Любовь под яблочным соусом (СИ) - Ло Эбигейл. Страница 36

— Она так же думает?

— Ссылается на амнезию и предположений не делает. Как назло, воспоминания обрываются именно на ссоре со мной.

— Какова вероятность, что эта девица лжет?

— Высокая. Но кто знает, что именно у нее в голове?

— Она может быть заинтересована в том, чтобы тебя посадили?

— Вполне. Мы скандалили перед прощанием. Еси отказывалась принимать, что между нами ничего не было, нет и не будет. Довел ее до дома и поспешил убраться подальше от этой чокнутой. Может, теперь мстит.

— Нина, ты знакома с ней?

— Да. Пап, она уже несколько лет одержима идеей влюбить в себя Тёму. И ее не смущает его равнодушие. Как по мне, девчонка не в себе.

— То есть, по вашим словам не исключено, что амнезия Есении — способ отплатить вам?

— Да, — твердо ответили хором.

— А как объясните перчатку на месте, где нашли несчастную девушку?

— Подкинута умышленно, — пожал плечами байкер.

— Откуда следствие знает, что она твоя?

— Есения опознала, даже фото предоставила, где я в них.

— Все-таки она подозревает именно тебя?

— Говорю же, уклоняется от открытых обвинений.

— Доказательств твоей невиновности нет. Где ты был в ту ночь?

— В сервисе. Есения взвинтила нервы до состояния раскаленных пружин. Занимался мотоциклом, только под утро отошел и вернулся домой. Про ремонт рассказывать?

— И, конечно, ни записей камер, ни показаний свидетелей. Удивительно, что ты до сих пор не за решеткой. Твоя вина выглядит реальнее, чем происки мифических врагов, подставивших Его Величество. Кому ты нужен, зять?

— Мне, — прошептала Нина, опустив голову.

— Уже в курсе, что тебя из крайности в крайность кидает. Вы оба понимаете своими безбашенными головами, что Артёму остались считанные дни на свободе?

— Не должно такое случиться, папа. Не верю. Так нельзя!

— Моя наивная и любвеобильная дочь. Подобные истории десятками, даже сотнями случаются каждый день.

— Ты приехал сообщить мне об этом лично?

Дмитрий не ответил. Он застыл, прожигая взглядом стол.

— Цель моего визита намного шире, чем ты думаешь. С материалами следствия я, конечно, давно знаком. Вы не сказали ничего нового. Но работа научила меня разбираться в людях. Считаю, что мне удается это великолепно. Ложь по запаху чую с десятой секунды. Вы говорите правду. Но участи Артёма она не изменит.

— Папа, помоги нам, прошу тебя.

— Нет. Не надо. Я же не виновен.

— Вы в другом мире живете, дети? У тебя точно мотоцикл в гараже, а не радужный пони? Ладно. Расслабься. На сегодня все. Тебе пора, — Дмитрий жестом дал понять, что байкеру пора незамедлительно исчезнуть. Что он и сделал в ту же секунду.

Отец позвал Нину сесть рядом с ним на качели. Он не был строг или взбешен. Ничего подобного. Дмитрий сосредоточен до звона в ушах, который почему-то отзывался в голове дочери.

— Не буду тебя отчитывать, осыпать нравоучениями, упрекать и угрожать. Это все не работает, — ухмыльнулся папа. — Прошу прощения за прошлые срывы. Теперь я здесь с мирным посылом. Позволь стать тебе другом?

— Шеф-друг?

— Торжественно вручаю первую зарплату с маленькой премией. И передаю тебя в подчинение непосредственного руководителя, главбуха Ирины Александровны. Отныне рабочие вопросы ты решаешь только с ней, — отец протянул Нине конверт.

— Пап, двадцать первый век на дворе. Мог бы на карту кинуть.

— Вот и закинь, раз пачка заслуженных купюр тебя не радует.

— Запомню момент навсегда. Плюс кадр в мой альбом воспоминаний.

— Что за альбом?

— Я фигурально. Подожди… Здесь слишком много! — удивленно оценила стопку купюр.

— С первой зарплатой небольшой бонус от меня за усердие.

— Спасибо, папа. Большое, преогромное.

— Горжусь тобой. Ничто не может сбить тебя с толку. Прешь вперед. Моя дочь.

— Давно не слышала от тебя добрых слов, — предательски брызнули слезы. Отвернулась, убирая их пальцами.

