Паутина долга - Иванова Вероника Евгеньевна. Страница 77

— Из той комнаты присутствующим всё равно некуда было деться: ты мог принять меры по спасению её высочества на выходе, а не врываясь, неизвестно куда, и не попадая навстречу опасному противнику. Думать надо! Головой.

— То-то ты много думаешь!

— Много, представь себе. В конце концов, если бы не мои думы, тебя не удалось бы вылечить.

— Кстати, я благодарен.

Смотрю в тёмные глаза, боясь заметить в них даже крохотную искорку насмешки. И не замечаю.

— Ладно, неважно.

— Важно, — поправляют меня. — Даже наставник, заменивший мне отца, не сделал бы для меня столько.

Давлю в себе смешок. Конечно, не сделал бы! Не представляю мага в здравом уме, согласившегося на переговоры с гаккаром. Именно поэтому хоть и виню скорпа, но не слишком искренне: он, и в самом деле, не мог ждать. Знать, что по земле ходит существо, несущее немедленную гибель твоим сородичам, и медлить вместо того, чтобы стараться отвести угрозу... Нет, Кэр поступил совершенно правильно. Со своей точки зрения и с точки зрения принцессы, нуждающейся в опеке и охране, а двух причин разной природы происхождения достаточно для оправдания. Даже в моих глазах.

К тому же, он всё равно не заставил бы себя примириться с гаккаром. Просто-напросто потому, что не пожелал бы знакомиться поближе. Отправлять на смерть легко лишь тех, кого даже в лицо не знаешь: уж историй, подтверждающих сию нехитрую истину, я в своё время наслушался! Сотни простых солдат пехотных полков собственными трупами мостили гати Болотной войны. А вот командиры Чёрных егерей считали каждого человека из невеликого числа своих подчинённых бесценным сокровищем. Наверное, именно благодаря сей скаредности война была выиграна с меньшими потерями, чем рассматривали в своих планах маршалы империи.

— Ну я-то тебе не отец, с меня и спрос другой.

Скорп улыбнулся:

— Это верно. Но я благодарен не только за себя.

— Вспомнил о принцессе? Вовремя. С ней надо...

— Что-то делать?

— Работать! Причём, не покладая рук. У Империи осталось меньше двух лет спокойной жизни: потом девочка войдёт в силу, и начнётся такое...

Кэр оживлённо подался вперёд:

— Какое?

— Нехорошее.

— Разве ничего нельзя предпринять?

— В смысле?

Он задумчиво куснул губу.

— Я слышал, что Заклинатели умеют подавлять наследственные пороки или вовсе излечивать их. Вполне возможно, удастся приглушить и зов крови.

Я передёрнул плечами. Если бы всё было так просто, как мнится не-Заклинателям...

— Нет.

— Невозможно? Уверен?

Ага, значит мне, как самому приближённому к детям Хаоса, даётся право диктовать условия? Замечательно!

— Возможно. Но мы не станем вмешиваться в кровь принцессы.

— Почему? Благо Империи важнее...

— Блага ребёнка, чьи родители не оказались осторожными в нужный момент? Брось! Ни одна чаша весов не перевесит другую.

Кэр упрямо дёрнул подбородком:

— Ты сам-то понимаешь, о чём говоришь? Если принцесса принадлежит к одарённым, мало того, к Заклинателям, она не сможет принять корону. Никаким чудом не сможет. Единственный выход — обратиться к мастерам, которые заставят её дар уснуть и не позволят просыпаться. Понимаешь? Единственный! Иначе... Принцессе придётся отказаться от трона. Но если это произойдёт, возникнет вопрос: почему? И чтобы никто не смел сомневаться или строить опасные предположения, понадобится... Догадываешься, что?

Пожимаю плечами:

— Скоропостижная и, разумеется, случайная гибель наследницы. Полагаю, её осуществление будет возложено на тебя.

Тёмные глаза Кэра полыхнули болью.

— Да, на меня. А я не хочу, понимаешь? НЕ ХОЧУ!

— Или не можешь?

Он непонимающе нахмурился:

— Какая разница?

— Огромная. Мочь, значит, иметь телесные силы для свершения того или иного действа. Хотеть, значит, добавлять к ним силы душевные. Так, можешь?

Прежде, чем ответить, скорп трусливо перевёл взгляд на ограду мэнора, находящегося через улицу напротив.

