На грани безумия (ЛП) - Стоун Кайла. Страница 30

Аттикус Бишоп был сложен как полузащитник, на позиции которого он и играл. На поле он слыл монстром, но за его пределами оставался одним из самых добрых и мягких людей, которых Ноа когда-либо знал.

В армии он несколько лет служил капелланом, а затем вернулся домой, чтобы служить своей церкви и обществу с той же преданностью и неустанной энергией, с которой он служил футболу и своей стране.

— У нас есть большой генератор, который мы купили на аукционе несколько лет назад после того, как шторм отключил электричество на пять дней, — поделился Бишоп. — В любом случае, Дафна говорит, что отапливать пустую церковь будет преступлением. И ты знаешь, я никогда с ней не спорю.

— Это правда! — отозвалась Дафна с усмешкой в голосе. — И пусть он не пытается убедить тебя в обратном.

Дафна была пухленькой и фигуристой, с широкой лучезарной улыбкой, искренним смехом и теплой смуглой кожей, которая, казалось, светилась. Как и ее муж, она излучала заразительную энергию и обладала природной способностью пробуждать лучшее в других.

— Этого запаса хватит надолго тебе и твоей семье.

— Вот моя семья. — Бишоп жестом показал на добровольцев, собирающих еду, затем на очередь людей снаружи. — Мы открываем церковь на закате каждую ночь и впускаем всех, кому нужно безопасное, теплое место для ночлега. Прошлой ночью к нам пришло почти тридцать человек. Мы приняли несколько семей с маленькими детьми на неопределенный срок.

— Как скоро у вас все закончится?

— Три или четыре недели, минимум. Мы поступили умно, во всяком случае, Дафна, и запаслись дизельным топливом. Слава богу, генератор старый. Я слышал, что некоторые из более новых моделей тоже не работают.

— Да, не работают. Во всех новых моделях генераторов стоят компьютерные чипы. Они тоже сгорели, как и все остальное. Солнечные батареи Майеров и Рика Рейнольда также не работают. Наверное, потому что они были подключены к сети, когда она отключилась. — Ноа смахнул тающий снег со лба. — Однако большая часть «Винтер Хейвена» все еще пользуется солнечной энергией.

— Рад за них, — проговорил Бишоп, и, в отличие от остальных жителей города, он говорил искренне. — Есть еще какие-нибудь новости? Например, что случилось, и кто это с нами сделал?

— Пока никаких новостей, — ответил Ноа. — Тина Ганди возилась с радиоприемником Дейва, и вчера он заработал. Правительство пока ничего не сообщает. В основном это слухи и домыслы. Большинство людей на радио, похоже, согласны с тем, что это ЭМИ-атака, и она затронула большую часть страны.

— Мы узнали, что Национальная гвардия охраняет границы штата. Они работают над расчисткой дорог и восстановлением линий снабжения. На основных автомагистралях, ведущих в крупные города и из них, установлены контрольно-пропускные пункты.

— Ну, это уже что-то, во всяком случае. А что насчет Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям? Губернатор?

Шеф Бриггс предоставил им отчет этим утром.

— Мы установили контакт с офисом губернатора. Но мы не смогли установить радиосвязь, нам пришлось отправить туда наших ребят. Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям работает над распределением помощи, но логистика затруднена. В первую очередь они сосредоточены на густонаселенных центрах, а затем добираются до сельских городов и деревень. Губернатор не сказал нам, сколько времени пройдет до прибытия помощи. Я сомневаюсь, что он вообще знает.

— Губернатор сказал, что есть сообщения о грабежах и угонах вдоль всех основных автомагистралей. В городах много грабежей, ограблений и бандитских разборок. Наши офицеры попали в засаду на обратном пути по шоссе I-94. Их держали на мушке, забрав оружие и снегоходы. Вот почему им потребовалось так много времени, чтобы вернуться.

— Слава Богу, они в порядке, — рассудительно заметил Бишоп. — Как дела в городе? Вы закончили перепись?

Ноа поднял брови.

Бишоп махнул рукой.

— Люди болтают. Это все, о чем я слышал в последние несколько дней.

— Мы просто хотим знать, кто здесь находится, чтобы проверить их и убедиться, что у всех все в порядке. — Он колебался. — Розамонд думает, что если мы объединим некоторые из наших ресурсов, то сможем помочь большему количеству людей.

