65 метров (СИ) - Ахметова Елена. Страница 28

— Порыдать в одиночестве на полу? — предположил Ростислав.

— Проницательный ты малый, — безэмоционально заметила я. — Да, именно это. И раз уж у меня неожиданно восемь часов свободного времени в расписании, я намерена прорыдать их все. Не мог бы ты…

— Правое, левое? — бодро перебил Ростислав и ссутулился, выставив плечи вперед. — На каком предпочитаешь рыдать?

Вместо ответа я выразительно ткнула пальцем вниз, прозрачно намекая, что рыдать предпочитаю на полу — и в одиночестве, как уже мудро подметил мой визави.

Но Ростислав предпочел понять все по-своему, а потому преспокойно улёгся на пол, просунув одну ногу между стульями, а вторую — промеж моих стоп. И как ни в чем не бывало протянул ко мне руки.

— Иди сюда, — велел он и поманил меня пальцами. — Идем-идем, я никому не скажу, что заметил, как тебя расстроила родня Миты, и никто этого и не поймет. А Матти тем временем выяснит, кто стоял за похищением, расправится с виновными и будет таким красавцем-героем, что никто и не вспомнит, что всю операцию организовала ты. И про выкуп тоже сообразила ты. И говорила со всей этой гнилью…

Я стиснула зубы. Вспоминать об этом утре в джунглях не хотелось, словно даже мысль могла испачкать.

Ростислав лежал на спине, по-прежнему протягивая ко мне руки, и терпеливо ждал, когда же я сдамся — и в самом деле спрячу лицо у него на плече, выплакивая эту гнусь, как мне давно и мучительно хотелось.

Но слезы ничего не исправят. Мита так и будет жить, оглядываясь на каждом шагу, перестанет ходить одна и бездумно смеяться и танцевать на праздниках, как это уже было в первые годы после ее бегства. Тогда ей понадобилось почти пять лет, чтобы убедиться, что здесь ей ничего не угрожает и никто не желает ей зла.

Сколько понадобится теперь?..

— Ты можешь хоть поедом себя съесть за то, что не уследила за ней, но это ничего не изменит, — напомнил Ростислав и демонстративно поерзал на полу, так и не опустив руки. — Или ты можешь выдохнуть, дать себе послабление и потом взяться за работу с новыми силами. Решай.

Я покосилась на дверь. Щеколда за последнюю четверть часа самостоятельно не починилась, но Ростислав был прав — до того возмутительно и очевидно, что я и в самом деле выдохнула — и уселась на него сверху, плотно обхватив коленями его бедра.

Столь тесный контакт я как-то не планировала, но по ходу дела выяснилось, что день ног Ростислав тоже не пропускал, а я несколько переоценила свои габариты и растяжку. От неожиданности он ещё и напряг мышцы, вынудив меня развести колени шире, и машинально положил руки мне на бедра.

— Окей, так даже лучше, — резко охрипшим голосом пробормотал Ростислав и сжал пальцы, словно рассчитывал хорошим рывком пересадить меня чуть повыше.

Я пресекла эти поползновения, когда улеглась на него, положив руки ему на грудь и опустив сверху подбородок. Тело подо мной будто становилось горячее с каждой секундой, и это ощущение отзывалось внутри каким-то странным трепетом и щекоткой чуть ниже солнечного сплетения.

— А у меня бабочки в животе, — призналась я почему-то шепотом.

Дожила. На четвёртом-то десятке…

— А я хочу тебя поцеловать, — ответил признанием на признание Ростислав — тоже шепотом, горячим и хриплым, — и скользнул руками по моей спине, задирая тонкую блузку. — Но… ты специально так устроилась, чтобы я ничего не мог толком, а, чертов ты контрол фрик?!

Я рассмеялась и кивнула.

— Меня сюда вообще обещанием моральной поддержки и дружеского плеча заманили, — напомнила я. То, что упиралось мне в живот, на плечо не тянуло никак. На дружеское — особенно.

— Я должен был догадаться, что после этого моральная поддержка понадобится мне самому, — скорбно пробормотал Ростислав и, кажется, собрался изловчиться и подтянуть-таки меня повыше, но тут мой смартфон разразился особенно противной трелью.

