Потерянные Наследники (СИ) - Крауз Кэсси. Страница 32

— Зачем же стул, — я улыбнулся, — Алин, иди ко мне!

Девушка приблизилась и, не успела она сообразить, как я нагнулся и, обхватив ее за колени, легко водрузил себе на плечи. Алина радостно завизжала и вцепилась мне в свитер.

— Не урони меня, — предупредила она.

— Никогда, — прошептал я. Приняв из рук Томаса большую пятиконечную алую звезду, я передал ее Алине, а она осторожно насадила ее на еловую верхушку. Я отступил подальше, чтобы полюбоваться на законченную работу.

Никакой системы, никаких пропорций, никакой логики. Это была самая красивая елка в моей жизни. А судя по тому, как блестели Агатины глаза, и в ее тоже. Я спустил Алину на пол и прижал к своей груди, когда Анна Ивановна начала кричать:

— Раз-два-три! Елочка! Гори!

— Матушка, не достаточно громко, — прокряхтел Михаил Васильевич, согнувшись где-то позади ели, — а ну-ка! Все хором!

И мы крикнули. Все мы прокричали, чтобы елка зажглась. Огоньки вспыхнули разом, от чего Агата взвизгнула от неподдельного восторга. Голубые, оранжевые, красные, зеленые и желтые лампочки подсвечивали прозрачные стеклянные игрушки, наполняя их таинственным, почти волшебным сиянием, погружая нас в настоящее детство, где дети оставляют деду морозу молоко и печенье, слушают сказки и верят в волшебство. Агата почти пританцовывала от радости, глядя как горящая звезда и огоньки отбрасывали причудливые блики на стеклянный потолок.

Анна Васильевна сменила пластинку, и бархатный голос Синатры затянул Странников в ночи. Когда мы танцевали с Агатой под эту песню, в ее глазах сверкали слезы. И в этом блеске я видел свою сестру совершенно счастливой. Магия этого места заразила и ее тоже. Мы ничего не говорили. И в этот раз не потому, что мы близнецы. Я только крепче обнял ее, а она опустила голову мне на плечо. Всеми силами мы старались оградить друг друга от жестокости мира, что нервно поджидал нас за скрипучими дверями Северной оранжереи. Это место лучше любого наркотика, лучше любого алкоголя позволяло забыться.

Песня закончилась, и Агата уступила меня Алине. Я обхватил ее за талию и поставил себе на ноги, чтобы она могла дотянуться руками до моего лица. Ее глаза таинственно сверкали под мягкое сияние огоньков, тонкие пальчики нежно гладили мою шею, заставляя сердце лихорадочно колотиться. Под Луи Армстронга и его прекрасный мир я признался Алине в любви.

— Я полюбила тебя ещё в наш первый танец, — прошептала она прежде, чем я накрыл ее губы своими.

Томас с улыбкой кружил вокруг ёлки Анну Васильевну, пока та, в конец запыхавшись, не настояла на смене партнеров. Краем глаза я следил за тем, как настороженно Агата приняла это предложение. Уступив старушку ее благоверному, Томас протянул моей сестре руку. Она проигнорировала этот жест и, молча водрузив ему на плечи руки, уставилась на ёлку. Сначала они просто переступали с ноги на ногу, как тринадцатилетки на школьной дискотеке, а потом и вовсе остановились, потому что Агата, словно заворожённая следила за мягким переливом огоньков, забыв обо всем на свете.

Не замечая прикованный к себе взгляд Томаса, терпеливо стоявшего рядом и все ещё прижимавшего ее к себе.

Вечер подкрался предательски быстро, выдернув нас из этого сказочного омута звонком Вики, которая никак не могла понять, почему Агата и Алина до сих пор не с ней на репетиции причёсок перед завтрашним балом.

Нас снова провожали, как родных внуков, и снова ледяной ветер и усилившийся снегопад, обрушившийся на нас, едва мы вышли из оранжереи, почти заставили меня поверить, что происходящее было лишь дурманящий видением.

Но Алина, чьё колено я сжимал всю дорогу до салона красоты, была живая и тёплая, и она меня любила. И я не хотел думать, продолжит ли она любить меня завтра, когда мы с Агатой предстанем перед ней во всем нашем позорном блеске.

