И маятник качнулся… - Иванова Вероника Евгеньевна. Страница 100

– Ничего страшного, молодой человек! – замахал руками купец. – Знака, вызывающего Вашу печаль, не будет видно. А что касается иной вашей печали… Я покрою расходы вашего хозяина, и весьма щедро.

– Его здесь нет.

– Но вы…

– Меня всего лишь везут домой. – Улыбка получилась не только кривой, но и злобной. С чего бы это?

– Но тогда…

– А, фрэлл с ним, с хозяином… Вот другой вопрос…

– Я оплачу и ваши услуги, – поспешил сообщить старик.

Я осекся. Потребовалось даже тряхнуть головой, чтобы мысли вновь расселись по своим насестам.

– Я. Не. Говорил. Об оплате.

– Полноте, молодой человек, об этом не говорят – об этом думают!

– Я и не думал, – сконфуженно признаюсь.

– Вот видите, я не ошибся в своем выборе! – торжествующе воскликнул старик. – Кто еще на этом постоялом дворе мог бы сказать то, что сказали Вы?

Я оставил эту фразу без комментария. Опять выставил себя идиотом. Доколе?! Почему мне, ни разу ничего не получавшему задаром (синяки и шишки в расчет не принимаются!), никогда не приходит в голову мысль заранее договориться об условиях и сумме сделки? Потому что я изначально уверен, что порядочный человек не забудет оплатить мои услуги. Правда, порядочных людей на удивление мало… Только не подумайте, что я такой уж растяпа в тонком искусстве торговли! Нет, чужие интересы блюду строго и непреклонно. А вот свои…

– Но вопрос равноценной оплаты мы оставим на потом, если вы не против… Мне нужно знать, принято ли мое предложение?

– Скрепя сердце, дедушка. вы не понимаете, кого и о чем просите. – Вздох получился искренне тяжелым.

– Я понял достаточно! – Старик просиял, с молодой прытью соскочил с подушки и спустя мгновение уже распахивал передо мной дверь смежной комнаты. – Извольте проследовать сюда!

– Зачем? – вяло осведомился я.

– Вам следует переодеться, разве нет?

– Да-да, конечно… – Я пошел за стариком.

Неясное воспоминание настойчиво буравило затылок. Что-то я упустил… Старик. Купец. Из Южного Шема. Редкий товар. Таинственный покупатель. Помощник-телохранитель. Южный Шем. Купец. Телохранитель. Но ведь, если я правильно помню… Фрэлл!

·Из угла комнаты, с постели на меня хмуро смотрела женщина. Бледная, с синевой под раскосыми черными глазами. Тонкие губы маленького рта сухо и скорбно поджаты. Коротко стриженные иссиня-черные волосы выглядят тусклыми и безжизненными. Ай-вэй, милая, неважно же ты себя чувствуешь! Впрочем, моя искренняя жалость была грубо и бесцеремонно отодвинута в сторону удивлением, если не сказать, потрясением. Я застыл на пороге, раскрыв рот, а женщина, на груди которой мерцала Длань Йисиры [32], хрипло и чуть насмешливо спросила:

– Это и есть моя замена?

Старик не успел ничего ответить, потому что меня прорвало:

– Почему вы сразу не сказали?! Это же… Нет, такой идиотской ситуации даже названия не придумать! Я не могу заменить ЕЕ!

Моя тирада вызвала подобие улыбки на губах йисини, а старик и вовсе расплылся от удовольствия:

– Почему же нет? Вы одного роста с Юджей, да и сложение похоже…

– Я – не женщина!

– Это, конечно, так, но не имеет особого значения, – авторитетно возразил купец.

– Я не смогу! У меня… просто не получится!

– Вам почти ничего не надо будет делать, молодой человек! Сопроводите меня на встречу, постоите за спиной и вернетесь обратно. Разве это трудно для Вас?

– Вы с ума сошли! – Я почти кричал, и йисини по имени Юджа презрительно скривила губы:

– Не шуми, парень. Тебе хорошо заплатят.

– Да при чем здесь деньги?! Я не собираюсь играть роль женщины!

– Да-а-а-а? – протянула она и хитро сощурилась. – Боишься не справиться?

Я грозно покачал поднятым вверх пальцем:

– На такие подначки не покупаюсь, можешь не стараться!

– А на какие покупаешься? – Юджа веселилась от души. Ну, хоть у кого-то из нас настроение хорошее…

– Ни на какие!

– Молодой человек, молодой человек… – Старик вцепился в мой рукав. – Вы обещали…

– И что?

