Сумасшедшие (ЛП) - Слейтер Феникс. Страница 3

Черт знает, что мне еще понадобиться, когда дело дойдет до этого маленького огненного шара.

Просыпаться в одиночестве меня бесит. Не то чтобы я ожидал чего-то другого, честно говоря. Мой мозг все еще затуманен ото сна, но страх, что я не смогу защитить ее, если она будет там совсем одна, заставляет меня полностью проснуться.

До меня доносится аромат свежего кофе и какие-то звуки на моей кухне, и на моем лице появляется улыбка.

Мой желудок урчит, когда я следую на свою кухню за запахом ванильного французского тоста, сделанного Кэденс.

Я резко останавливаюсь в дверях, чтобы взять себя в руки. Как бы она меня ни провоцировала, я не собираюсь срываться этим утром. Затем мой взгляд падает на нее, и все мысли о том, чтобы вести себя правильно, улетучиваются.

У меня отвисает челюсть, и я смотрю, как она переворачивает аккуратные квадратики французского тоста на сковородке. Она стоит ко мне спиной, и свет восходящего солнца отбрасывает красные и золотые блики на ее длинные темные волосы. Она напевает и покачивается, когда готовит, и, черт возьми, это возвращает много воспоминаний.

Мой взгляд скользит вниз, к изгибу ее талии, изгибу бедер, ее идеальной попке, которую я хочу схватить обеими руками.

Может быть, я и есть тот пещерный человек, с которым она всегда меня сравнивает, потому что я люблю, когда она ходит босиком и готовит на моей кухне.

На короткое время мы вдвоем испытали сладкое, домашнее блаженство в этих стенах. Это дает мне что-то, за что я могу держаться, когда я нахожусь в жестоком мире. То, чего, как всегда утверждала Кэденс, она никогда не хотела. И все же она выглядит здесь так, словно оказалась дома.

Она поворачивает голову, ловя мой взгляд. — Ты собираешься пялиться на мою задницу весь день или собираешься позавтракать со мной?

На ум приходит тысяча грязных ответов, но я держу рот на замке, когда подхожу к столу. Я выдергиваю стул, падаю на него и скрещиваю руки на груди.

Она смотрит на меня с подозрением из-за моего молчания, и мой взгляд падает на тарелку с французскими тостами и беконом в ее руках.

— Ты умрешь, если будешь держать в доме немного фруктов? — спрашивает она.

— Возможно.

— Придурок, — ворчит она, игриво хлопая меня по плечу после того, как поставила тарелку передо мной.

Она ставит кофе, сок и воду на стол, затем приносит свою тарелку. Есть так много вещей, которые я хочу ей сказать. Но я держу рот на замке. То, что она готовит для меня, завтракает вместе со мной, то, что она в безопасности в одном доме со мной — все это дает мне чувство удовлетворения, которое я не хочу нарушать.

Как будто она беспокоилась, что я планировал поиметь ее, ее плечи опускаются, когда я не спрашиваю о прошлой ночи.

— Какие у тебя планы на сегодня? — вместо этого спрашиваю я.

Она поднимает глаза, на ее лице написано удивление. — Ох, мне можно уйти?

— Да. Я отвезу тебя туда, куда тебе нужно.

— Блейз…

— Не подлежит обсуждению, Кэденс.

Ее челюсть сжимается, и она вонзает вилку в кусок тоста.

— Тебе следует позвонить своей сестре.

Она вскидывает голову. — Ты знаешь о ней?

— Ну, да. Это всплыло прошлой ночью. Данте рассказал.

— Ох. — Ее рот кривится, и она опускает взгляд на свою тарелку. — Твой отец сильно разозлился, что я втянула его в это?

Не так зол, как она думает, потому что, зная моего отца, он использовал это как возможность заключить деловую сделку с МК «Железные Быки». Но это не то, о чем я хотел бы поговорить с Кэденс. Поэтому я говорю ей кое-что еще, что тоже является правдой.

— Он беспокоился о тебе.

Она фыркает и все еще не смотрит мне в глаза. — Я тоже боялась за себя. Кажется, я не могу уйти от этой жизни, несмотря ни на что.

Ее слова ударили меня по лицу. Жизнь, о которой она говорит — это жизнь с МК. Моя жизнь. Мой мир. Это больно, но больше всего меня беспокоит то, как она это говорит. Кэденс обычно плюется огнем. Так было с того дня, как мой папа привел ее и ее мать домой и представил мне мою новую сводную сестру и мачеху.

