Убить героя (СИ) - Крикова Александра. Страница 11

— Ух ты… Я впечатлен!

— Вы неосознанно наклонили торс вперед, пока слушали, — улыбнулся Асвальд. — Так что да, думаю, я, как минимум, вас заинтересовал. Вы когда-нибудь прощали обидчика, исходя из его правды, а не своих моральных принципов? Пытались понять его мотивы и цели? Если да, то вы знаете — такой поступок всегда что-то меняет в вас. Психика становится пластичнее, меньше критики, больше понимания и вариантов дальнейшего действия. Это путь от соперничества к сотрудничеству. Думаю, понять можно даже маньяка-психопата. Его цели искажены, иногда просто чудовищны, но они есть. Согласен, в девяноста девяти случаях из ста такими преступниками движет инстинкт самосохранения. Им кажется, что их личность исчезнет, деформируется, если они не совершат преступления. Но бывают и очень интересные случаи, когда маньяк руководствуется не своими инстинктами, а высшими целями. Таких я и называю "героями".

Федерал замолчал, впервые за все время беседы посмотрев на оппонента. Шун немного растерялся под этим взглядом, но все же кивнул:

— Маньяки-миссионеры… Думаю, я начинаю понимать.

— Иногда и визионеры. Бывает, что им в головы шепчут вполне рациональные и логичные вещи… — Асвальд хохотнул.

— Но… если вы полностью влезаете в чужую шкуру, разве у вас самого не появляется желание нарушить закон? Причинить кому-то вред?

— Конечно появляется. Знаете, есть такое выражение: "Если правильные цели достигаются неправильными средствами, эти цели перестают быть правильными". Так вот, я не согласен с этим выражением. Любая цель, которую можно достичь неправильными средствами, изначально не является правильной. А правильные цели достигаются только правильными средствами. И никак иначе. Я отдаю себе полный отчет в том, что цели моих героев изначально неправильны. И четко разделяю, где их цели, а где мои. Но чтобы прочувствовать героя, я должен дойти до его цели или проделать этот путь хотя бы частично. И без пересечения черты тут никак не обойтись. Это словно отыграть роль. А единственное место, где я могу сделать это без последствий…

— … Даон, — закончил за Асвальда Шун.

— Да. Даон.

— Так значит, дело только в раскачке вашей психики? И любой герой в конце концов умрет? Вы отыграете его роль и забудете?

Федерал ответил не сразу. Он несколько секунд смотрел на Шуна, потом закрыл свою книжечку и постучал ее корешком по колену.

— Не только. Возможно, когда-нибудь я пойму, что ошибался. Что моя система ценностей неполная и уступает системе очередного героя. Знаете, зачем Глушитель отключал своих жертв от доп-реальности?

— Нет, если честно.

— Это не было его прихотью. Он проводил эксперименты. У него была гипотеза, красивая и законченная, что доп-реальность — это некий глобальный эгрегор, который начал входить в конфликт с основным эгрегором Земли. Глушитель даже мог доказать свою гипотезу некоторыми фактами, представляете? Например, в густонаселенных местах, где использование доп-реальности идет по максимуму, последнее время отмечаются резкие вспышки агрессии среди диких и домашних животных. Эгрегор планеты начинает бороться с носителями доп-реальности, словно она — вредоносная программа. Разве это не интересно?

— Интересно, — согласился Шун. — Но как же ваши слова про неправильные цели и средства?

— А вот тут мы подходим к такому понятию, как "изначальные условия". Любая цель формируется на основе изначальных условий, первопричины. Цель может быть сформирована правильно или неправильно. Но изначальные условия лишены такой оценки, они не хорошие и не плохие. Они просто есть. Удивительно, но именно психи могут увидеть первопричину каких-то событий, нащупать ее, основываясь на общеизвестных фактах, которые у обычного человека не сложатся ни в какую систему. Например, Глушитель был уверен, что среди людей есть своеобразные катализаторы противостояния эгрегоров. В окружении именно этих объектов чаще всего происходили какие-то вспышки. Будь то катаклизмы или агрессия животных. Объект мог поменять свою дислокацию, вслед за ним меняли дислокацию и вспышки. И, по мнению Глушителя, я являлся одним из таких катализаторов.

