Весна веры (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 76
– Когда дома не было. Я понимаю.
Анна коснулась ладонью щеки мужчины.
– У нее есть дом. У нее есть ты.
– И ты тоже. И Георгий.
– Теперь – да.
И за оставшееся время Анна даст Кире столько любви, сколько у нее получится. Чудесный ведь ребенок! Добрый, умный, ласковый…
Как же тяжко уходить!
Как неохота их оставлять!
Это будет потом. А сейчас есть она. И есть Боря. И их соединенные руки. И спящие на втором этаже дети.
И пусть весь мир подождет!
Яна, Русина
– Валежный, с тобой встретиться попросту нереально!
– Еще раз нечто такое выкинешь – и мы с тобой у Хеллы встретимся, – парировал Валежный.
Митя фыркнул.
Еще бы!
Вот как тут пересечься с Валежным?
Когда он то в одном конце города, то в другом, и поди, отлови его, и охрана близко к нему никого не подпускает? Бегать и орать?
Вот еще не хватало! Хотя насчет поорать – идея хорошая!
Так что Митя влез на пьедестал пред дворянским собранием и принялся громко и противно орать, призывая Валежного. А как еще?
Взорвать тут все к растакой-то матери? Это он запросто, но есть подозрения, что Валежный не одобрит. А вот поорать было в удовольствие.
Когда еще удастся так поразвлечься?
Все работа да работа, взрывы да убийства, диверсии да эксы. А жить когда? А радоваться жизни?
– Ну, ежели дама против не будет…
– Дама не будет.
Яна как раз приехала к Валежному, уточнить насчет отъезда. А тут это чудо в перьях нарисовалось. И… вот хоть стреляйте, не могла его Яна всерьез воспринимать!
Да, взрослый мужик лет сорока! Явно битый-перебитый, прошедший и огонь и воду и триста метров канализации, пары зубов нет, волосы седые, стрижены коротким ежиком, глаза такие…
С такими даже не убивают.
С такими не считают жертвы… зачем, после первой-то тысячи? И неинтересно как-то…
При этом явный тор, высокий, изящный, тонкокостный… и с самым препакостным выражением лица. И как-то даже его возраст размывается…
Так и хочется воспринимать его, как сверстника.
Яна понимала, что это обманчивое впечатление, что опасен этот милый человек, как три голодных гюрзы, которых хвостами склеили, но поделать с собой ничего не могла.
Так и тянуло улыбнуться.
– Это вы о себе – или о Хелле?
– Мы обе – женщины.
– Я надеюсь, вы все же моложе, тора?
– Немножечко моложе, – усмехнулась Яна. – Совсем чуть-чуть… мне вас оставить, торы?
– Да, тора Яна. Если вас не затруднит.
– Яна? – вдруг напрягся Митя.
– Вы обо мне слышали?
– Ну… если вам знакомы некие хвостато-полосатые…
Кольнуло за грудиной так, что Яна непроизвольно потерла область сердца.
– Жом Тигр? Вы… вы его знаете?
– Более того, я как раз от него.
– И как он?
Яна понимала, что это глупо. Что Тигр о ней забыл уж сорок раз. Но… сердцу не прикажешь. Что-то ныло, свербело… любовь?
Да какая уж тут любовь!? Чушь это и глупости…
Но если бы Яна могла кого-то полюбить, вот в Тигра она бы влюбилась несомненно. Мужчина был такой… куда там несчастным стокгольмским синдромам и БДСМ-щикам?
Для них все игра и романчики, а тут… тут реальная сила. Власть над жизнью и смертью. И когти в крови по самые уши.
Но не это привлекательно. Нет.
Просто рядом с Тигром ни одна другая беда к тебе подойти не осмелится. Сам он, может, и сожрет. Но никто другой до тебя даже волоском не дотронется.
– Жив, здоров, чего и вам желает. А тебе письмо прислал. Надеюсь, это не признание в любви.
Митя чуточку скабрезно подмигнул Валежному, и извлек откуда-то из глубин плаща, из подпоротого шва, небольшой конверт. Даже не запечатанный.
– Тигр тебе так доверяет?
– Я бы точно по пути с текстом ознакомился. А что?
Яна подумала, что и она бы ознакомилась. Дадут?
Все же титул императрицы имеет свои плюсы.
Валежный читал недолго. Подумал, протянул письмо Яне.
– Читайте, тора.
