Любовь под яблочным соусом (СИ) - Ло Эбигейл. Страница 2

Даже когда-то близкие подруги изменили свое отношение. Теперь при появлении Нины они замолкали. Общих тем больше не было. Девочки стали ее избегать. Их тоже душила зависть, отчего было неописуемо обидно. Десятилетней дружбе с Варей и Настей пришел конец. И все из-за чего? Из-за лучшей жизни, которой удостоилась их одноклассница, а они — нет.

Что говорить, и преподаватели охладели к круглой отличнице. Их замечания перешли на уровень придирок. На нее смотрели свысока, с нескрываемым раздражением. Пострадала успеваемость Нины, которой нагло занижали оценки две особо уязвленные учительницы. Ехидны находили недочеты в безупречно выполненных контрольных. В итоге с ними пришлось разбираться отцу. Конечно, после напряженного разговора тет-а-тет заслуженные пятерки вернулись в журнал, но давление никуда не делось, скорее наоборот приумножилось. Нина все силы прикладывала, чтобы выглядеть невозмутимо и достойно: равнодушно игнорировала провокации, сохраняла спокойствие и выдержанное дружелюбие, делала вид, будто травли не происходит.

На самом деле от несправедливости ныло в груди. Нина подолгу ревела ночами, уткнувшись в Тимошу. Кот сочувствующе тарахтел, обнимая хозяйку лапами. Школьные дни тем временем становились все более невыносимыми.

Опускать руки не давала Мила, единственная и лучшая подруга: “Забей на этих дураков, они скоро от зависти удавятся. Пусть захлебнутся своим ядом, гадюки!” Теперь при встрече обнимались еще крепче, а в школе не отходили друг от друга. Держались вместе всем вопреки. Туго бы пришлось Нине без поддержки подруги — родители сочувствовали и подбадривали, но на школьное поле боя не заявлялись по просьбе дочери. Она хотела справиться сама. Сосредоточилась на подготовке к выпускным и вступительным экзаменам, отбрасывая любые мысли о предательстве когда-то дружелюбных одноклассников.

Когда Нина поступила в московский университет, былые проблемы остались позади. Она с радостью покинула родной город, ставший враждебным и чужим. Общение с Милой в те времена перешло в онлайн формат. Именно так через года подруга узнала о великом Нинином счастье.

— Отгадай, что будет завтра?

— Не томи!

— Вручение моего красненького диплома!

— Я знала, что ты защитишься на ура. Дипломную работу признали лучшей в группе?

— Угадала!

— Нинка, столько лет мучений. Ни личной жизни, ни тусовок толком. Оправданы жертвы? Как ощущения?

— Как будто Оскар завтра получаю.

— Родители приедут?

— Нет. Сама заявлюсь, сюрпризом.

— Отсюда поподробнее.

— Ты меня слышишь? СЮРПРИЗОМ — неожиданно, внезапно, в любой момент. Поняла?

— Да уж дошло. Ты меня убиваешь. Я же теперь буду ждать тебя вот прямо с этой секунды.

Нина обнаружила, что минут двадцать простояла в подъезде, облокотившись на перила, настолько ее увлекли воспоминания. Смахнув с себя былые печали и тревоги,

девушка потянулась к дверному звонку, но передумала. Она усилит эффект неожиданности, возникнет перед родителями и торжественно вручит заветные корочки со словами: “Вечер добрый, встречайте своего бухгалтера. План выполнен, диплом с отличием взят”.

Нина осторожно открыла дверь своим ключом и на цыпочках направилась на голоса в гостиной, предвкушая ликование родных.

Миновав коридор, вздрогнула, как от удара в двести двадцать вольт: “Папа?! Что происходит?!”

3.

Отец прытко соскочил с дивана, как горный козел. Ранее Нина такой активности за ним не наблюдала, видимо, шефу не к лицу. Или более неловкой и стрессовой ситуации между ними еще не было. Дмитрий второпях застегивал брюки, в то время его спутница была поразительно спокойна. Она неспешно уложила карамельные пряди в стрижке-пикси, протерла уголки губ, щедро накрашенных алой помадой, заправила полупрозрачную блузку, одернула юбку-карандаш, одарила Нину надменной ухмылкой и покинула квартиру, вульгарно покачивая широкими бедрами в черном атласе. Офисная дива, по-другому не скажешь.

— Что это значит?

