Женщина, я не танцую (СИ) - Танари Таша. Страница 59

– Я уважаю твой выбор, – галантно распахивая перед ней двери, произнес он. – Станислав производит впечатление надежного человека и партнера, возможно, так даже и лучше.

Что тут скажешь? Лишь то, что в жизни вполне есть место уважительному и человечному отношению независимо от статуса, национальности и личных интересов. Пусть наравне с этим встречаются и менее приятные качества, подобные случаи позволяют не терять веру в людей.

Женя немного помолчала и, наплевав на формальности, все же решила озвучить то, что думает. Поймет ли он, правильно ли истолкует, и как она будет выглядеть – неважно.

– Сегодня я стояла рядом с могилами великих людей, оставивших след в истории. Нур… султан, – она специально выделила окончание, – твое имя тебе очень подходит.

Кажется, он все понял правильно. Потому что хитро сверкнул глазищами и ослепительно улыбнулся. К ним подошел освободившийся Стас, вот ему-то Нурсултан и ответил:

– Женщины, за них сражаются и ради них же создают империи. Удача встретить ту, рядом с которой поймешь, что в твоей власти абсолютно все.

– Знаю, – кивнул Стас.

Больше они к данной теме никогда не возвращались.

Алена пристегнула ремни и с удовольствием осмотрелась, попутно отмечая удобство кресла. Вытянула ноги, после чего улыбка на ее лице сделалась шире. Кайф! Неожиданно мечты вдруг начали резко материализовываться в реальность. Лететь бизнес-классом это, конечно, не первым, ну так и она пока еще не автор бестселлеров. Ковалева с обожанием покосилась на эльфийского благодетеля: сам того не подозревая, Костя попал точно в цель.

Комфорт, сервис и непередаваемое ощущение себя, что называется, «белым человеком» вызвало в Алене прилив нежности в отношении Лисовского. Честно признаться, когда он завалился к ней в номер в неурочный час, – видимо, это уже можно считать их милой традицией, – и предложил паковать чемоданы, чтобы присоединиться к друзьям в Стамбуле, она восприняла идею без особого энтузиазма.

Ей и на пляжу неплохо лежалось, а покой, красота природы и атмосфера курортного городка наконец-то начали превращать слегка зомбичного писателя в цветущего вида девушку. Ведь именно для этого Женька и потащила подругу с собой на море, взывая к ее сознательности и необходимости не забывать и про реальную жизнь.

Алена вновь не удержалась от улыбки и теплого взгляда на изучающего меню Костю. Да, реальность превзошла все ожидания! Настолько, что больше походила на сказку. Ее, Ковалевой, персональную сказку с элементами лакшери, восточными почти принцами, недоэльфами и головокружительным предвкушением совершенно нового этапа в жизни.

Даже подходящий к концу отпуск не огорчал, и не было того тоскливого ощущения, когда понимаешь, что любой сказке приходит конец. Казалось, ее история только начинается, и Алена сильно подозревала, что чувство это связано с господином художником, который так ловко просочился в ее мир и, по всему выходило, съезжать не собирался.

А еще, хоть она никогда бы не призналась вслух, Алена испытывала благодарность к Косте. За его желание постепенно узнавать друг друга, создать прежде душевную близость, эмоциональную привязанность, интеллектуальные мосты. Ведь именно это и есть база для того самого пресловутого лучшего опыта. У нее, во всяком случае, именно так.

Как же вышло, что она забыла о собственных ценностях и решила, что соглашаться на меньшее это нормально – все же так делают и для здоровья полезно… как будто. Ох уж этот современный мир, где легко заблудиться в концепциях и маркетинговых заигрываниях с потребителем, где люди порой теряют последние ориентиры. Все встает по местам, когда отказываешься от накатанных шаблонов, останавливаешься и прислушиваешься к тихому голосу внутри себя. Он всегда рядом, он твой союзник и очень хочет, чтобы именно ты почувствовал себя счастливым, единственно верным для тебя образом и на твоих правилах.

