65 метров (СИ) - Ахметова Елена. Страница 14

— Простите? — не понял он, и я с трудом подавила дурацкий бесполезный всхлип.

Как-то выходило, что за полетом моей мысли исхитрялась следить одна Лусине. Она же и приходила на помощь всем моим собеседникам, вынужденным как-то коммуницировать с бедовой девицей, у которой в голове вертелось одновременно тридцать три дела. Я могла без перехода заговорить о любом из них — Лусине всегда улавливала, о чем речь, и исхитрялась облегчить жизнь и мне, и всем окружающим.

Сейчас ее не хватало особенно остро.

— Вы сказали «пока все по плану», — пояснила я.

Инженер-бригадир смущенно кашлянул, подыскивая слова. Я сверлила взглядом точку у него между бровей, потому что сосредоточиться где-либо еще не получалось.

— Ракета сильно повреждена, — осторожно сказал он наконец, словно я могла каким-то чудом пропустить, что от «Королевны» осталось примерно две трети, и те предстоит перебрать по винтику, прежде чем выпускать ее в открытый космос. — Сложно предугадать, в каком состоянии электроника после такого удара, да и… — он запнулся и, потянувшись почесать затылок, едва не спустил каску себе на нос.

А мне на плечо снова опустилась горячая ладонь — такая тяжелая, что я чуть не села где стояла, а жалкие остатки осанки перекосило повторно, теперь, для симметрии, — в другую сторону. Бригадир застыл, как суслик перед бампером, задрав голову.

— Спасибо, — дружелюбно произнес позабытый всеми «бампер» из-за моей спины, и ощутимо потянул меня назад, словно опасался, что я вцеплюсь инженеру в глотку не отходя от кассы. — Будет здорово, если вы сможете регулярно отчитываться о ходе работ дистанционно. Тогда бухгалтерия сможет оперативнее реагировать, если вам что-нибудь понадобится из запчастей или оборудования, да и самим девчонкам будет проще. У них там вечный завал перед концом квартала…

Я покорно отступила назад, не без изумления наблюдая за тем, как растерявшийся инженер-бригадир снова берет себя в руки и охотно включается в беззаботный треп о дурацких отчетах и вечном завале. Кажется, только мое присутствие удерживало обоих от обсуждения способов завалить «девчонок из бухгалтерии» еще конкретнее.

Зато инженер под оживленную дискуссию о бабах как-то мимоходом и незаметно согласился ежедневно высылать сообщения о состоянии «Королевны» и, если удастся что услышать краем уха, то и о настоящей королевне, которая сейчас спала зачарованным сном в изолированной ячейке жилого отсека. Ростислав по-свойски поблагодарил бригадира за понимание, хлопнул по плечу (его тоже перекосило) и благоразумно утащил меня прочь из ангара, чтобы не портить впечатление.

— Конец квартала только через два месяца, — только и сказала я, когда за нами с шипением закрылись герметичные двери ремонтного отсека.

Ростислав обернулся и легкомысленно пожал плечами.

— Сработало же.

Я тоже посмотрела на закрытые двери и хмыкнула.

— Кажется, это мне нужно поучиться у вас раздавать мотивационные пинки.

Ростислав с заметным недоумением покосился на меня сверху вниз и вдруг беззаботно хохотнул:

— Зато у нас с вами получилась отличная игра в хорошего и злого полицейского, — заметил он и пробурчал: — Хотя мне обычно в играх такого толка отводится противоположная роль.

Я переосмыслила диалог с несчастным инженером-бригадиром с новой точки зрения и вяло подумала, что приличная девушка на моем месте смутилась бы. Но у меня в голове словно валялся серый комок мокрой ваты, в которой вязли и мысли, и чувства.

Сейчас это было только на руку. Не время для истерик и беспочвенной вины пополам со страхом из-за того, что в «Королевне» могла полететь и я сама.

— Теперь-то вы со мной пообедаете? — с надеждой поинтересовался Ростислав и безмолвным приглашением отставил в сторону согнутый локоть.

Я вздохнула и потерла ладонями лицо.

Глава 8.1. Камзолы зеленые, а щи несоленые

Людей в форме на «Морской ступени» было ощутимо больше, чем необходимо для протоколирования дела о пропаже старшего инженера-механика и опроса свидетелей. Это было первое, что я осознала, едва придя в себя после приземления.

