Муж, которого я забыла (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна. Страница 42

— Конечно, маленькая. — Целую её макушку. — Я никогда не брошу тебя в беде. Но ты не должна скрывать от меня информацию.

Она усмехается. Тихо и сдержанно. И я улыбаюсь в ответ. Третий раз одно и то же. Надеюсь, больше не будет подобных приключений. Надеюсь, скоро всё действительно закончится.

44

Мне совсем не хочется отпускать её от себя. Мы так и сидим вместе: я на койке, а Лукерья на мне. Кажется, я столько не целовался с юношества. Да и тогда не припоминаю, если честно.

Но мы вынуждены прерваться, когда в палату входит медсестра и зовёт Лукерью на процедуры.

Я не на шутку обеспокоен состоянием здоровья жены, но она отмалчивается со смущённой улыбкой.

Ловлю её за руку и притягиваю к себе.

— С тобой всё хорошо?

— Да, Денис. — Она отводит взгляд. — Небольшие проблемы с анализами. Но всё в порядке. Честно.

— Да? — Недоверчиво протягиваю в ответ. — Ну хорошо. Луковка… Мне пора. Надо как-то маму с Евой подготовить. И вообще… Уладить некоторые вопросы с этими… фсбэшниками.

— Ты придёшь завтра? — Пугается она. — Не выдержу больше без тебя… Не выдержу!

— Луковка, конечно. Я приду сразу, как смогу. Не сомневайся. Отдыхай, занимайся своим здоровьем и жди меня. И я надеюсь, что на днях они позволят мне забрать тебя домой.

— Хорошо, Денис. Я буду надеяться, — она смеётся и осыпает меня поцелуями, пока медсестра не торопит её.

Я иду к главврачу, но не застаю его на месте. И хотя мне нужно убедиться в порядке ли Лукерья, я откладываю это на завтра. Я уверен — будь, что серьёзное, Миронов поставил бы меня в известность.

Впервые за прошедшие сорок дней я захожу на ужин к матери. Они с Евангелиной удивляются моему приходу, но предпочитают не задавать вопросов. Пока. Судя по взглядам моей мамы, меня ждут изощрённые пытки, поэтому я кручусь поблизости с Евой.

Рядом с ней меня и застаёт звонок Метлицкого.

— Да, Альберт Станиславович, — снимаю трубку.

— Ну что, Акманов, слышал, на тебя уже свалилась радость? Навестил гражданку Голавлёву? Или Миронов не шутит, и она — Акманова?

— Альберт Станиславович, — усмехаюсь я на его задорный смех, — конечно, навестил. Мы провели вместе несколько часов, спасибо. Только, я так понял, что она проходит лечение?..

— Что-то по женской части, Дениска, — крякает полковник, — я только подписал счета, чтобы все расходы покрыли с твоей страховки, но даже не стал вникать в эти дела девичьи…

— Ну спасибо.

— А тебя что-то не устраивает? Она, вроде, твою фамилию носит, уж не жалей для девушки средств на витамины и отдых.

— Альберт Станиславович! — Возмущаюсь я. — Конечно, пусть ей предоставят всё необходимое лечение. Просто я переживаю, чтобы всё было хорошо. Всё-таки ей пришлось такое пережить!

— Денис, насколько мне известно, у неё нет проблем из-за последствий пожара и пережитой остановки сердца. Говорю, лечение назначили по-женски, я не вникал. Это уж её дела, может, беременная она, что же мне в анализах шебуршать? У меня спросили: лечим? Я и подмахнул бумажки. Но ты учти, Акманов, потом всё с твоей страховки спишут…

Чувствую во рту привкус горечи. И не слышу больше его слов.

— Она… беременна? — Не подумавши брякаю я, и перехватываю взгляд племянницы.

— Тебе видней, Акманов, — смеётся полковник. — Я чего звоню: максимум, два дня, и можешь забирать гражданку Акманову куда хочешь. Её вызовут официальной повесткой, чтобы вручить документы, закрыть дело и рассказать, что она может возвращаться к своей прежней жизни. Конечно, часть её счетов будет арестована, как и складские помещения, но, при должном подходе, компанию можно будет восстановить… Да и квартира её опять же… Миронов сказал, что ты сам ей всё объяснишь. Так вот, Денис, сроку тебе — два дня. Не тяни. Иначе она узнает обо всём в управлении.

— Да, я вас понял, полковник. Я не планирую выпускать её из виду, так что это в моих интересах.

— Вот именно, Акманов! Вот именно, — он тяжело вздыхает. — И как тебя так угораздило, Денис? Отец бы в жизни не поверил…

— Влюбился я, полковник, — хмыкаю в ответ. — Так, что свет сошёлся клином. Только она одна и нужна мне.