Я подскочила и ткнула пальцем в новое сообщение — хотя могла и не утруждаться: этот рингтон у меня стоял только на предупреждения химцеха и водоподготовки, а уж ребята оттуда никогда не злоупотребляли моим вниманием.

— Вот черт, — с чувством сказала я. — Температура горячей капли повышается!

— Вот чёрт, — эхом повторил Ростислав и стукнулся затылком об пол.

Правда, его едва ли волновали водные горки. Но времени жалеть об упущенной возможности уже не оставалось.

Глава 14.2

«Полградуса до критической отметки», — набрала я на смартфоне и закрепила сообщение в общем чате станционного персонала. Сейчас ещё не помешала бы пара слов от Лусине — в том духе, что горячая капля под «Морской ступенью» в высокий сезон чуть ли не каждый год перегревается на пять-шесть градусов, и цветения токсичных водорослей впору пугаться туристам, а никак не опытным специалистам, которые точно знают, что делать. А для тех, кому нужно освежить память и проверить знания, на сервере есть кратенькая инструкция: про закрытие зоны для купания в открытом море, отключения той части водных горок, которая выходит не в бассейн с отфильтрованной водой, и про порядок работы с кислородными регенераторами, потому что в ближайший месяц выработка кислорода фитопланктоном резко сократится. Вместе с фитопланктоном.

Только вот подбадривать и воодушевлять таким образом умела только Лусине. Если бы в этом же ключе попыталась высказаться я, это выглядело бы как наезд на всех, кто инструкцию за минувший год подзабыл, — поэтому я ограничилась тем, что выложила в тот же чат ссылку на нужную папку на сервере «Морской ступени».

Смартфон моментально замигал ответными сообщениями. «Принято», «регенераторы — полная готовность», «система оповещения гостей платформы запущена», «подача воды на горки прекращена»…

Увы, я слишком хорошо понимала, что это как раз самая лёгкая часть. Запустить давно отработанный протокол несложно. Куда сложнее объяснить людям, не привыкшим сталкиваться с подобными ситуациями — да ещё на отдыхе! — почему в воду нельзя лезть, когда она такая тепленькая.

С жалобами постояльцев обычно разбиралась Лусине. У нее это выходило как-то мягко и естественно, словно не было на свете ничего проще, чем успокоить вымотанного работягу, у которого внезапно накрылись две недели выстраданного отпуска.

Я подозревала, что провалю и эту часть ее обязанностей, а потому без лишнего оптимизма принялась набирать письмо для ближайшей частной клиники, которая работала с туристическими страховками: всех, до кого я не сумею донести свет истины, так или иначе повезут туда, и лучше бы их отделу закупки знать об этом заранее.

— Слушай, не то чтобы я отказывался продолжить с того места, где мы остановились, — подал голос Ростислав и чуть сжал пальцы на моей спине, ещё выше задирая блузку, — но у меня складывается впечатление, что ты вообще забыла, где сидишь.

— Я помню, — нахально заверила я и сжала колени чуть сильнее, не отрываясь от письма.

Ростислав мстительно наподдал бедрами вверх. Я подскочила на нем, как на норовистом жеребце, хохотнула и всё-таки встала. Письмо услужливо завершилось автоматической подписью, и я ткнула в иконку со сложенным самолётиком.

Ростислав продолжал лежать на полу, положив руки на живот и переплетя пальцы. Вид у него был несколько разочарованный.

— Значит, вот так протекает твоя личная жизнь? Постоянно врывается работа?

Я смешалась. После развода смеяться над этим было уже не так весело, и я начала мучительно подбирать слова, — но тут в комнату ворвалась работа. В прямом смысле.

Дирк успел подцепить от местного персонала привычку никогда не стучать в мою дверь и попросту распахнул ее, заехав Ростиславу по плечу.

Дверь жалобно скрипнула и, кажется, слегка перекосилась. Ростислав коротко, но красочно выругался и сел, высунувшись из-за дверного полотна, — как раз вовремя, чтобы наткнуться на стремительно леденеющий взгляд моего временного помощника.

— Простите, не ожидал увидеть вас здесь, — прохладным тоном сказал ему Дирк, нервно стиснув пальцы на дверной ручке. — Вас искал следователь Виртанен.