Алена не искала отношений и тем более не ждала от курортных приключений чего-то серьезного. Но Костя сумел на собственном примере показать, как важно быть честным с собой. Даже если это не всегда нравится окружающим. Не соответствовать чьим-то ожиданиям, а постигать истинного себя. Для Ковалевой бережное отношение к ней, – не на словах, на деле, – было ценно. И не могло пройти бесследно для сердечных переживаний.

– Хватит на меня так смотреть, – вырвал ее из задумчивого созерцания собственного профиля Костя. – Будто я реликтовый дракон, и ты прикидываешь, как бы меня пустить на декокты максимально эффективно и безотходно.

– Какая потрясающая наблюдательность, – ухмыльнулась Алена, уже начиная привыкать, что от внимания этого мужчины мало что может укрыться. – И проницательность… как раз об этом я и думала.

– Знаешь, не удивлен, – с самым серьезным видом произнес Костя, однако во взгляде его плясали озорные искорки. – Серьезно, ты чего такая довольная? Радуешься, что подружка все-таки убедила всех воссоединиться в Стамбуле?

Ковалева не стала тушеваться и доверительно поделилась:

– Не угадал. Я тут подумала и решила сократить тебе время. Я знаю от чего не смогу отказаться!

– Ну-ну, жги. Какие-нибудь частные острова в Атлантическом океане? Вилла в Монтенегро? – насмешливо поинтересовался Лисовский.

Алена всерьез озаботилась тем, как скудна ее меркантильная жилка. Срочно надо прокачивать! Вот это он напрасно сейчас ей идей подкинул, она ж запомнит. Но пока следует усыпить бдительность и вернуться к более насущному. Алена сморщила носик и, копируя интонации собеседника, снисходительно произнесла:

– Как банально, синьор, – после чего вернула недавнюю шпильку: – Тыжхудожник.

На выгнутую в ожидании креатива рыжую бровь пояснила:

– Будешь мне обложки делать, вот.

Такого поворота Костя явно не ожидал. Ага, попался! Ковалева расплылась в победной улыбке.

– Э-э-э… я с цифрой не слишком дружу, так, балуюсь иногда, – растерянно пробормотал Лисовский, даже не пытаясь возмутиться на столь смелое дерзновение.

– Ничего-ничего, научишься, – сбить с курса мадам Ковалеву было сложно. – Круто ведь: обложки от самого Лисовского, известного в каких-то там кругах. Может, продажи поднимут, – мечтательно закатила глаза обнаглевшая муза.

– Смотрю, палец тебе в рот не клади, – восхитился Костя, – без руки останешься.

– Нет, ну должен же от художника быть прок в хозяйстве, – рассмеялась Алена.

– Ладно, нахальная дамочка, допустим, я рассмотрю твое предложение. Но ты тогда будешь мне писать спецификации к выставкам и возьмешь на себя заполнение всей остальной организационной макулатуры.

– Что?! Вообще-то я не по этой части, я – за художественное письмо.

– Ничего-ничего, научишься, – не остался в долгу рыжий жук. – Должен же и мне быть от писателя прок в хозяйстве.

– Брось, неужели у тебя помощника нет? – зашла с другого бока Алена.

– Есть, – ухмыльнулся рыжий-бесстыжий. – Мне ее как раз Стасон подогнал, когда я уже заколебался менеджментом заниматься вместо нормального дела. Высокая такая, сис… хм-м-м, сильный специалист. Да, специалист хороший, но чует мое сердце, тебе не понравится.

Алена припомнила Стаса, его самолетные выкрутасы и согласилась:

– И я чую, не понравится, – вздохнула: – Ладно, быть правой рукой известного художника тоже неплохо. У меня же будут преференции?

Лисовский рассмеялся в голос:

– Аленка, с такой хваткой, почему ты еще не рулишь издательством?

– А как ты хотел? Эксплуатировать меня на халяву?

– А обложки? – коварно напомнил Костя.

– Ну-у-у, нет. Не равнозначно. Они же не часто нужны.

– У меня выставки тоже не каждый день.

Похоже, эти два сапога были точно из одной пары.

Ковалева насупилась, что-то подсчитывая в уме. Костя обнял ее и притянул ближе, насколько позволяли кресла:

– Знаю я парочку преференций, – прошептал, едва касаясь губ своей Мадонны. – Могу выписать прямо сейчас, – и углубил поцелуй.