Яна кивнула и побежала глазами по строчкам.
Примерно на десятой ей стало плохо.
– Это… это же…
– Его смертный приговор. Или мой, – Митя был серьезен. – Если вы заметили, подписи нет.
– У него и так характерный почерк, – тихо произнесла Яна. – Пламенному других доказательств и нужно не будет.
– Вы знаете его почерк, тора?
– Знаю. Очень хорошо знаю.
Яна помнила тихие вечера в поезде, помнила, как Тигр работал с документами, быстро пролистывая одни, раздирая в клочья вторые, отмечая что-то в третьих… она честно старалась усмирить любопытство, но…
Это ж живая история!
При ней!
Как тут устоять? И она спрашивала, где-то Тигр ей объяснял все, где-то отказывал, о чем-то они спорили до хрипоты, а потом споры заканчивались в постели. И это тоже было хорошо…
Да, поезд…
Распространяться о своем знакомстве Яна не стала. Но Митя был бесцеремонен до крайности.
– Кстати говоря, жом Тигр выбрал ваше имя паролем для связи. Видимо, у вас очень длительное и близкое знакомство?
Тут уж и Валежный не выдержал. Такое знакомство – это уже не личный вопрос, а государственный.
– Тора Яна?
– И что? – огрызнулась Яна, которая вообще не любила делиться такими подробностями. – Ну, было у нас! Было! И я ни о чем не жалею!
– Тигр тоже, – вставил свои три медяка Митя.
– Но… как!?
У Валежного случился полный разрыв всех шаблонов.
Болезненный и абсолютный.
В его понимании, после расстрела всей семьи, приличной императрице надо было бежать куда поглубже в дикие леса, молясь, чтоб не догнали, а при виде освобожденца – орать и молиться. Или хотя бы отстреливаться.
Нахалка, которая отправилась в Звенигород в эшелоне этих самых освобожденцев, да еще умудрилась по дороге Тигра за… хвост потаскать, вообще в его голове не укладывалась. Никак.
Яна только руками развела. А что она может сказать на этот счет? Ей что – пешком идти было? До Звенигорода? Ее сын ждал, еще она тут время зря не тратила. И Тигр…
Во-первых, они квиты, она-то тоже всех убила. А во-вторых, удовольствие было обоюдным. Вон, до сих пор забыть не может…
Приятно?
Еще как!
Яна довольно улыбнулась и плотоядно так посмотрела на Митю.
– Дмитрий, а вы можете ему тоже письмецо передать?
– От девушки?
Яна фыркнула.
– А вот правда… с одной стороны я не замужем. С другой – давно уже не девушка. Анатомически. Как это называется?
– Тора Яна! – почти взмолился Валежный.
Яна фыркнула.
– Ладно-ладно, все в порядке, я молчу. Так как, Дмитрий – передадите?
– Разумеется, тора Яна.
Яну посетило громадное желание написать три слова (нет, не мейд ин Чайна, а про любовь) и запечатать их своим кольцом. Фамильным и фирменным.
Но… это уж точно приговор.
Даже эта пара листов – не приговор. Хотя Тигр и расписал, сколько у них людей и на каких направлениях, безжалостно сдавая своих. Хоть он и написал о некоем сотруднике Лионесского посольства… тор Дрейл?
Запомним, куда ж ты денешься.
И тор Вэлрайо?
Подождите, ваше величество Элоиза, пока я жива, я вам еще за всю семью предъявлю! Вы у меня и не отпишетесь, и не расплатитесь, и не отмоетесь! Это в том мире англичанам вслед за подставу не плевали, потому как у всех рыло в пуху было. По самый затылок!
А в этом будут! Само ваше имя станет синонимом мрази!
Еще как будут! Сами напросились! Потому как сначала обещать приют и защиту, а потом развести руками и сказать – перебьешься, это в любом мире паскудство! И точка!
А что тогда можно написать Тигру?
Почему-то в голову навязчиво лезли те же три слова.
Яна решительно выставила их обратно, и принялась подбирать…. Нет, не синонимы. А события, упоминание о которых заставит Тигра поверить в ее авторство.
Именно событиях.
Особые приметы она тоже помнила, но писать мужчине о его родинке… аккурат, вот там…
По нынешним временам такой эпистолярный жанр не в чести. Это уж точно… разве что нарисовать? Но есть подозрения, что не поймет Валежный. Ладно. Словами обойдемся.