Люблю в ней все. От ее мягкого, прекрасного маленького тела, которое с возрастом становится только соблазнительнее, до ее мелодичного голоса. Даже когда она кричала на меня, в этом было что-то музыкальное, не похожее ни на одну другую женщину.

И Кэдидид кричала на меня. Честно говоря, я очень хорошо сыграл роль несносного сводного брата.

— Ты хочешь чего-нибудь еще? — спрашивает она.

Черт возьми, люблю ли я ту милую, мягкую сторону, которую она похоронила под своим горячим нравом. Ту ее сторону, которую видел только я один.

Она встает, чтобы убрать со стола, вырывая меня из моих воспоминаний. Я помогаю ей прибраться, и она, кажется, удивлена.

Мой телефон звонит, жужжа по всей стойке, и я хватаю его. — Что?

— Ты мне нужен внизу, в здании клуба. — Папа никогда не беспокоится о таких вещах, как приветствие.

Мой взгляд скользит к Кэденс, которая притворяется, что не слушает, пока она моет посуду.

Я планирую встретиться с отцом и вешаю трубку.

— Эй, я помогу тебе с этим. — Ее тело слегка вздрагивает, когда я подхожу к ней сзади. Она откидывает голову назад, и я невольно наклоняюсь для поцелуя. Это короткий поцелуй. Не совсем тот поцелуй, который похож на я-скучала-по-тебе-и-нуждалась-в-твоем-языке-в-моем-горле, на который я надеялся, но это хорошее начало.

3 глава

Кэденс

Я выбита из колеи этим утром. Блейз такой… спокойный и милый. Нежный поцелуй. Я подумала, что он разозлится на меня. Но, нет, он, кажется, больше раздражен тем, что Болт нуждается в нем. Похоже, он не хочет меня бросать.

— Со мной все будет в порядке.

Он пристально смотрит на меня, как будто пытается придумать, что сказать.

— Я обещаю никуда не уходить.

Вот что его беспокоило. Он расслабляется и проводит рукой по волосам. — Мне нужно, чтобы ты оставалась на месте, Кэди. Дикон… Ну, он ублюдок.

Я выключаю воду и поворачиваюсь к нему лицом. — Серьезно? Айви такая маленькая сучка. Она начала все это прошлой ночью, а теперь натравила на меня своего психованного отца?

Уголки его рта приподнимаются. — Похоже на то.

Что-то в его ответе мне не нравится. — Почему ты не кажешься более расстроенным из-за этого?

— Потому что, если он продолжит нападать на тебя, я, блядь, сразу же убью его. Ему повезло, что я не убил его прошлой ночью за то, что он прикоснулся к тому, что принадлежит мне.

Он это серьезно? — Я не принадлежу тебе.

Он усмехается скорее мрачным смехом, чем веселым.

— Да ладно. Он, наверное, уже сказал половине мира, что ты трахаешь свою сестру.

Пчелы жужжат у меня в животе, когда он крадется ко мне. Его голова наклоняется, но его глаза не отрываются от моих. Он продолжает приближаться, прижимая меня прямо к стойке, затем кладет руки мне на бедра и поворачивает меня, пока я не оказываюсь вынужденной упереться руками в стойку или наклониться над ней.

Его губы касаются моего уха. По моей коже пробегают легкие, как перышко, мурашки удовольствия. Почти больно, потому что я больше никогда не смогу его заполучить. Я упорно работаю, чтобы оставаться неподвижной.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что я никогда не видел в тебе сестру. Наши родители больше не вместе, так что у нас нет причин расходиться.

Его слова проскальзывают под мою защитную броню, делая ее бесполезной, когда он утыкается носом в мою шею, покусывая кожу и делая невозможным отрицание фактов, которые он произнес.

— Я был чертовски без ума от тебя с того самого дня, как встретил.

— Это неправда, — шепчу я. — Ты был злым и все время дразнил меня.

Он трется своей эрекцией о мою задницу, прежде чем ответить. — Да, потому что я хотел трахнуть тебя.

— Ну, ты это сделал.

Он издает этот низкий, сексуальный, гортанный звук у моего уха. — Конечно, сделал. Собираюсь сделать это снова. Скоро. Очень скоро, Кэди.