– Вы… откажетесь от обещания?

Я открыл рот. Закрыл. Мысленно сосчитал до десяти, тщетно пытаясь успокоиться.

Да, обещал. Поспешно и легкомысленно. Мог же догадаться раньше! А теперь… Теперь поздно отпираться. Хлопнуть дверью и уйти? Уйти, оставив старика в компании с больной женщиной и отчаянием? Не слишком ли жестоко? Да и что я теряю? Репутацию? У меня никогда ее и не было. А если учесть, что вашего покорного слугу тихо ненавидят как минимум две юные девицы, одна немолодая женщина и фрэлл знает сколько мужчин… А, была не была! Вложу еще один камень в стену собственной гробницы.

– Нет.

– вы… – Кажется, сейчас старик брякнется. На самом деле и основательно.

– Я не откажусь.

– Ох… – В этом вздохе было все: облегчение, надежда, радость, удовлетворение от удачно совершенной сделки. Торгаш, что с него возьмешь? – Тогда поспешим подготовить вас к выходу в свет.

…Когда я остался в исподнем, йисини, окинув критическим взглядом оголенные части моего тела, глубокомысленно изрекла:

– Да, «сбруя» должна быть впору.

И мы начали разбирать… сбрую.

Если честно, затея строить из себя женщину, да еще женщину-воина, меня, что называется, «не грела». Но отказать старику я не мог. По двум причинам. Во-первых, потому что обещал… И если вы скажете, что обещание – всего лишь слова, я вынужден буду на вас обидеться. Не только слова, не только. Не буду углубляться в подробности – не время и не место для мудрых бесед, – но кое-что все-таки поясню. Каждое изреченное слово ложится на страницы книги судьбы, хотите вы того или нет. Но если большая часть сих строк лишь вяло темнеет на пожелтевших листах, то обещания… обещания пылают сигнальными кострами. И огонь тем ярче, чем искреннее было данное обещание. вы можете его не выполнять. Можете забыть, отказаться, стереть из памяти, но… Тот, что переворачивает страницы, однажды спросит за данные слова. Сумеете ответить? Если были честны сами с собой – сумеете. А в противном случае… И не думайте, что ваше посмертное воплощение избежит кары…

Во-вторых… Старику нужен был охранник. Даже не так: нужен был человек, который просто побудет рядом в важный момент. Если рядом есть крепкое плечо или спину кто-то прикрывает, человек черпает силы из этого странного, частично придуманного, но такого реального источника. Черпает и… Идет до конца, чем бы этот самый конец ни грозил. Как можно отказать смертнику в последнем желании? А в том, что старик видит свою оставшуюся жизнь весьма короткой, я не сомневался. Как бы он ни пытался бодриться.

Ну что поделать, если в Южном Шеме в ходу именно йисини-телохранители? Поскольку загадочный покупатель уже имел честь пользоваться услугами купца, должны быть повторены все детали окружения, иначе… Иначе старик может быть заподозрен в жульничестве, и тогда… Впрочем, если обман с моим непосредственным участием раскроется, мало не покажется. И я мстительно представил себе картинку, следующую за разоблачением… Нет, не тем «разоблачением», которое я уже совершил, а тем, которое последует, если покупатель окажется достаточно наблюдателен, чтобы разрушить нашу игру.

Интересно, на что рассчитывает старик? Ну да, я хлипковат достаточно, чтобы сойти за не очень женственную женщину, но… Если у человека глаза не на затылке, он легко подметит несуразности моего облика и поведения и… Или его покупатель – слепец? Слишком много «или» – придется отложить анализ на потом, а сейчас…

…Брюки из тонкой кожи были неприлично узкими, но Юджа только усмехнулась, заявив что-то вроде: «задница на месте, все будут в восторге». Длинные сапоги с безумным количеством застежек сидели на ногах удобнее, чем предполагалось, исходя из внешнего вида. Голый торс закрыла рубашка сочного бордового цвета: не могу утверждать, но мягкое, едва заметное свечение ткани наводило на мысль о знаменитых кориланских шелках. Говорят, в такой одежде не холодно зимой и не жарко летом. Никогда не носил, хотя и мог бы себе это позволить… Полы рубашки дотянулись до середины бедер – вполне достаточно, чтобы спрятать то, что должно быть спрятано. А вот дальше последовало форменное истязание: меня затянули в корсет. Точнее, это был своего рода доспех, сооруженный из кожи и укрепленный костяными и стальными пластинками, но когда последний ремешок был застегнут, я перестал понимать, как в таких условиях можно дышать, не то что двигаться!