— Впредь я постараюсь не навязывать тебе свои решения. Твоя жизнь — тебе ей управлять. Но от советов и настоятельных рекомендаций не избавиться. Как и от моего контроля. Не могу тебя отпустить. Не уверен, что вообще когда-нибудь получится.

— Папа, мне страшно. Не хочу оставаться одна, — недавнее папино предсказание о судьбе Тёмы, как удар грома раскатилось в сознании. От паники сдавило горло, затряслись руки.

— Быстро ты перескочила от радости к отчаянию.

Про будущее отцовство байкера и всеобщие сомнения делиться с отцом не стала. Достаточно было его вердикта о тюрьме.

— Несправедливо. Нечестно. Я должна что-то сделать. Немедленно. Аналитика в деле здесь еще не видели!

— Остановись и выдохни. Что ты можешь? Смонтируешь видеозаписи? Взломаешь базу мобильного оператора и расширишь список звонков, чтобы обеспечить альби друга? Дочь, давай откажемся от игр в героев-спасителей. В этой партии вы априори проиграли. Мне очень жаль.

— У тебя везде связи. Помоги.

— Нет. Твой друг ясно дал понять, что вмешиваться не стоит.

— Он гордый. Мы не скажем ему, а ты вытащишь его из беды.

— Что ты будешь делать, когда его посадят?

— Работать и ждать. Второе удается мне с трудом, так что перевыполню первое.

— Ты простишь меня за все?

— Время покажет. Ты спросил все, что хотел?

— Да. И убедился, что ты в безопасности.

— Спасибо. За заботу. И попытку обходиться без конфликтов.

— Мне удалось, заметь? Я еле сдержал порыв: как увидел вас с Артёмом, готов был придушить его за все выходки и проблемы.

— Ты на Ай-Петри намекаешь?

— Сколько раз просил беречь себя. Не говорю о трусости и боязни всего вокруг. Но залезть на мост. На тысячу метров над землей. Нина, как у тебя духу хватило?

— Победила страх. Артём помог. Горжусь нами.

— Вот что меня впечатляет. Вместе вы горы покорите. Что-то это да и значит.

— Пойдем пить чай?

— Ночью обратный вылет. Не отказался бы от перекуса.

— Это куда ты собрался, бесстыжий? — из огорода вырулила разгневанная Тамара.

Пучек сорняков пролетел через весь двор и отрекошетил о белоснежную футболку отца, оставив земляные следы в центре груди.

Артём 15.

— Тетя, не буянь, — Дмитрий попытался отряхнуться, что было бесполезно. — Эх, у меня с собой одна футболка, и она на мне.

— Постираем, погладим, высушим! — рассмеялась бабушка. — И тебя накормим и приведем в чувства. Смурной, серый. Тебе отдохнуть надо. Измотаешь себя.

— Мне нужно к Наташе вернуться, ты же знаешь. Практически живу в клинике вместе с ней. Работаю прямо там. Не отпускает меня толком.

— Как же ты к нам вырвался?

— Она почувствовала, что я на взводе, и сама выпроводила. Велела срочно решить свои проблемы и возвращаться к ней. К ним.

— Наташка всегда чуткая была, заботливая.

— А беременность усилила эти черты в десять раз. Ну и капризничаем постоянно, волнуемся, — отец говорил о маме с невероятной нежностью. Очевидно, беда сблизила их. Семья снова вернулась на первое место в жизни папы, что обнадеживало. Пусть он запомнит свои чувства. Кни го ед . нет

Бабушка, как всегда, хлопотала. Футболка Дмитрия уже сушилась на солнце, тщательно отстиранная. Теперь она поставила цель закатить пир-торжество и твердо к ней шла. Перед родственниками с космической скоростью росло количество блюд. Оказалось, что бабушка даже пирогов успела напечь, готовясь к приезду любимого племянника. Нина оперативно бросилась помогать, получая одно указание за другим. Хватку руководителя Тамара не потеряла. Лихо командовала, организовав активную готовку на привычном ей кулинарном поприще. А отец в растянутой футболке Кирилла, плотно обтянувшей его спортивную фигуру, наслаждался моментом, наблюдал со стороны за каждым движением родных: “Как же не хватало этого уюта. Вы такие домашние, свои”. Он словно заколдованный шумно вдыхал ароматы кухни, с жадностью рассматривая тарелки с вкусностями.

— Если бы уточнил время прилета, было бы проще. Ждать бы не пришлось. У меня одни заготовки. Теперь сиди и смотри, как мы копошимся.