Карнвеннан (СИ) - Красько Александр. Страница 29

— Нет, Ли, Вы останетесь тут.

— Но… — от неожиданности Эрик на миг растерялся.

— Вы слишком ценный ресурс, чтобы бросать Вас в поле. Останьтесь тут и координируйте работу группы, — и, говоря это, безопасник держал руку на спусковом крючке.

Это выглядело заботой, но между строк явно читалось: в центре Ли под присмотром, а в поле может наделать что угодно. На доверие не стоило и рассчитывать.

— Как скажете, — кивнул Эрик и повернулся к бойцам спиной.

Он вернулся к экранам, смотря на графики и погрузку бойцов в конвертоплан. Пришлось ждать снова. Впрочем, недолго.

— Всем внимание! Вывожу на экран! — крикнул один из аналитиков.

На главном дисплее появилась трансляция «Голоса Пекина». Председатель Кун Юаньчао в идеальном костюме сидел за столом с серьёзным и озабоченным видом и пристально смотрел в камеру.

— … то, что происходит с нашими братьями и сёстрами в Гонконге — совершенно неприемлемо. Консорциум обещал им безопасность, но вместо этого принёс лишь страх. Им обещали честное управление, а дали угнетение и рабство. Им обещали порядок, но на улицах хаос. Мы не можем смотреть сложа руки. Если в ближайшие сутки корпорации Консорциума не предоставят жителям Гонконга все полагающиеся права и свободы, мы сочтём это нарушением договора о выкупе и будем вправе вернуть город в состав Китая любыми способами…

Мертвенная тишина зала зазвенела в ушах. Все сотрудники замерли, где стояли, а Эрику вдруг послышалось тихое, но отчётливое тиканье часов, отмерявших время до вторжения. Ставки только что многократно возросли.

18. Победа над другими даёт силу

Ночью Дровер почти не спал: хоть и устал смертельно, нервы мешали. С одной стороны, дела пошли лучше: Вайскрафт и другие корпы получили по носу, Цили сказала, что скоро придёт врач с лекарством, и даже собственная разработка сдвинулась с мёртвой точки. С другой стороны, невозможно было просто не думать о случившейся катастрофе. Хакер было пытался оправдываться: «Всё из-за этой суки. Я не знал, что так будет», — но понимал, что на самом деле всё прекрасно знал. Разве что недооценивал масштабы. Но ведь глава «Единства» слишком явно недоговаривала о последствиях, а он решил это проигнорировать. То ли из-за усталости, то ли из-за слабости, то ли из-за надежды.

Раздумывать обо всём этом было слишком страшно, и пришлось задвинуть мрачные мысли. Надо было отвлечься, лишь бы не осознавать совершённое в полной мере. Работа над программой была лучшим занятием. Судя по тестам, она сильно продвинулась вперёд, хотя до идеала ещё не дошла. Успех приподнял настроение — как небольшая победа на фоне многих неудач.

Дровер лихорадочно писал код — исправлял, оптимизировал, добавлял что-то — пока, наконец, не позволил себе остановиться, передохнуть и вывести на терминал новости из публичного сегмента Сети. Там творился полный хаос: кто-то просил о помощи, кто-то искал родственников, кто-то распускал слухи. Поверх этого вещали пропагандистские каналы: они, казалось, плодились на глазах. Система цензуры боролась с ними, как могла, но такой поток информации пресечь не могла. Казалось, у каждого была своя версия, почему случилась авария, и ни одна из них не была правильной. Говорили, всему виной то нарушение техники безопасности, то диверсия Китая, то намеренный поджог ради страховки…

Хакер вспомнил, что Цили и сама не рассказала правды сразу, но подавил сомнения. Какая теперь разница, да и сколько можно бояться и ждать удар в спину. В любом случае, презерватив с оставшимся порошком вновь болтался в желудке, закреплённый леской. Оставалось лишь дождаться доктора — и уж тогда хоть ненадолго вздохнуть спокойно.

А Квай Цинг с момента катастрофы словно замер в ожидании. Улицы опустели, краны стояли неподвижно, и ветер завывал на стройках. Боевики Цили вели себя ещё тише, чем раньше. Кто-то изредка выбирался наружу, осматриваясь в поисках угрозы, и кто-то возвращался. Как именно это управлялось, Дровер не спрашивал. Он принял правила игры и даже дышать старался потише: похоже, безопасники Консорциума везде искали бунтовщиков. Вскоре пришёл скромный пожилой мужчина — обещанный врач — и принялся копаться в сумке.