— Упустили парня, — смеётся Метлицкий. — Будут новости, сообщу.

Он отключается, а я, посмеиваясь, возвращаюсь за стол. У меня прекрасное настроение. Кажется, я даже напеваю что-то себе под нос.

— Ты был с девушкой? — Обвиняюще спрашивает Ева.

— В каком смысле? — Мать в упор смотрит на меня.

— Он сказал, бабушка, что провёл с ней несколько часов! — Кричит Лина. — Как ты мог, Денис, так быстро забыть Лукерью? Ненавижу! Ненавижу! Никогда не приму!

Она резко разворачивает коляску и быстро убирается из столовой. Я хочу догнать её, но мать хватает меня за руку.

— Это правда? Ты встретил кого-то?

Смотрит на меня, пытаясь понять мои чувства, разгадать мои мысли, но действительность даже близко не стоит рядом с её предположениями. И чтобы она не тешила себя пустыми надеждами, я тороплюсь рассказать ей всё.

— Я был с девушкой, мам. Это правда. — На её лице вспыхивает гневное недовольство, и я обескуражен. — Но эта девушка… Это Лукерья, мама. Она жива. Миронов с Метлицким спрятали её. Она в порядке. Скоро она сможет вернуться к своей прежней жизни.

Мама молчит. Впервые на моей памяти она не находит слов.

— Ты знал? — Спрашивает еле слышно, и я качаю головой. — Мне жаль, что они не поставили тебя в известность. Жаль, что тебе пришлось пережить такое испытание.

— Главное, что она в порядке! — Вырывается у меня.

— Слава Богу, да!

— Я думал…

— Сынок, я не хотела, чтобы у тебя были проблемы из-за этой девочки. Но я никогда не желала ей зла. Всё было бы проще, если бы ты просто выполнял свою работу, а она — не оказалась такой… хорошей.

— Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы она осталась со мной, — предупреждаю мать. — Хочу, чтобы ты знала, если Лукерья согласится, мы продолжим… наш брачный союз. И ничего не изменит моего желания быть с ней. Это осознанное и взвешенное решение, особенно после того, как я…

Замолкаю. Мне невыносимо само воспоминание о долбанных похоронах.

— Ну конечно, Денис. Я даже не сомневаюсь, что у тебя всё получится. И ты не думай о другом варианте развития событий.

Хочется ей напомнить, что именно она усердно проращивала в моей голове мысль, что Лукерья меня не простит. Никогда. Дескать, мама бы не простила.

— Денис, — она мягко улыбается, — я отнеслась к твоей жене предвзято. Но она совсем не похожа на меня. Расскажи ей без утайки. Всю правду.

Я не готов. Субъективный страх гложет меня. Ещё и слова Метлицкого набатом звучат в моей голове. Этого же просто не может быть!

— Она вернётся домой через пару дней. Подготовь Еву. Она так остро отреагировала, что сейчас, пожалуй, не поверит моим словам.

— Она будет счастлива! И сразу тебя простит. Вот увидишь.

— По поводу Евки я даже не переживаю, мама. Сейчас меня больше беспокоит реакция Лукерьи.

— Утро вечера мудренее.

И как мама оказывается права, когда уже на следующий день Метлицкий даёт отмашку, что я могу забрать Лукерью!

Ключевые задержания свершились, а мелкие преступные элементы не в курсе дел.

Перед совещанием у Миронова я прикрываю дверь кабинета и звоню маме.

— У меня мало времени. Миронов ждёт. Ты должна поговорить с Евангелиной, к вечеру Лукерья будет дома.

— Хорошо, Денис. Мы будем ждать вас.

Отключившись, я сразу иду к полковнику.

— Акманов, — усмехается он, стоит мне только преступить порог его кабинета, — звезда нашего управления. Герой!

— Где все? — Присвистываю я.

— А чёрт их знает! Работают, поди, соколик. Не всё ж тебе все почётные лавры получать!

Я смеюсь, но меня прерывает звонок. Номер неизвестный. Скидываю. Усаживаюсь напротив Миронова.

— Олег Владимирович, что-то срочное?

— Да, Акманов. Хочу, чтобы ты был готов, — мой телефон снова заходится в звонке, и я снова сбрасываю. — Метлицкий шепнул, что приказ на твоё повышение уже на подписи лежит. А значит, готовь отчёт по делу Цемского, и звание твоё. Видишь, соколик, как тебе свезло: и жену какую получил, и без пяти минут подполковник!