Провинциальный комиссариат (СИ) - Гребнев Александр. Страница 5

— Да, младший следователь. Спасибо.

И он улыбнулся ещё шире.

Пожалуй, он и в самом деле милый. Бригита улыбнулась в ответ и начала собирать бумаги, показывая, что лекция окончена.

0105. Робин. Белый король

Самолёт заходил на посадку грузно и неторопливо. Только сейчас, когда он шёл над самыми крышами рыбацкой окраины, стало понятно, насколько он огромен. Робин помнил, что такие самолёты называют "летающими лодками", но этот на лодку был не похож совсем. Он был похож на дровяной сарай — длинный, широкий и приплюснутый. О лодке напоминало только днище, сходившееся клином и покрашенное в ярко-алый. Шесть моторов, установленных попарно — один тянет, другой толкает — тащили угловатую тушу сквозь воздух, казалось, с надрывом.

Робину показалось забавным совпадение — ведь и рыбацкая окраина уже лет двести как не рыбацкая и не окраина. Название осталось, но район теперь почти в самом центре города, а живут в нём по большей части торговцы, чиновники средней руки да понаехавшая за вдохновением богема.

— Почему он над городом снижался? — спросила Бригита, провожая взглядом самолёт, который, накренившись, пересёк береговую линию и начал большой круг над заливом.

— Чтоб если какой мотор откажет, грохнуться в строяк и поубивать побольше народу, — с каменно серьёзным лицом ответил Кир и шумно прихлебнул из чашки.

Бригита хлопнула глазами и явно смешалась.

— Он шутит, — сказал Робин. Посмотрел на свой остывший чай и улыбнулся. Не реплике Кира, а потому, что в голову ему внезапно пришло ещё одно совпадение. Они ведь тут — тоже не те, кем кажутся. Изображают зевак, пришедших поглазеть на прибытие столичного инспектора, на деле пытаясь обеспечивать безопасность мероприятия. Пытаясь — потому что с учётом нагнанной сюда со всего города полиции, они явно были пятым колесом в телеге. Кир прекрасно это понимал, поэтому сразу выбрал им позицию в отдалении, на тёмной от времени веранде старого кафе. Случись что — отсюда они при всём желании не упеют вмешаться — разве что пострелять в толпу наугад. Ну, то есть, сам Робин разве что чашкой кинуть сможет — свой пистолет он сегодня всучил Киру. Хэль с оружием мог вызвать вполне определённую реакцию у и без того задёрганных усиленными мерами безопасности полицейских. Свои, из комиссариата, в лицо его, конечно знают, а вот за обитателей опорных пунктов с окраин Робин бы не поручился.

Впрочем, стрелять никто из них никуда в любом случае не собирался. На любого потенциального террориста здесь сейчас и так найдётся дюжина резвых сотрудников, желающих получить медаль за героизм. Справятся как-нибудь.

И это, подытожил Робин мысленно, четвёртое двойное дно текущей ситуации. Они значатся как обеспечивающие безопасность, но обеспечивать её не собираются. Хорошее число — четыре. Счастливое. Он кивнул и одним длинным глотком допил чай. Махнул рукой официанту и щёлкнул по краю чашки. Тот нехотя оторвался от созерцания самолёта и направился внутрь кафе.

Самолёт теперь приближался к городу со стороны моря. Качнул крыльями, сверкнул серебристым бортом. От воды его отделяло совсем небольшое расстояние, уменьшавшееся с каждой секундой. Момент касания поверхности все увидели сразу — от носа машины метнулись в стороны ярко-белые пенные усы. Пропеллеры замедлились, проявившись блестящими кругами на концах моторов. Даже сейчас, рассекая воду, самолёт всё равно не был похож на лодку — теперь он напоминал Робину неуклюжий грузовой пароход с широкими верандами крыльев и торчащим вместо флагштока на корме плавником хвоста.

Толпа загомонила и начала подтягиваться к берегу. Те из полицейских, кому досталость носить сегодня форму, начали отжимать людей от причала. Те, кто был в штатском, засуетились и задвигались. Робин поморщился — потенциальному злоумышленнику ничего не стоило вычислить этих остолопов по их поведению. Остаётся надеяться, что злоумышленников и в самом деле нет.

