Ночники - Ахметшин Дмитрий. Страница 3

   Этот Ночник будет теперь ходить за ним по пятам, и когда Кирилл снова нырнет в постель, чтобы просочиться в свой диковинный мир, ночник нырнёт следом. Он сам здесь всего лишь движение воздуха, клок тумана, и Большиши его вряд ли заметят, если увидят. Кирилл, откровенно говоря, сам не знал, сможет ли Ночник ему по-настоящему помочь, если мальчик попадёт в беду или же он годится только для игр. Просто одному идти скучно и немножечко страшно.

   Когда они гуляли с мамой или с папой, он видел других детей. В доме напротив жила Лиза. Один мальчик, Кирилл, не знал, как его зовут, жил в конце улицы, и его вывозили на прогулку в коляске. Серёжка жил где-то, как он говорил, где стояли пожарные машинки, но Кирилл ни разу там не был. Наверное, где-то не очень далеко. Серёжка, в принципе, совсем неплохой, всё время таскал с собой большой жёлтый экскаватор и давал им поиграть. Он уже большой, глаза у него внимательные, цепкие, но вот Ночника у него Кирилл ни разу не видел. А когда спросил, Серёжка поднял руку и постучал кулачком по лбу Кирилла.

   - Ты чего. Не придумывай. Этих нету. Давай лучше играть в мою машину...

   Но глаза у него ещё на месте. Никаких рыбок. Зато у всех родителей, которые выводили своих детей в сквер, и у Серёжкиной бабушки глаза пустые и поросшие водорослями.

   У Лизы, например, Ночников было навалом. С Кирюшей она не заговаривала - стеснялась, хотя их мамы постоянно болтали о каких-то пустых делах. Только поглядывала на него, смущенно пряча глаза. За ней всё время ковылял каменный великан с добрым лицом. Его голова раскачивалась где-то над кронами деревьев, руки едва не задевали натянутые по столбам провода. Когда он шёл через сквер за своей хозяйкой, вокруг с щебетанием кружились стаи воробьёв, а собаки, поджав хвосты, отползали прочь.

   Кирилла очень интересовало, как такой ночник помещается под кроватью и почему Лизе всегда снится только он, но подойти к ней и заговорить у него так и не хватило духу.

   Уже возле подоконника Кирилл вспомнил про Друга, ещё одного своего постоянного дневного компаньона. Возвращается, из-под стола появляется тайная шкатулка, коробка из-под железной дороги, где мальчик хранит все свои сокровища. Достаёт оттуда Друга-из-музыкальной-коробочки. Пальцы шарят по гладкой поверхности, кнопочка нажимается с некоторым усилием, и одна грань коробочки расцвечивается синим и зелёным огоньками. Кончики проводков тонут в ушах мальчика. Провод слишком длинный, и он пытается его скомкать и запихать вместе с коробочкой в карман штанов. Полностью не получается, не хватает терпения, этот провод путается и постоянно лезет наружу, как будто бы живой, и Кирюша оставляет всё как есть. Под ногами не болтается, и ладно.

   - Эй, - звучит в ушах хриплый голос. - Опять ты что-то задумал, недоносок мелкий.

   Как всегда, всё понимает. Умный и сыпет постоянно какими-то диковинными словами. И вовсе не злой, хоть голос у него грубый.

   Кирилл лезет в карман посмотреть, какое у Друга настроение. Впрочем так сразу никогда не понятно. Он улыбается тебе нарисованной там точками улыбкой. Или напротив, хмурился. Глаза тоже точками, ушей нет совсем, однако Друг слышит, видит и понимает абсолютно всё.

   С Другом он познакомился несколько дней назад, совершенно случайно. Просто сунул в уши бусинки на верёвках - как это делал папа - и стал тыкать кнопки рядом с экранчиком.

   - Саня! Он схватил твой плеер, - кричала мама, - сейчас пока нюхает, но думаю, скоро начнёт пробовать на зуб.

   - Так встань и отбери.

   - Что это? - завороженно спрашивает Кирюша.

   - Мне некогда, - информирует отца мама. - У меня кино. Оторвись от своего пива и отбери сам.

   - Пускай играется, - немного подумав, ворчит папа. - Только следи, чтобы не проглотил наушники...

   - Что это? - повторяет Кирилл, но снова его вопрос остаётся без ответа. Мама занята телевизором, рыбки в её глазах бестолково тычутся друг другу в морды.

   - Это я, - сказали в ушах с некоторым сомнением. - Положи на место. Что, ты тоже ни черта меня не слышишь?

   Голос глубокий и доносится как будто из телевизора или радио. Немного ворчливый. Звучит, как у больших дядь, только Кирилл всё-всё понимает.

   - Слышу, - зачарованно лопочет малыш.

   - Там есть какая-нибудь музыка? - снова заводится мама. Мама у Кирилла красивая и вкусно пахнет, но голос у неё иногда похож на жужжание пчелы. - Включил бы ребёнку, пускай потанцует. Что у тебя там?

   Папа отвечает. Для Кирюши название звучит сущей абракадаброй.

   - А, - мама косится на Кирилла, который сел прямо на пол и зачарованно разглядывает своё отражение на блестящей поверхности плеера. - Тогда не надо лучше. Зачем ты вообще оставляешь эту дрянь на виду у ребёнка?

   Она ещё ворчит для порядка, но вставать лень, и взгляд возвращается к телевизору.

   - Клёво, - без особого интереса говорят в наушниках. - А сколько тебе лет?

   - Немножко...

   Кирилл знает, как показать на пальцах, но сомневается, что новый друг может увидеть то, что он покажет. Поэтому говорит первое, что приходит на ум: - Пидисят...

   - Ага. Ровесничек почти. Тебя не отшлёпают за то, что схватил чужие вещи?

   - Нет, - Кирилла мучает подозрение, что он ляпнул что-то не то по поводу возраста, и он уточняет: - Я маленький ещё.

   - Да ничего. Я тоже не очень-то здоровый лоб. Ты меня ещё перегонишь, я ласты склеил довольно рано.

   - Склеил ласты, - повторяет Кирилл и смеётся. - Дядя, ты что, пингвин? Будем дружить?

   - А куда же я денусь? - вздыхает голос. - Тока сныкай меня поглубже, а то батя отнимет...