— Но мне говорили, что вы были подставным лицом, — удивился Шун. — И долго вживались в роль…

— О, это неправда, — заверил его Асвальд. — Я ничего не знал о нападении и очень удивился, когда меня похитили. Но стоило Глушителю рассказать о своей гипотезе — и я проникся. Ведь вокруг меня действительно всегда было много насилия и разрушения. Поэтому в моей голове до сих пор заглушка, поэтому Глушитель внутри меня все еще жив, хотя его давно казнили. Возможно, он даже когда-нибудь убьет меня. Ведь его система ценностей и ориентиров хоть и была искаженной, но она оказалась более полной, чем моя.

— Так вы что же, можете стать новым Глушителем?

— Это вряд ли. Если я приму чью-то первопричину, это совершенно не значит, что я приму и его цели. Ведь я просто могу сформировать свои. И, возможно, они будут даже правильными.

— Хм. Я… кажется, я вас понял. Но… как же вы обходитесь без Сети?

— Никак. Заглушка отключена.

— Оу… я как-то… не подумал об этом…

Асвальд широко улыбнулся. Он все смотрел и смотрел на Шуна, постукивая книжечкой по своей ноге, а потом сказал:

— Ну, уж если я ответил на ваш вопрос, позвольте и мне задать вам один.

— Конечно. Хорошо.

— Вы никогда не погружались в Даон из-за того, что ваша сестра впала в игровую кому?

На долю секунды Шуну показалось, что он ослышался.

— Так это не просто милая беседа от скуки? Это что, собеседование? Или допрос?

Асвальд молчал. В уголках его губ пряталась едва заметная довольная улыбка.

— Вы заставили меня задать вам вопрос, ответили на него, чтобы потом иметь возможность задать вопрос и мне… вы…

— Ох, не только, — махнул рукой следователь. — Меня действительно интересовал каждый ваш молчаливый ответ, это тоже было важно. Скажу без ложной скромности — я очень, очень хороший эмпат и могу уловить даже самые слабые отблески эмоций. Но с вами мне и этого не понадобилось. Ведь если человеку разрешить не отвечать вслух, он расслабляется, и тело начинает отвечать за него. Сонный паралич у вас бывает довольно часто, вы к нему уже привыкли. В чужой шкуре вы никогда не были и прощали людей только потому, что вы хороший человек. И вы не согласны с тем, что есть неправильные цели. Рискну предположить — вы уверены, что любая цель может быть правильной, если человек добивается ее правильными методами. Даже не так. Вы уверены, что если все делать, как надо, то даже неправильная цель трансформируется и станет правильной. Ведь так?

Внутренние часы показали полдень, прозвенел звонок, и началось занятие, которое Шун не планировал пропускать. Но теперь было ясно, что к ректору он не попадет, пока не закончится эта странная беседа. Каждое слово Асвальда попало в точку, хотя… чего еще ждать от лучшего из лучших?

— Хорошо. Я отвечу. Да, я никогда не погружался в пространство Даона из-за сестры. Когда она впала в кому, я еще не достиг совершеннолетия и не мог погружаться. Ну а когда мне исполнилось двадцать, моя мать была совсем плоха. И мое погружение ее добило бы. А потом, после ее смерти… Не знаю. Наверно, это просто не самое приятное для меня место. А может, я боюсь, что тоже впаду в кому… Я не могу дать точного ответа. Это вас устроит?

— И вы никогда не держали затаенной обиды на Даон. комп?

— С какой стати? Игровая кома может приключиться с любым, разве нет?

Асвальд откинулся на спинку кресла, поставил локти на подлокотники и сплел кисти рук, окинув Шуна задумчивым взглядом.

— Ваши ответы правдивы. Это хорошо.

— А вы думали, что я буду врать перед лучшим федералом?

— Скорее я рад, что вы откровенны сами с собой. И да. Вы правы. Это собеседование. Кое-кто хотел бы предложить вам работу.

— В чем же она заключается? — опешил Шун. — Просто, если бы вы видели мои показатели…

— Как раз ваши показатели нас и заинтересовали. В частности — вчерашний тест. Вы являетесь одним из стажеров, которому удалось его пройти.