— Определенно одно: о своем визите нужно предупреждать заранее.

— Я вообще-то домой приехала.

— Ты не одна живешь.

— Неужели тебе нисколько не стыдно?

— Я взрослый мужчина. У меня есть личная жизнь, которая никого не касается.

— А мама в курсе твоей “личной жизни”? Где она, кстати?

— На дачу с Тимофеем уехала. Кофе свари, поговорим по-человечески, без претензий.

— Вряд ли удастся.

— Придется пересилить себя.

Нина поставила турку на плиту. Ее поразил мгновенный переход отца от растерянности к твердости. Его было не узнать. Приезжая раз в полгода последние пять лет, она и не заметила, когда папа изменился. Перед ней теперь был властный мужчина, ухоженный и самодовольный. Падкий на наглых фиф из вульгарных мыльных опер! Никогда не встречала более высокомерных и бесстыжих особ. Хотя где ей было с ними пересекаться, в универе на парах?

Да уж, Нина, отстала ты от жизни. Она круто поменялась. Может, всегда была такой, а ты не замечала, одержимая сначала золотой медалью, потом красным дипломом. Ты хотела обеспечить себе будущее. Стоило, хоть иногда, оглядываться по сторонам.

Мама. Как быть с ней? Сделать вид, что ничего не произошло, или рассказать правду и собственными руками разбить ей сердце. А если она в курсе отцовских измен и живет в аду? В таком случае, это ее выбор. Развестись, отсудить половину нажитого и покинуть город можно всегда. Или нет? Нине уж точно надо уезжать обратно в Москву, подальше от этих грязных интриг внутри семьи. Слишком больно. Невыносимо. Родные стены стали омерзительны.

Размешивала сахар в чашке с кофе уже минут пять, погруженная в свои мысли. Хотелось то выплеснуть черное варево отцу в лицо, то забыться амнезией, то схватить вещи и уйти, не оглядываясь, то набрать маме и вывалить ей всю правду за сегодня. Водоворот мыслей закружил девушку. Того гляди закричит от досады и разочарования. Ее мир рухнул и прежним уже не станет. Москвины, уважаемые и успешные, родные и любимые — лишь картонная декорация, фальшивка, сгорающая на ее глазах. Надо запомнить, что отныне сюрпризы — это не ее. К черту, такие эффекты неожиданности.

— Дочь, это жизнь. Мы мало отличаемся от других. У мужчин есть свои потребности. Так было всегда. В этом нет ничего сверх-страшного, — Дмитрий уговаривал дочь, пытаясь вырасти в мирное русло.

— Я решила строить карьеру в Москве.

— Это вряд ли. У меня другие планы. Ты будешь у меня на глазах.

— В каком смысле?

— Устрою тебя к себе. Иначе твоя карьера начнется с уборщицы. А жить придется в загаженной коммуналке в пригородном захолустье. Без моих денег и имени у тебя ничего не получится.

— Красный диплом все-таки я сама заработала, без твоей помощи.

— Уверена?

— Ты причастен к моим оценкам?

— Дочь, у меня все всегда под контролем. Тем более твои дела.

— Ты блефуешь! Не присваивай себе чужие заслуги! Диплом — главное достижение в моей жизни. Дай немного денег, чтобы комнату снять на первое время! Больше ни о чем не прошу. Докажу тебе, что всего смогу добиться в одиночку.

— Зачем тебе трудности? Кому и что ты пытаешься доказать? Мне и так ясно, что ты — умница. Тебя ждет успешное будущее. Хочу его наблюдать своими глазами.

— Мне нужно идти дальше, Москва — другой мир, где возможностей в миллион раз больше. Там мое место.

— Наша столица коварна и упряма. Она может в любой момент уничтожить тебя. Не готов к такому риску.

— Ты же всегда рядом. Не позволишь этому случиться. Отпусти меня. Не смогу теперь жить здесь.

— Ты остаешься. В противном случае я позабочусь, чтобы твоя карьера ограничилась сферой клининга.

— Не бывать этому! Решать только мне.

— Будешь ты решать. Будешь! — отец ударил кулаком по столу с силой, кружки перевернулись, а кофе разлился и капал на пол. Продолжил спокойным голосом, — Отдохни две недели и выходи на работу в бухгалтерию. И еще, думаю, ты уже поняла, что о сегодняшнем неприятном для нас инциденте нужно забыть.