Хотелось бы верить, что к нашей проблеме отнеслись со всем возможным вниманием и перекинули на станцию максимум ресурсов, но практика показывала, что именно так система обычно не работала. Я немедленно прониклась дурными предчувствиями, но стоически пролежала в восстановительной капсуле до окончания цикла: идея перекусить перед вылетом все-таки была не слишком здравая, и у моего организма тоже был ко мне ряд вопросов, начиная с «какого хрена?!» и заканчивая «и что, оно того стоило?».

Внятных ответов у меня не было ни на тот, ни на другой.

Приглашение Ростислава я в итоге все-таки приняла — настояла на отдельном счете и неудобном столике в центре обеденного зала, за которым принципиально никогда не вела важные разговоры, потому что греть уши мог сразу десяток соседей. Но на этот раз, как я рассчитывала, это было бы только мне на руку, и я вынудила Ростислава поддерживать беседу о ремонте «Королевны» и аренде «Фалкона-I».

С начальством не заводят шашни. С начальством не спят. И уж точно с начальством не обедают потому, что это такая приятная компания, призванная порадовать глаз.

Все это может сойти с рук начальнику-мужчине. Но не молодой женщине. Ни один партнер не станет воспринимать меня всерьез, если какая-нибудь добрая душа пустит слух о том, что я крутила легкомысленный романчик со специалистом по связям с общественностью, которого знала пару дней. Поправочка на то, что я арендовала шаттл у его капитана, только добавит истории перчинки, а нарастающая из-за новой социальной политики нехватка молодых женщин заставит снова и снова повторять историю про слабую на передок владелицу станции, которая готова на все, чтобы удержать бизнес на плаву.

Как назло, я вовсе не была уверена, что предпринятых мер предосторожности будет достаточно, чтобы сберечь мою репутацию двинутой на деле нелюдимой буки. А Ростислав, кажется, вообще не понял, что это такое было, и только профессиональная вежливость заставила его воздержаться от замечания, что я могла просто отказаться с ним обедать.

Ответная вежливость вынудила меня не сообщать, что голодать весь день я точно не подписывалась. А возмущенный желудок открыто намекал, что стоило бы.

В результате из капсулы я выползла в крайне сумрачном расположении духа — и тут же обнаружила, что доки кишат полицейскими, словно на станции решили провести масштабную облаву.

Причем, кажется, на меня.

— Госпожа Гильмутдинова? — с сильным акцентом окликнул незнакомый мужчина в черной футболке и джинсах, явно измученный влажностью и дневной жарой. До сих пор такой красной физиономией мог похвастаться разве что Соколов, когда ему приспичило проораться на Лусине, и я окончательно перестала что-либо понимать.

Формально станция находилась под российской юрисдикцией, и в первую очередь делом об исчезновении должны были заниматься русские же полицейские. Разумеется, они передали бы сведения о Мите индийскому посольству, и уж тогда в расследование вмешалась бы ее родная страна. В общем-то, я бы не удивилась, обнаружив на «Морской ступени» индийского следователя бок о бок с российским.

Но акцент был не тот.

— Зарина, — коротко кивнула я ему и вопросительно приподняла брови.

Представиться в ответ незнакомец не успел. Восстановительная капсула Ростислава поднатужилась и тоже завершила программу — буквально на пару минут позже моей, — и специалист по связям с общественностью пробкой вылетел из медицинского блока. Связываться, значит, с общественностью.

— Матти? — гулко удивился Ростислав и, мимоходом оттеснив меня в сторону, протянул незнакомцу руку. — Какими судьбами?

Вопреки ожиданиям, собеседник не шарахнулся и охотно пожал протянутую руку, а вот побледнел чуть позже. Когда услышал второй вопрос.

— Ростислав, мне жаль, что обстоятельства встречи не очень…

Я помассировала виски кончиками пальцев. Мне обстоятельства встречи тоже не нравились, но тут, к счастью, в доках наконец-то объявился Дирк и по-медвежьи бесцеремонно распихал и техников, и зевак, и даже собственно полицейских, чтобы пробраться ко мне. Кажется, он и Ростислава умудрился подвинуть, что уже само по себе тянуло на достижение, но в тот момент меня это волновало мало.