Через окно машины я в тишине наблюдал за суетой, что творилась вокруг девушек в салоне, где каждую обрабатывали в четыре руки. Когда в соседнее стекло постучали, я подумал, это Макс, который должен был ночевать у нас вместе с Викой. Вместо него в салоне волчка оказался Томас.

— Надолго мы тут? — Поинтересовался он.

— Зная Агату?

— Понял, не отвечай, — он ухмыльнулся, а потом развернулся ко мне лицом, — Адриан, ваш дед не особо любил распространяться о ваших семейных отношениях. Первого января вам исполнится 21, и вскоре после этого Артур узнает об изменениях в завещании. Завтра вас официально примут обратно в семью. Я хочу выяснить, есть ли ещё что-то, о чем мне необходимо узнать до того, как ваш старший брат захочет убить Агату?

Я задумчиво почёсывал затылок, подбирая слова.

— Наша семья — это змеиное логово, — все же выдавил я. — Проведя в этом обществе час, ты потом неделю будешь высасывать из крови яд. Если уцелеешь.

— Могу я спросить?

— Валяй.

— Почему, несмотря на все слухи о вашей с Агатой половой связи, вам позволили жить вместе?

Я давно ждал этого вопроса, но все равно оказался не готов к нему с ответом.

— Ммм… дело в том, что… в общем, эта история напрямую связана с самой Агатой. Не думаю, что должен рассказывать за неё. Если захочешь поговорить об этом с ней, спроси, откуда у неё шрам на спине.

— Я уже спрашивал, — процедил сквозь зубы Томас.

Глава 16. Безответно

Агата

Как же сильно мне не хотелось ехать в ту допотопную оранжерею, и как же сильно теперь хотелось вернуться назад. Мы словно были щенками из приюта, впервые познавшими любовь после волны предательств и разочарований. Я сильнее куталась в шубу и, глядя на спящий город, проплывавший за окном машины Томаса, старалась не думать, что завтра в это самое время уже буду Эркерт, собой настоящей. Мне было страшно. Страшно, что вместе с фамилией откроется шлюз детских воспоминаний, которые просто убьют меня своей ударной волной.

— Хотел спросить, — нарушил наше молчание Томас, — бал уже завтра, а я все еще не знаком с твоим сопровождающим.

— Я и не искала себе сопровождающего, — честно призналась я, — ты ведь и так идешь со мной.

Томас уставился на меня через зеркало заднего вида.

— Да, но я же…

— Сейчас самое время пригласить меня, — я невинно повела плечом. Томас тихонько засмеялся, и от его смеха мое сердце сжалось в приятном томлении.

— Ну что ж, это очень в твоем стиле. Если это сделает тебя счастливее, и сможет насолить твоим родителям больше, чем парочка эскортников, приглашаю тебя, Агата Эркерт, на завтрашний бал.

— Ах, это так неожиданно, спасибо! — Кокетливо отозвалась я.

Дома никто даже не думал ложиться спать. Потрепав за ушами выскочившего из моей спальни Тайлера, я прошествовала прямо на кухню. Свят и Алина играли в приставку, Макс, с Викой на коленях, раскладывал на столе карточки для монополии, пока мой брат разливал по стопкам текилу. Я радостно известила всех собравшихся, что организовала себе пару на бал, и устроилась на барном стуле рядом с Адрианом.

— Но я заранее предупреждаю всех участников завтрашнего шабаша, мы допиваем эту бутылку и расходимся! Вечером нам понадобятся силы и ясные мозги, понятно?! Это особенно касается Макса и тебя, Агатик! — Командовал Адриан.

— Интересно, почему меня никто с собой не берет?! — Не отрываясь от экрана телевизора, спросил Свят.

— Ты счастливый человек! — Ухмыльнулась я, взъерошив ему волосы.

Лизнуть, посолить, снова лизнуть, опрокинуть в себя по стопке и закусить лаймом. После двухразового повторения этой процедуры бутылка почти опустела, но Адриан был непреклонен в своём намерении сохранить наши умы трезвыми и не похмельными на утро.

— Что же, вечер снова становится томным… — вздохнула Вика, обнимая Макса за шею и легко кусая за ухо, — Агата, ты придумала запасной план?

— О чем ты? — Поинтересовалась я, собирая картонные купюры из банка по завершении прохода очередного круга монополии.