Вожделение (СИ) - Магдеева Гузель. Страница 6

— Спасибо, я сама.

Чашки на стол перед ними поставила со стуком, посуда жалобно бзынькнула в ответ. Торт нарезала так, будто он лично был виновен во всех моих неприятностях, а я ему мщу теперь. Мой любимый, между прочим, "Графские развалины". Лешка на меня и на нож в руках с опаской посмотрел и примолк, чашку ближе к себе пододвигая.

А начальник его и вовсе слова не проронил с самого приезда. Молчал, глазами только буравил, да что там, пожирал буквально. Меня от взгляда его — в озноб бросало. Хоть и не нравился он мне ни капли, а не отметить этого странного чувства не могла.

Муж же не видел ни черта. В былые времена меня это безумно радовало. Некоторые несостыковки в моей биографии его не смущали и вопросов не вызывали, а уж в вопросах эмоций и чувств Леша и вовсе был слеп.

Я к мужу питала теплые чувства: в конце концов, мы столько лет женаты, без скандалов и недопониманий. Но сегодня его непроницательность исторического максимума достигла в тот момент, когда он с радостью притащил домой Ланских.

Я его только увидела за спиной мужа, маячевшего на лестничной клетке, порыв захлопнуть перед носом дверь едва сдержала.

— Региш, мы тут решили, что твое увольнение не повод для грусти, поэтому с тортом. И с отличной новостью: у Максима Евгеньевича помощница собирается в декрет.

Тут я чуть не ляпнула: не от него ли? Но снова сдержалась. Вместо это совсем не радушно ответила:

— Я бухгалтер, а не секретарь. Кофе наливать это не ко мне.

Пауза неловкая возникла, пришлось брать торт из мужниных рук и на кухню идти.

И вот сейчас мы сидели молча, я на чай дула, слишком горячий, и торт ела. Не пропадать же? Тем более вкусный.

Мужчины к своим тарелкам не прикоснулись, настроение, видимо, я им попортила. Ни за какие коврижки я на работу к Ланских не собиралась и не скрывала это.

Видно же, что его отказ мой ещё больше распалил. Не привык, решил отыграться, своего добиться. Такие мужчины, как он, богатые и влиятельные, просто так не могут принять свое поражение. Я стала для него увеличением или игрой, не знаю, даже.

Леша чашку неловко схватил, и на себя кипяток весь вылил, прямо на штанины. Вскочил, я тоже поднялась:

— Все нормально?

Но он только руками замахал, краснея от собственной неловкости:

— Все в порядке, сидите, сидите. Я переодеваться.

И ушел в ванную комнату, оставляя нас с Максимом наедине.

Я поднялась, за ним отправилась. Муж в комнате переодевался, кожа на ногах там, куда чай горячий попал, покраснела, но выглядело все не так жутко.

— Региш, иди к гостю обратно, некрасиво, — вытягивая джинсы из шкафа, попросил Алексей. — И пожалуйста, будь добрее к нему. Он вообще-то мой начальник.

А я в отчаянии наверное, понимая, что без него не хочу на кухню возвращаться, сзади к его спине широкой прижалась и зашептал:

— Леша, он мне не нравится. Не приводи ты его больше к нам. Он же твой босс, что он вообще у нас дома забыл?

От моих слов муж напрягся, я чувствовала, как под ладонями каменеют мышцы. Развернулся, лицо грозное:

— Прекрати. Он, может, единственный человек, кто для нашей семьи безвозмездно помогает. А тебе трудно лицо добрее сделать и промолчать!

Дальше говорить было бесполезно. Мой наивный муж оказался слишком очарован Ланских, чтобы замечать очевидное.

— Ты прав, — кивнула я, отступая, — так нельзя. Пойду к нашему гостю.

А он моего появления только и ждал. В черных глазах полыхает что-то темное, обжигающе-острое. Я мимо него к своему стула прошла, край платья задел его руку — зацепился за пальцы, а может, он специально.

Села, тарелку поближе с тортом подвинула.

Я ложку в рот, облизываю и на него смотрю.

— Вкусно? — за губами моими наблюдает.

— До умопомрачения. Ты чего добиваешься? — отбросив все приличия, я перешла на "ты". — Если секса хочется, это не ко мне.

— Не понимаю, о чем ты, — он отодвигается от стола, чтобы ногу на ногу закинуть. Не мужчина, а хозяин жизни, и на нашей маленькой, уютной кухне он смотрится нелепо и неуместно.

