Проект «Аве Мария» - Вейер Энди. Страница 28

– Ну хорошо, значит, шестеро.

– Да. Шесть человек, которые годятся в космонавты, имеют научное образование, дабы разобраться с тем, что происходит с астрофагами на Тау Кита, и готовы отправиться на самоубийственное задание.

– Из миллионной выборки, – подчеркнул я. – Из миллиона человек.

Стратт молча глотнула из бокала.

Прочистив горло, я произнес:

– То есть или вы решаетесь выбрать самых лучших кандидатов, и, возможно, они переубивают друг друга, или делаете ставку на еще не разработанные медицинские технологии, которые позволят автоматически ухаживать за менее одаренными людьми.

– Примерно так. В любом случае, риск огромен. Это самое тяжелое решение в моей жизни.

– Хорошо, что вы уже приняли его, – заметил я.

Она удивленно приподняла бровь.

– Конечно, – произнес я. – Вы просто хотели, чтобы кто-нибудь еще раз проговорил то, что вам и так известно. Если оставите экипаж бодрствовать, то с вероятностью психоза ничего поделать нельзя. Зато впереди у нас несколько лет, чтобы разработать систему автоматизированного ухода за пациентами в коме.

Стратт слегка нахмурилась, но не проронила ни слова.

– А кроме того, – добавил я тише, – мы и так просим космонавтов осознанно пойти на смерть. Мы не станем подвергать их еще и эмоциональным мучениям в течение четырех лет. В данном случае наука и этика на одной чаше весов, и вы это знаете.

Она едва заметно кивнула и одним махом осушила бокал.

– Очень хорошо. Можете идти. – Стратт пододвинула к себе ноутбук и застучала пальцами по клавишам.

Я молча вышел. У нее была своя работа, у меня своя.

Воспоминания возвращаются более плавно. В памяти еще остались пробелы, но теперь эпизоды из прошлого не врываются, как ураган. В голове просто возникает мысль: «О, да, я это знаю. Точнее, всегда знал».

Похоже, я один из тех, у кого нашли гены кома-резистентности. Это объясняет, почему на корабле оказался я, а не гораздо более квалифицированный специалист. Но у Яо с Илюхиной тоже были эти гены, однако мои товарищи не выжили. Видимо, медицинский робот оказался несовершенен. Возникли какие-то проблемы, с которыми он не справился.

Я стараюсь не думать о погибших товарищах. Следующие несколько дней становятся испытанием на терпение. Чтобы отвлечься, изучаю устройство корабля. Составляю опись каждого предмета в лаборатории. Почти сразу обнаруживаю в выдвижном ящике центрального стола ноутбук с сенсорным экраном. Находка просто сказочная: я перелистываю на ноутбуке несколько экранов с исследовательскими данными. Примерно, как мониторы в командном отсеке – только те отвечают за управление кораблем и бортовой аппаратурой.

Вижу несколько математических и естественно-научных приложений: большинство их них известны и хорошо мне знакомы. Но главное сокровище – это библиотека! Складывается впечатление, что там хранятся все когда-либо написанные учебники, все научные статьи на любую тематику и еще многое другое. Одна из папок называется «Библиотека Конгресса» – судя по всему, электронный каталог всех официальных изданий в США. Жаль, нет книг про «Аве Марию».

Ну, и конечно, справочники. Тонны справочников. Данные, данные и снова данные. Думаю, было решено, что раз SSD-диски [74] весят мало, на информации можно не экономить. Черт, они могли просто записать данные на ROM [75].

Меня снабдили даже той информацией, которая точно не пригодится. Но, елки-палки, приятно осознавать, что в случае острой необходимости я, например, смогу узнать, какова ректальная температура у здоровой козы! (Она составляет 103,4°F / 39,7°C).

Изучая содержимое ноутбука, совершаю важное открытие: теперь я знаю, как с помощью «жуков» отправить информацию на Землю! Я догадывался, что без них не обойтись. Но теперь выяснил все в подробностях. Помимо колоссального хранилища данных, к компьютеру присоединены четыре сравнительно небольших внешних диска: Джон, Пол, Джордж и Ринго. На каждом пять терабайт свободной памяти. Не нужно быть гением, чтобы сообразить: каждый из дисков предназначен для соответствующего «жука».