Самолёт приближался к причалу медленно. Первый ажиотаж у зевак спал. Поняв, что до швартовки ещё четверть часа, а то и больше, они ослабили напор на цепочку полицейских. Кир повернулся к Бригите:

— Кстати, как лекция вчера прошла?

— Нормально, — Бригита ответила резко и мрачно, но Кир, кажется, поверил.

— Ну, это хорошо. А то я, если честно, переживал немного. Кстати, Янг в себя пришёл.

— Да? — тут реакция была уже куда искреннее.

— Ага. В утренней сводке было.

Робин фыркнул — кажется, Бригита со своим вечным копанием в документации, оказывает положительное влияние на отдел. Вон, глядя на неё Кир уже начал читать утренние сводки. Сам Робин пока ещё не начал, но в последнюю неделю несколько раз ловил себя на таком желании.

— Ты чего фыркаешь, косматый? Как конь. Вон, и носяра, как у коня.

— Выражаю недовольство. Чай не принесли.

— Оборзели совсем тут, среди курортников. Цены ломят, как в ресторане, а обслуживают как в тошниловке. Слышь, шкет! — Кир развернулся к входу в кафе, — Хули ты там копаешься? А ну метнулся!

Из глубины помещения раздался голос официанта. Слов было не разобрать, но Киру, кажется, для понимания вполне хватило интонации.

— Бегом, бля! А то я ж щас встану!

Донеслось торопливое брякание посуды, и официант появился в дверях. На его лице была смесь угодства и презрения в точно выверенной пропорции — чтобы клиент всё понял, но придраться не смог.

Кир снял с подноса чашку и поставил её перед Робином, после чего развернулся обратно к официанту.

— Стой, куда пошёл! Значит, ещё два чая и этот… пирог с рыбой, у вас там на доске перед входом написано было.

— Пирог вечером будет. Сейчас не готов.

— Ну, я не знаю, пожевать чего-нибудь. А то тут у вас на рыбацкой с голодухи сдохнешь, пока дождёшься этого… — он махнул рукой в сторону приближающегося самолёта.

— Бутерброды с сыром, милонский бальтет и каша. Вчерашняя.

— Милонский что?

— Рыба, — вмешался Робин, — В тесте. Жареная.

— Понапридумывают… Ладно, бутерброды неси. И чтоб не заветренные, понял! За заветренные платить не стану.

Дождавшись, пока официант скроется, Робин укоризненно посмотрел на Кира.

— Ты же и так не станешь.

— Что?

— Платить.

— Конечно. Я же полицейский.

Бригита поперхнулась остатками чая.

— Ты ещё погромче ори. Что полицейский. Вдруг кто не слышал, — проворчал Робин.

От берега послышался нарастающий гомон. Самолёт подходил к причалу. Вдоль кромки забегали рабочие в непривычно чистых комбинезонах, приняли выброшенные лётчиками концы и торопливо пришвартовали неуклюжую тушу. К распахнувшейся в борту дверце подали трап. Зеваки затихли.

Робин ждал, что сначала выйдет какой-нибудь пресс-секретарь или телохранитель, но человек, появившийся на трапе, не был похож на представителя свиты. Когда он в два порывистых шага сошёл на причал и направился по нему в сторону собравшихся, стало ясно, что это инспектор, и что он прибыл один.

Инспектор был высок, строен и неожиданно молод. На его плечи была накинута светлая шинель, из-под неё был виден мундир прокурорской службы — но не уставного тёмно-синего цвета, а белый. На руках — белые перчатки. С собой — ни портфеля, ни папки. Ни оружия. Длинные светлые волосы, забранные в низкий хвост, бледная кожа.

— Экая фифа… — растерянно буркнул Кир. У него за плечом застыл так и не донёсший до стола поднос с чаем и бутербродами официант.

Точно так же застыли в каком-то гипнотическом оцепенении и все прочие вокруг.

Инспектор прошёл сквозь толпу, не замедляя шага и не глядя по сторонам, словно бы площадь была пуста. Люди молча расступались перед ним и забывали сомкнуться вновь, так что в толпе остался след, как от ножа. Чёрная машина магистрата, ожидавшая в центре площади, распахнула дверцу заранее. Инспектор остановился перед ней и впервые обвёл взглядом окружающих. Глаза у него были белёсыми и пустыми, как у мёртвой рыбы. Стягивая с рук перчатки, он нырнул внутрь. Дверца закрылась, автомобиль тронулся.