Вернуться и вернуть - Иванова Вероника Евгеньевна. Страница 76

— Dou Магрит поручила мне удостовериться в Вашем прибытии, — вздёрнув нос практически до потолка, сообщил красавчик.

— Удостоверился?

Даже веснушки, пятнышками топлёного молока рассыпанные по белоснежной коже, выразили недовольство моим гнусным поведением. Даже они... Стоп! Веснушки?! Да как я раньше не понимал...

— Тогда поспеши вернуться к исполнению своих прямых обязанностей. Если, конечно, моя сестра ещё не сменила грелку для постели.

Хорошенькое личико омертвело. Эльф пошатнулся, но что-либо ответить не решился. Единственное, на что хватило его сил, это убраться восвояси и как можно скорее. Ну и чудно! Нечего мне лишний раз настроение портить.

Ругайте меня, корите меня, делайте, что угодно. Не мог я сдержаться. Не мог оставить злобную остроту при себе. Наверное, сказывается тлетворное влияние кузена, но жалеть не о чем. Давно уже надо было сделать соответствующий вывод. И почему я раньше не замечал такой простой вещи?

Тонкая фигура. Длинные волосы цвета мёда. Зелёные глаза. Россыпь веснушек. Только такой олух, как я, мог считать всё это случайным совпадением. Представляю, каково было Ксо видеть рядом с моей сестрой жалкое подобие себя! Да он должен был изнемогать от бешенства! Ну, сестрёнка, ну стерва! Что же такого сделал Ксаррон, если ты так жестоко над ним смеёшься? Чем обидел? Да и возможно ли нанести обиду, достаточную для столь продолжительной и изощрённой мести? В голове не укладывается... Ну и дела. Если моя наблюдательность будет и дальше развиваться в том же направлении, то лучше пойти и утопиться в пруду, чем вникать в несовершенство мира. Знаю, кстати, одно чудное местечко в Нижнем Саду. Правда, воды там всего по горлышко, но при известном умении можно утонуть и в тазике, и в кастрюльке, и в кружке. Кстати, о еде.

Дверь после ухода эльфа оставалась открытой, и воздух из коридора принёс с собой аромат свежей выпечки. Так рано, а кухарка уже на ногах? Очень удачно! Надо наведаться на кухню и чем-нибудь поживиться. Пока все остальные не налетели.

Вот это — настоящая кухня! Просторнейшее помещение, рассечённое пополам столом для готовки и роскошной плитой, на которую можно взгромоздить целый выводок вместительных кастрюль. По одной стене — окна, занавешенные пучками пряной зелени и прочими не обязательными для использования, но такими вкусными мелочами. По другой — полки, заставленные посудой и теми продуктами, что могут без ущерба для себя храниться в тепле самого любимого места в доме. Причём, любимого всеми и вся, а в особенности его единовластной госпожой. Мьюри, ответственной за сытые желудки Семьи и слуг. Маленькой сварливой домовихи, устроившей ради приготовления блинчиков целое представление.

Даже самый ловкий ловкач не сможет одновременно жонглировать несколькими тарелками, помешивать тесто, лить на одну сковороду масло, с другой снимать уже готовый блинчик и успевать при этом с завидной регулярностью таскать из вазочки глазированные вишенки. Сластёна! Впрочем, я тоже голоден, а посему...

Бамс! Плюх! Цок-цок-цок! Ш-ш-ш-ш-ш-ш!

Фрэлл, совсем забыл! Увлечённо следя за мастерскими фокусами кухарки, я упустил из виду их самое главное качество. Мьюри насквозь пропитана магией. Она живёт волошбой и среди волошбы, да и как иначе? Разве эта малышка могла бы успевать делать то, что делает, без сторонней помощи? Конечно же, нет.

Я слишком долго не был дома.

Слишком долго. И теперь чувствовал себя не только полным дураком, а ещё и редкостной сволочью. Кухарка была о моём поступке того же мнения:

— Да вы только посмотрите! Да как же так можно?! Да за что мне такое наказание?!

Согласен, урон завтраку нанесён сокрушительный: миска упала и раскололась пополам, залив жидким тестом весь пол перед плитой. Несколько капель долетели до раскалённого железного листа и мигом подгорели, распространив повсюду мерзкий запах. Черпак закатился куда-то под стол, тарелка, в момент моего появления на кухне парившая в воздухе, естественно, упала и при знакомстве с мраморными плитками пола, разлетелась вдребезги. Мьюри, чья сморщенная мордочка ухитрялась выражать помимо вполне понятного гнева ещё и мировое горе, сжала маленькие кулачки:

— А ну вон отсюда! И чтобы до самого обеда...

— Я могу помочь прибраться.

Моё искреннее предложение услуг вызвало у домовихи нервную дрожь по всему телу, от кончиков пальцев до косичек, задорно торчащих в стороны.

— Нет! Только не это! Да ни за что на свете! Да чтобы я когда-нибудь...

Я попятился к выходу в коридор, выбирая между двумя реакциями на случившееся. С одной стороны, меня съедало чувство вины, но с другой... Если бы вы знали, как мне хотелось расхохотаться! Сами посудите: малышка, рост от пятки до макушки чуть больше локтя, ручки и ножки (хотя правильнее было бы назвать их лапками) коротенькие, шёрстка, покрывающая тело, гневно топорщится, делая и без того не особенно стройную мьюри похожей на шарик, личико сморщенное, как сушёная ягодина. В общем, больше всего похожа на рассерженную игрушку. Того и гляди, швы лопнут... Ой. Точно: пора сматываться. Если не удержусь и ляпну что-нибудь обидное для кухарки, то и обеда не получу. Завтрака-то меня уже лишили.

— Твоё местонахождение очень легко устанавливается, — замечает где-то за моей спиной сестрин голосок. — По дымящимся руинам.

— Э-э-э-э... — оборачиваюсь. — Доброе утро!

— В самом деле? — глаза Магрит прищурены, но кружево ресниц не может скрыть лукавство, переполняющее синь её взгляда. — А мне думается, что доброго в нём нет ничего.

— Почему?

— Потому что блинчиков я, похоже, так и не дождусь, — если она и пытается казаться разочарованной, получается плохо. Слишком плохо: я же вижу, что сестра довольна, и даже очень. Знать бы ещё, чем.

— Дождётесь! — заявляю с преувеличенным воодушевлением. — Когда это несколько черепков могли поставить нашу кухарку в тупик?

— Дождёшься скорее ты, — возражает Магрит. — Поди-ка сюда!

Делать нечего. Окончательно покидаю кухню, чтобы составить компанию своей сестре, кутающейся в пушистую шаль недалеко от двери моей комнаты.

Судя по слегка заспанному виду, сестрёнка и впрямь до недавнего времени находилась в постели. Что же заставило Магрит покинуть спальню? Моё прибытие? Или прибытие в расстроенных чувствах кое-кого другого? Даже платье не надела, только накинула на плечи шаль. Для тепла. Или для приличия? В самом деле, хозяйке не подобает разгуливать по Дому в одной ночной сорочке. Ну вот, могу поставить себе за поведение ещё один минус: мало того, что навредил кухарке, так и сестре доставил неприятности. Кстати, какие?

— Чему обязан радости наслаждаться Вашим обществом в столь ранний час?

В ответ на изысканное (как мне кажется) приветствие Магрит качает головой:

— Церемонии тут неуместны, Джерон. Зачем ты обидел моего малыша?

— Малыша?

— Лисси.

— А кто это?

В самом деле, первый раз слышу. Сестра хмурится, но понимает моё недоумение:

— Да, правильно, вас же никто не знакомил. Эльфа, которого я попросила...

— В чём-то там удостовериться? И как же я его обидел?

— Ещё спрашиваешь?

— Ну да, заимел такую привычку. А то вечно дают подзатыльники без объяснений... Я готов отвечать за свои проступки, но сначала хотел бы знать, в чём они состоят.

Магрит внимательно меня выслушала и кивнула:

— Похвальное стремление. Уточню вопрос: с какой целью ты его оскорбил?

— Целью? Поверите или нет, о цели я задумывался меньше всего.

— А о последствиях?

— Они имеются?

— И в количестве достаточном для того, чтобы вызывать тревогу.

— Неужели?

— Джерон, я полагала, что ты прекрасно понимаешь, как себя чувствует тот, кого обвиняют в несовершённом преступлении, — синие глаза грозно сверкнули. — Но что вижу сейчас? Ты с удовольствием поступаешь так же, как все прочие недостойные персоны: причиняешь боль тому, кто не может оказать сопротивление.