— Хм, — отозвался Бишоп, его голос не выдавал его чувств по этому вопросу.

Майло потянул Ноа за куртку.

— Папа, а как же Юнипер и Хлоя?

Ноа взглянул на Дафну.

— Я хотел спросить, не могла бы ты присмотреть за Майло днем, когда я на дежурстве. Я знаю, что прошу многого, но…

Дафна не колебалась.

— Конечно! Девочки будут в восторге.

— У меня в сумке соленые закуски, «Педиалит» и лекарства для Майло.

— У нас здесь есть еще несколько электролитных напитков, — сказала Дафни. — Я найду их для тебя.

Ноа благодарно улыбнулся.

— Ты не представляешь, как много это для меня значит.

— Я отведу тебя к девочкам. — Бишоп с улыбкой посмотрел на Майло. — Ты был очень терпелив, молодой человек. Пойдем.

Ноа и Майло последовали за ним по узкому коридору во вторую комнату, где горстка добровольцев в пальто и сапогах сортировала на столах припасы. Освещение обеспечивали три фонаря на батарейках, расставленные по комнате.

Генератор использовался только для обогрева, а термостат установили на отметку около шестнадцати градусов. Единственное окно завесили одеялом, закрепленным со всех сторон клейкой лентой, чтобы теплый воздух оставался внутри, а холодный — снаружи.

— Девочки где-то здесь. . Они пересчитывают и разделяют консервированные овощи и фрукты. Захватывающе, я знаю. Но почти уверен, что они заодно строят замки из банок из-под супа вон там, в углу, когда думают, что никто не смотрит.

Маленькая девочка лет шести выскочила из-за стены из банок со стручковой фасолью, кукурузой и оливками высотой в три фута. Кожа у Хлои имела приятный коричневый оттенок, как у ее матери, и она так же приветливо улыбалась. Пластиковые зажимы-бабочки в ее косах звенели, когда она исполнила забавный танец.

— Майло! — радостно прокричала она.

Девятилетняя дочь Бишопа, Юнипер, высунула голову из-за угла одной из полок. Она выглядела сорванцом с грязью под ногтями, одетая в джинсовый комбинезон под синей полосатой курткой, ее жилистые черные волосы были стянуты в два пучка.

— Давай играй! — Юнипер посмотрела на своего отца. — Я имею в виду, работать очень усердно без перерывов!

Бишоп и Ноа усмехнулись. Бишоп сунул руку в карман куртки и достал открытый пакет с зефиром. Он бросил его девочкам, и они, визжа от смеха, поймали его и спрятались за стеной из банок.

Майло вопросительно посмотрел на Ноа, его темные глаза умоляли.

— Можно?

Ноа присел перед ним на корточки.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Папа. — Майло сморщил нос. — Я чувствую себя отлично!

— Тогда вперед, приятель.

Юнипер и Хлоя обе были милыми, энергичными маленькими девочками, полными заливистого смеха и визгов восторга. Они втянули торжественного, серьезного Майло в свою орбиту, танцевали и болтали с ним, пока он тоже не стал улыбаться и хихикать.

Сердце Ноа наполнилось теплом. С болью он подумал об их холодном, тихом, слишком пустом доме. Дом опустел и затих задолго до отключения электричества.

Майло нужно больше таких моментов. Больше шансов просто побыть ребенком без груза их общего горя, всегда лежащего на его маленьких плечах.

Оставив детей радостно играть, Ноа и Бишоп прошли по коридорам, через фойе и вошли в церковь.

Она была большой, но просто обставленной, с двумя рядами деревянных скамей и широким центральным проходом, ведущим к помосту. Простая деревянная кафедра стояла перед крестом в натуральную величину, который висел на задней стене.

Солнечные фонари, разбросанные повсюду, освещали помещение. Несколько пропановых обогревателей согревали большое помещение. Все витражные окна закрывали одеяла, прибитые или приклеенные к стенам.

Полдюжины семей ютились на скамьях. Мать возилась с коляской, убаюкивая своего ребенка. В противоположном углу стоял отец с крошечным свертком на груди, пытаясь заглушить жалобный плач младенца.