Потерянные Наследники (СИ) - Крауз Кэсси. Страница 68

Девушка-доброжелатель-самозванка совершенно явно заявилась в больницу Адриана не из какого-то района Петербурга. Она прилетела из Гамбурга, иначе откуда у нее могла бы взяться кровь нашего отца?

— Папа! — Вскрикнула я, кидаясь к телефону. Он снял трубку почти сразу, не то что раньше, когда мы могли безответно названивать ему часами, в то время как его, предположим, неродной сын получал ответ уже после первого гудка.

— Папа, ты случайно не был в больнице в день или через день после того, как Адриана избил Артур?

— Нет, — спокойно отозвался он, и мое сердце упало. — После работы я все время возвращался в Бланкенезе к вам с бабулей. А в чем дело?

— Ммм… — потянула я, пытаясь выдумать правдоподобный ответ. Взгляд упал на газету, брошенную Томасом на моей кровати. «Вспышка кори. Четыре детских сада ушли на карантин». — Корь. — выпалила я. — Вакцинация от кори.

Идиотка. Почему нельзя было потратить лишнюю минуту на то, чтобы заранее продумать этот разговор?!

— Ах вот в чем дело! — Неожиданно хмыкнул отец. — Так бы и сказала. У нас в офисе производился забор крови на выявление антител. Это было… — зашуршала бумага, папа листал страницы ежедневника, — 10 января. Кстати мне прививка не понадобилась. Я здоров, как бык и…

— Кто брал у тебя кровь? — Перебила я его, перекладывая телефон в левую руку. Правая дрожала слишком сильно.

— Рыжая медсестричка, точно, рыжая. Это точно, потому что я сразу вспомнил, как твои братья ненавидят рыжих.

Он даже не подозревал, как изменились вкусы его детей, собственно, как и их количество. Вероятно.

Выпалив слова благодарности, я отключилась. Итак, она была рыжей. Но все знакомые нам рыжие находились в Питере вместе с Адрианом. Ни у Эллины, ни у Алины не было ни мотива, ни навыка забора крови.

Все это превращалось в одну огромную головоломку без инструкции для сборки. Но если бы я согласилась принять на веру содержимое этой папки, каким должен был стать наш следующий шаг? Поиски настоящего отца Артура? Разоблачение его перед дедушкой, скандал и окончательное и бесповоротное лишение наследства? Какая сладкая вышла бы месть…

Я мотнула головой. Нет, пока мы не убили Тео, Артур был для меня идеалом мужчины, старшим братом, о котором могли только мечтать мои друзья и подружки. Ведь когда мать и отец откровенно нас игнорировали или демонстрировали в нашу сторону отнюдь не родительские чувства, он был тем, кто вытирал мои слезы, целовал разбитые коленки и утешал, когда мама называла меня самой уродливой девчонкой во всем мире.

Папа всю жизнь применял свои воспитательные навыки только по указке матери, ее ненависть к нам заражала его. Никак не иначе. Так что же, если она и правда видела в нас угрозу для благосостояния своего сына от другого мужчины?

В такой ненависти было гораздо больше логики, чем в той, что мы знали всю жизнь. Нас не любили не потому, что мы были глупее, невоспитаннее и сумасброднее. Нас не любили потому, что мы были настоящими.

Что же мне делать? Какую из двух крайностей мне следует выбрать?

Томас поднялся с кровати и приблизился к окну, у которого я сосредоточенно дожевывала свой маникюр. Его руки обвились вокруг моей талии, а подбородок уперся в мой лоб. Он весь буквально дышал спокойствием и уверенностью. Большой, сильный, безопасный. Мои руки сами потянулись к нему, а когда кончики пальцев ощутили волосы у него на затылке, я вспомнила. В бабушкином кабинете хранился альбом с нашими фотографиями. А рядом были приклеены конвертики, в которые бабушка, в нетрезвом состоянии становившаяся невозможно сентиментальной, вложила выдранные с наших затылков локоны. Адриана, мои и Артура.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Детка, о чем ты думаешь? — Ласково прошептал Томас где-то возле моего уха.

Я задумалась было, но ответ сорвался с моих губ прежде, чем я сама успела осознать сделанный выбор.

— Думаю о том, как мне найти настоящего отца Артура.