— Все ты прекрасно понимаешь. И я понимаю, что увольнение мое — твоих рук дело.

У него ни одна мышца на лице не пошевелилась после моих слов, удивительная выдержка.

— И снова не пойму, — усмешку уже трудно скрыть, — я всего лишь сделал доброе дело.

Наклонилась вперёд, касаясь грудью стола. Я знала, что в таком ракурсе ложбинка особенно видна. Мимолётное движение глаз, Ланских всё-таки посмотрел туда, но потом все равно в глаза мне заглянул.

— Я не знаю, что ты затеял, — начала задушевно, — но забудь. Я тебе не по зубам.

Его лицо озарила улыбка, почти мальчишеская, лихая.

— Ну, это мы ещё посмотрим, Регина.

Глава 9

Когда муж уехал отвозить своего начальника, я дверь захлопнула с чувством и села думать, что дальше делать. Вызов я ему, конечно, зря бросила. Может, надо было, наоборот, за ширинку схватить да зашептать со всей страстью, давай, мол, Максим Евгенич, прямо сейчас, пока муж не видит. Если я не ломаюсь, то и смысла нет за мной охотиться.

В том, что он мне теперь житья не даст, я даже не сомневалась. Такие если прицепятся…

Я по квартире прошлась, приглядываясь с тоской. Последние годы моя жизнь меня полностью устраивала. И Лёша оказался хорошим мужем, и работа была спокойная. Мы отдыхать ездили, исправно платили за ипотеку и делали ремонт собственными руками.

И если… если мне не удастся от назойливого внимания Ланских избавиться, то придется снова переезжать.

Одного я боялась — Лёша не захочет со мной. А я не смогу остаться. Слишком дорог мне мой покой.

Но и с пустыми руками снова срываться в бега было глупостью. Значит, нужно уладить все, пока не стало поздно.

Когда я со стола убрала, муж домой вернулся задумчивый. Я его такого состояния побаивалась — о чем он думает? К каким выводам придет? Если честно, меня вполне устраивало, когда муж не парился ни о чем и не забивал голову свою разными мыслями.

Я на Лешку поглядывала, а он посвистывал, делая вид, что меня не замечает.

— Лёш, а, Лёш, — позвала я, устраиваясь на его коленях. Футболка, в которой я после ухода гостей по дому разгуливала, на бедрах задралась, обнажая кожу.

Я одной рукой мужа за шею обняла, второй по лицу погладила, слегка голову в свою сторону поворачивая:

— Ты обижен на что-то?

Он мне глаза посмотрел, но сразу ещё чарам не поддался. Точно, обижен. Тогда я в губы его поцеловала, чуть настойчивее, ногами обвила, устраиваясь поудобнее. На поцелуй он ответил, и мы увлеклись даже, разговоры пришлось отложить.

Потом уже, когда в кровати вдвоем лежали, переплетя пальцы рук, Лешка начал:

— Я ведь для нас стараюсь.

Я голову у него на груди положила, рукой по животу провела, слушая.

— Хочу, чтобы ты как принцесса жила. Ни в чем себе не отказывала. Чтобы зимой не пуховик был, а шуба, не серебро, а золото. А тебе словно не нравится, что я на эту работу вышел. И начальника моего в штыки… Стал бы я просто так возить его к нам в гости! Мне хочется себя с лучшей стороны показать. Не подлизаться, — повысил голос, будто я его обвиняла, — а чтобы шанс получить, чтобы он меня разглядел.

Мне мужа даже жалко стало в какой-то момент. Он порядочный и добрый, но жуть какой наивный в некоторых вещах был. Как он взгляды Ланских в мою сторону не замечал — загадка. Только и я не спешила ему об этом говорить, и чем дальше от нашей первой с Максимом Евгеньевичем встречи шло время, тем больше терялся смысл в признании.

— Конечно, я хочу, чтобы мы с тобой хорошо жили, — ни капли не лукавя, призналась я, — ну не лежит у меня душа к твоему начальнику. Ты же можешь общаться с ним без того, чтобы к нам домой его водить? Или на работу меня к вам устраивать.

— Не пойдешь?

— Не пойду, — твердо ответила. Лешкина рука, скользившая по изгибам спины, на миг замерла, я уже ждала, что он снова возмущаться начнет. Но муж шумно выдохнул, а потом хмыкнул: