.

— Не любой, не любой! — возразил директор. — Георгию надо было написать жалобу мне, а не бросаться в драку. И тогда наказали бы именно Рэма… Возможно и исключили бы, как асоциального элемента.

При этих словах сидевшие в приемной тетя Шура и Рэм переглянулись. Мальчик еле сдержал улыбку. Он живо вспомнил тот день, когда они с Жориком Полянским сцепились в открытую прямо перед камерами.

Рэм учился в этой школе уже второй год. Но с классом так и не подружился. Отчасти из-за того, что не умел набиваться в друзья тем, кто ему не нравился. Отчасти из-за Георгия Полянского, который тут был явным лидером и терпеть не мог Рэма. Главным же образом из-за того самого рейтинга, к которому у Рэма до сих пор было своеобразное отношение. Он наотрез отказывался добавляться в друзья к кому бы то ни было в соцсетях, выставлять фотографии и писать восторженные комментарии к многочисленным стрим-видео одноклассников. Это вызывало недоумение детей, которые большую часть свободного времени проводили онлайн в стрим-очках. Они что-то смотрели вместе, потом обсуждали, Рэм же никогда в этом не участвовал.

А еще заводить друзей ему мешала зависть одноклассников. Нет, они все прекрасно понимали, почему именно Рэма приняли в школу без всякой оплаты и экзаменов. И еще у него, как у сироты, было улучшенное питание и бесплатные поездки на любые экскурсии. То, что при этом ему сильно не хватало родителей, никому не приходило в голову.

Мелкие подколы и незначительные конфликты сопровождали Рэма на протяжении всего года. На следующий год ситуация ухудшилась. Подростковый возраст давал о себе знать: внешность детей менялась. Рэм превращался в симпатичного высокого парня с ясными голубыми глазами, а его тело выглядело достаточно тренированным из-за постоянных разъездов на гиробайке. Остальные на его фоне выглядели блекло. Даже Георгий Полянский, довольно симпатичный блондин, всегда одетый с иголочки благодаря стараниям богатых родителей, значительно уступал Рэму по внешности. Первыми это заметили одноклассницы, тоже похорошевшие к этому возрасту. Одна из них, Берта, вызывала у Рэма особенные чувства. Ему нравилось подолгу смотреть на светлые кудряшки девочки. Хорошо, что она сидела немного впереди, Рэм не хотел, чтобы его интерес к ней заметили. Слишком многих парней он раздражал. Любая слабость сделала бы его жертвой.

К счастью, в школе двадцать шестого века дети проводили не так уж много времени. Обучение в основном велось на дому, в специально оборудованных капсулах. Учитель или роботизированный тьютор выдавал материал на огромные экраны, следя за успехами учеников в решении задач. Те лишь задавали вопросы, если что-то было не понятно. Особенно Рэму нравились зрелищные уроки типа истории. Когда все события прошлого разворачивались на всю ширину экрана во всей зрелищности обучающих фильмов, дыхание захватывало. Первая мировая, вторая мировая, третья мировая войны, великие пандемии и освоение космоса, — все это Рэм был готов смотреть часами.

Но два-три раза в неделю в школу все-таки нужно было приходить. Чтобы настоящий, реальный учитель смог проконтролировать усвоение знаний и провести соответствующие контрольные. И тогда на уроках Рэм неизбежно пересекался со своими недругами. Травить в открытую Рэма не могли, вся школа была увешана камерами. Но в некоторых местах камер не было. Так что в туалет Рэм уже давно отпрашивался с уроков: ходить туда на переменах в сопровождении компании Полянского было чревато проблемами.