Я почти привыкла к тому, что в Вильгельме Эркерте разгорались отцовские инстинкты. Его попытки принимать участие в моей жизни временами усыпляли даже мою бдительность. Вот что творит с людьми кровное родство. Каким бы паршивцем не был твой родитель, его простого участия иногда бывает достаточно, чтобы ребенок на время почувствовал себя окруженным заботой, позабыв о нанесенных обидах.

Когда в то утро папа мне позвонил, я даже не удивилась, ведь практически каждый день мы поддерживали связь друг с другом на радость бабушке. Я даже пару раз ночевала в его доме в Эппендорфере, когда мама оттуда съехала.

— Агата, ты дома? — Безо всяких приветствий начал отец. Получив от меня утвердительный ответ, он продолжил. — Мой детектив сообщил, что ваша мать несколько минут назад въехала в Альтону, задержись, посмотри, не к вам ли она направляется!

— Что она тут забыла? — Изумилась я.

— Не знаю, но убедись, пожалуйста, что она не намерена выкачивать из твоих бабушки с дедушкой деньги на свое существование. Я отсудил ей вполне достаточно.

Папа уже повесил трубку, а я так и стояла, слушая монотонные отрывистые гудки. Теперь, когда мне открылась правда на прошлое нашей матушки, я сильно сомневалась, что сюда она заявилась с насосом для откачки денег. Что, если она, сама того не ведая, приведет меня к своему старому любовнику? Я перебирала в уме список кандидатов, прикидывая вероятность отцовства, но одни были слишком стары, вторые чересчур молоды, а третьи совершенно не похожи на Артура внешне.

Мамина красная мазда на подъездной дорожке гнезда выглядела так же неуместно, как и она сама в своей меховой жилетке и замшевых ботфортах, громко цокавших по брусчатке. Я наблюдала, прячась за занавеской, как она взбила свои светло-русые волосы, склонившись к боковому зеркалу машины, и уверенным шагом направилась ко входу в пристройку охраны. Боясь пропустить какую-то важную деталь, я сорвалась с места и понеслась ко входу, что располагался в подвале. Томас уже ждал меня на пороге и, прислонив палец к губам, указал на одну из дверей.

— Ты не говорила, что твоя мама сюда нагрянет, — шепнул он, пока я переводила дыхание.

— Чей это кабинет?

— Моего отца, — спокойно ответил Томас. Я озадаченно уставилась на своего телохранителя, пытаясь разглядеть в его лице сходство с Артуром. Но ни в синих глазах, исполненных огнем и страстью, ни в идеальном носе, ни в высоких скулах не было ничего похожего на моего зеленоглазого русого брата с пухлыми губами. Ведь не мог же один сын пойти только в отца, а второй исключительно в мать?

— Агата, только не вздумай сказать, что мы с тобой в какой-то степени родственники, — Томас шутливо мне подмигнул, — ведь от этого я не перестану тебя меньше хотеть. Стоп. Ты что, правда думаешь, что твоя мать спала с моим папой?!

— Я не знаю, — честно призналась я.

— Вот что, — Томас вздохнул и медленно провел большим пальцем по моей нижней губе, обдумывая план дальнейших действий, — я поговорю с отцом и узнаю, зачем приезжала твоя мать. Идет? Не лезь туда, иначе выдашь ваш чертов план за минуту. И тогда вам с Адрианом уже никогда не удастся их переиграть. Эта женщина не дура. Ты же лучше меня знаешь.

Я неохотно кивнула. Чтобы окончательно сбить меня с толку, Томас скользнул рукой мне под майку и пробежал подушечками пальцев по чувствительной коже вокруг шрама. Тело затрепетало, что всегда происходило от его прикосновений, Томас с тихой улыбкой смотрел мне в глаза.

— Только пусти меня вечером к себе, — прошептал он, когда я не вытерпела и легонько укусила его за губу, — иначе я не смогу рассказать тебе, что выяснил, и сделать с тобой вот это.

Не успела я опомниться, как он рванул меня себе на грудь и, сжав мои бедра, столкнул наши губы в совершенно опьянившем меня поцелуе.

— Адриан, они даже не похожи! — Шипела я в трубку тем же вечером.

— Агата, послушай меня. Ни ты, ни я тоже не похожи на Артура. У бабули есть образцы наших волос, они вместе с луковицами и хранятся в пластиковых пакетиках, даже я это помню! — Втолковывал мне Адриан. — Пока капельница не действовала, я полазил в интернете, написано, что волос с луковицей это нестандартный биоматериал, по которому степень родства можно определить с вероятностью до 100 %!