— Могу.

— Уверен?

— Чего ты добиваешься?

— Я? — смахиваю с засова калитки пух свежего снега. — Ничего. Ровным счётом.

— Тогда к чему все вопросы?

— К тому. Нельзя насильно лишать человека чего бы то ни было. Дар — часть принцессы, часть, без которой Сари перестанет быть собой. Да, она не понимала, чем обладает, пока я не взял на себя труд объяснений. Возможно, только я и виноват, но... Поверь: девочка всё равно осознала бы свою силу. Не хочу даже думать, какие последствия вызвало бы это «осознание». Не знаю, как обстоят дела у магов, а дар Заклинателя подвластен только самому себе: ничто извне не способно унять бурю, родившуюся внутри души и через тело нашедшую выход во внешний мир.

Кэр снова смотрит на меня. Смотрит недоверчиво и насторожённо.

— Тебе-то откуда известно, что и как?

— Почему мне не должно быть известно?

— Потому что слуг редко допускают к хозяйским секретам.

Действительно. Я не могу знать. Но я знаю. Как объяснить эту странность магу? И нужно ли объяснять? Боюсь, он всё равно не поверит в мою историю. Потому что не сможет вообразить. Может быть, позже? А скорее, никогда.

— Неважно, из каких источников пришли мои знания. Они верны, и это всё, что могу сказать. Если бы принцесса не узнала главной подробности своего происхождения, Империю ожидали бы потрясения. Правда, они так и так состоятся. Наверное. Может быть.

— Потрясения? Конечно, состоятся! — подхватил скорп. — Если дар её высочества проявит себя!

Нет, ну какой тупой парень... Не желает чуточку раскинуть мозгами. А может, ему просто нечем раскидывать? Свидание с гаккаром подкосило и без того натруженный разум?

— Настаиваешь на вмешательстве? Хорошо. Представь, оно произойдёт. Принцесса станет почти обычным человеком. Почему «почти»? Потому что воспоминания о даре останутся. Скажешь, следует и память девочке подчистить? Не-а, не выйдет: дар — не осознанное ощущение, существующее само по себе и сохраняющееся воспоминаниями в каждой пяди тела. К тому же, если пытаться чистить страницы памяти, обязательно сотрёшь лишку. И возможно, именно ту, которая важнее прочих... Ну да ладно, допустим, и сие удастся с грехом пополам. Но принцесса будет искалечена, словно ей отрезали руку-ногу или выбили глаз. Ты желаешь своей госпоже болезненного и несчастного будущего?

— Почему несчастного? Она ведь не будет помнить о...

— Ты плохо слушаешь. Помнить — нет, не будет. А вот ощущать — да. Каждую минуту существования. Думаешь, мучиться, не понимая, из-за чего, лучше? Наоборот: зная, чего лишён, можно уговорить себя смириться. Но не зная... Всё равно, что сражаться с невидимым противником. Именно этого ты желаешь принцессе? Всю жизнь вести борьбу неизвестно с кем и ради чего?

От восхода в закат, через бурный океан ненужных побед и непрожитых лет... Почему у меня в голове вдруг всплыли строки незаконченного перевода? Потому, что я увидел смысл песни с другой стороны? Которой по счёту? Эльфийка показала мне одну. Встреча с Ливин подарила другую. Теперь вот принцесса и её судьба... Третья сторона? Возможно ли такое?

Скорп качнул головой, ещё не соглашаясь, но уже не протестуя:

— И что же, по-твоему, делать?

— У меня есть идея. Но сейчас, если не возражаешь, мне нужно идти. Кое-что закончить.

— Что-то важное?

— Как знать? Мне кажется, да. Ты только посмеёшься, если узнаешь... Я скажу принцессе, что с тобой всё хорошо. Может, позвать её? Поболтаетесь, поболтаете?

Кэр улыбнулся:

— Пожалуй, нет. Предпочту подумать в одиночестве. Над твоими словами.

— А чего над ними-то думать? Думай над своим решением, только и всего!

На стук входной двери из кухни выглянула Каула: как раз, чтобы получить непререкаемое распоряжение.

— Меня нет! И не будет! — Рявкнул я, бросая в угол куртку и стаскивая с ног сапоги, но удивления в глазах матушки оказалось слишком много, и пришлось уточнить: — До вечера. Самое позднее, до утра.