— Так, молодой человек, дайте руку, — прошептал он, сжимая какой-то белый пластиковый прибор.

— Зачем?

— Анализы. Чтобы быть готовым к неприятностям.

— Каким, например? — Дровер не раз перечитывал описание «Скорпифакса», но на побочные эффекты ему было наплевать — они-то излечимы.

— Перепады давления, облысение, эректильная дисфункция, непереносимость лактозы, — пробубнил доктор.

Хакер прикинул, что в последнее время личной жизни у него и так не было, да и настоящего молока не появлялось уже лет двадцать. Он пожал плечами и вытянул руку, а врач приложил аппарат к запястью, и через пару секунд тот издал мелодичный звон — спохватившись, старик приглушил его ладонью.

— Повезло: никаких неприятностей можно не ждать.

— Давайте быстрее тогда.

— Не спешите, молодой человек: всё надо делать правильно.

Доктор раздвинул штатив, достал из сумки пакет с лекарством и подвесил в систему для капельницы. Лишь только Дровер это увидел, его прошиб холодный пот. «Скорпифакс» же называли «золотым спасением», а жидкость в пакете была прозрачной.

— Так, сейчас сделаем Вам укол, чтобы не больно было, и можем ставить капельницу, — врач отломил верхушку ампулы и начал набирать что-то в маленький шприц.

Сердце хакера заколотилось сильней. Он догадывался, что его могут подставить, и знал, что нужен живым, пока полезен. А теперь или стал угрозой для планов Цили, или ненужным хранителем порошка. Хотелось материться, но Дровер сдержался и одними губами беззвучно произнёс слово «сука». Он тут же взял себя в руки, медленно потянулся к капельнице и подхватил трубку обеими руками. Времени размышлять не было, а доктор как раз отвернулся. Хакер примерился, задержал дыхание, чтобы ничем не выдать себя, и набросил удавку доктору на шею, а потом рванул.

Старик замахал руками, завалившись на Дровера. Попробовал крикнуть, но не смог даже прохрипеть. Попытался отодвинуть пальцами трубку — но она держалась крепко. Тогда начал слепо бить за спину шприцом, и увернуться хакер не успел. Игла вонзилась ему в голову и обломилась, но он сжал зубы и лишь сильней натянул удавку.

Внезапно натяжение стало быстро слабеть: трубка, и без того скользкая от пота, медленно растягивалась — это ощутил и врач, а потому стал сопротивляться сильнее. Он вновь попробовал освободиться, но Дровер рывком намотал часть удавки на кулаки, наплевав на боль. Тело доктора затрясло, и хакер еле успел рывком оттащить его от столика с сумкой — грохот привлёк бы слишком много внимания, прибежали бы боевики «Единства» и закончили то, что не смог лжеврач.

Попытки старика вырваться всё стихали и стихали, и наконец тело обмякло вовсе. А Дровер продолжал натягивать удавку, пока сил в руках почти не осталось. Тогда он аккуратно положил тело и тут же отвернулся, случайно посмотрев в искажённое лицо. Приступ рвоты заставил тут же скорчиться и изо всех сил зажать рот, чтоб не издать ни звука. Не помогло и сконцентрироваться на жёлтой громаде крана в окне — не отступал образ посиневшей кожи и вытаращенных, словно жабьих, алеющих глаз. Пошатываясь, хакер приоткрыл окно и вдохнул холодный морской бриз с привкусом мазута. Но вонь только усилила тошноту, скрутившую кишки в клубок.

Пора было бежать. Снова. Дровер посмотрел вниз, и минутная слабость принесла желание прыгнуть. Ведь свободный полёт избавил бы от всех проблем одним махом. Не нужно будет бояться, что тело предаст, и не нужно будет прятаться, как крыса, снова убив кого-то. Но разве он не столь многим уже пожертвовал и не слишком много сделал, чтобы всё бросить? Поэтому хакер перевёл взгляд на кран: эта махина, скрипя, покачивалась на ветру, и стрела нависла над контейнерными домами, бросая тень на и так мрачные переулки. Дровер прикинул, что она могла бы достать и до окна. Оставалось лишь придумать, как провернуть всё тихо.