Ну и как мне запустить беспилотные корабли, когда настанет час? В поисках ответа направляюсь в командный отсек. Основательно покопавшись в пользовательском интерфейсе панели, отвечающей за беспилотные корабли, наконец отыскиваю команду запуска. Это оказывается кнопка с подписью «Пуск». Наверное, «жуки» выстроят маршрут по звездам и автоматически устремятся к Земле. «Аве Мария» добралась сюда тем же способом, следовательно, курс полета беспилотников уже запрограммирован, и нет нужды вносить в настройки ошибку из-за человеческого фактора.

Раз уж я тут, пороюсь в экране «Научной аппаратуры». Сначала всплывают окна, отвечающие за гелиоскоп, петроваскоп, телескоп, работающий в видимом спектре, в ИК-спектре и еще в нескольких диапазонах.

Я развлекаюсь с телескопом видимого спектра. Здорово: можно смотреть на звезды. Правда, вокруг ничего другого и нет. Даже планеты системы Тау Кита пока напоминают крохотные точки. И все же очень любопытно выглянуть наружу из моего замкнутого мирка.

А вот и экран, посвященный скафандру для работы в открытом космосе. Тут все более-менее соответствует ожиданиям: управление функциями скафандра, позволяющее человеку на борту удаленно решать могущие возникнуть проблемы. Таким образом, тот, кто находится в скафандре, будет избавлен от этой необходимости. Кроме того, похоже, на корпусе корабля размещена сложная система поручней. Фактически это несколько рельсов, по которым может скользить карабин страховочного фала. Конструкторы корабля сочли, что скафандр для работы в открытом космосе крайне важен. Видимо, для сбора астрофагов.

Если они там есть. Если в системе Тау Кита обнаружится линия Петровой, значит, будут и астрофаги, которые можно собрать. Первым делом хорошо бы заполучить хоть несколько образцов. А затем исследовать в лаборатории и понять, отличаются ли они от тех, что ранее оказались в нашем распоряжении на Земле. Вдруг здесь обитает менее смертоносный штамм?

Следующие два дня я провожу в беспокойных размышлениях о том, что произойдет дальше. О, я знаю, что должно произойти, но никак не могу перестать волноваться. Я ерзаю в пилотском кресле и с тревогой наблюдаю, как идут секунды.

– Скоро ты окажешься в невесомости, – говорю я сам себе. – Ты не упадешь. Это не опасно. Просто корабль перестанет ускоряться. Ничего страшного!

Никогда не любил русские горки или водные трубы. Чувство падения пугает меня до чертиков. И через несколько секунд я его испытаю, так как искусственная гравитация резко исчезнет.

Секунды уходят. Четыре… Три… Две…

– Пора! – произношу я.

Одна… Ноль… Четко по графику двигатели выключаются. Гравитация в полтора g, которую я испытывал все это время, исчезает. Наступает невесомость.

Я в панике. Аутотренинг вообще не помог. У меня самая настоящая паника. Кричу, беспорядочно дергаюсь. Усилием воли заставляю себя сгруппироваться в позе эмбриона – так я хотя бы не задену кнопки управления на сенсорных экранах.

Сотрясаясь, как в лихорадке, я плаваю по командному отсеку. Надо было привязать себя ремнями к креслу, но я об этом не подумал. Идиот!

– Я не падаю! – ору я. – Я не падаю!!! Это просто космос! Все хорошо!

Нет, не хорошо. Содержимое желудка внезапно ощущается в горле. Сейчас меня стошнит. Рвота в невесомости – это проблема. Пакетика под рукой нет. Я оказался совершенно не готов к такому. Глупец! Думал, что смогу морально подготовиться и избежать паники.

Едва успеваю расстегнуть горловину комбинезона и, наклонив голову вниз, полностью извергаю «День 9 – паек 3» себе на грудь. Затем плотно придерживаю края горловины руками. Отвратительно, но хотя все бы ничего не летает вокруг, угрожая случайно попасть в дыхательные пути.

– О, боже… – скулю я. – Боже… Это…