На грани безумия (ЛП) - Стоун Кайла. Страница 35

Джулиан все-таки добился своего. Ноа еще не определился, как он к этому относится.

— Я хотела похвалить тебя за все, что ты делаешь, — сказала Розамонд. — Не только за твою сегодняшнюю храбрость, но и за твою преданность обществу и отличные идеи.

Вчера утром на заседании совета Ноа принес баллончик с красной аэрозольной краской и предложил пометить пустующие дома, чтобы правоохранительные органы и другие одобренные добровольцы могли аккуратно и уважительно собрать припасы и поделиться ими с горожанами, которые в этом нуждаются.

Люди все равно начали врываться в пустые дома; лучше, чтобы припасы распределялись справедливо.

По меньшей мере 20 процентов домов пустовали из-за того, что люди уехали на праздники в другие места. Девятнадцать домов также опустели после того, как их владельцы умерли от переохлаждения или ранее существовавших заболеваний.

Когда люди наконец-то вернутся домой, они поймут, что Фолл-Крик сделал то, что должен, чтобы сохранить жизнь их соседям и друзьям. Они должны понять.

Шеф Бриггс сначала сопротивлялся, но в конце концов согласился. Некоторым членам совета, а именно Дэррилу Виггинсу, идея врываться в дома соседей показалась чересчур привлекательной.

Розамонд положила свои наманикюренные пальцы на предплечье Ноа.

— Спасибо, от всего сердца.

— Не за что. Мы все делаем все, что в наших силах. Мы будем держаться вместе.

Внезапно осторожное спокойствие уступило место, и в ее самообладании появилось несколько трещин. Впервые он увидел беспокойство в ее глазах.

— Ты в порядке? — спросил он Розамунд.

Она фыркнула.

— Я не могу выразить, как я благодарна тебе за то, что ты здесь, Ноа. Я люблю Джулиана, но он не такой… надежный, как ты. Я знаю, что всегда могу положиться на тебя. Всегда. По крайней мере, у меня есть ты. Мой Гэвин еще не вернулся.

Ноа навсегда останется благодарен ей за то, что она всегда считала его одним из своих мальчиков. Как будто он действительно был одним из ее сыновей, а не просто каким-то приблудным бродягой.

Он пытался полюбить Гэвина Пайка ради нее. Но было в нем что-то такое, что не нравилось Ноа. Он никогда не мог понять, почему. Ханне он тоже не нравился.

Гэвина было легко игнорировать. Он всегда держался на заднем плане. Он был любимчиком Розамонд, что Джулиана всегда возмущало, но Ноа это не беспокоило.

Первый муж Розамонд, музыкант, ушел, когда Гэвин был еще маленьким. Розамонд снова вышла замуж за адвоката и через несколько лет родила Джулиана. Адвокат ей изменил, и Розамонд выгнала его и растила обоих мальчиков одна.

Возможно, Розамонд больше опиралась на Гэвина, поскольку он старше. Ноа никогда не понимал их взаимоотношений. Он просто знал, что у него есть Джулиан, который близок ему как брат, и Розамонд, заменившая ему мать и бабушку.

— Он собирался приехать домой на ужин в канун Рождества. Ровно в пять вечера, как по часам, каждый год. — Ее глаза приобрели отстраненный взгляд, как будто она заново переживала хорошие воспоминания. — Он всегда приносит мне лилии, ты знал об этом?

— Может быть, он помогает загонять заключенных в тюрьму и не может передать тебе весточку. Это ужасно — отсутствие связи. Уверен, с ним все будет хорошо.

— Конечно, будет. Тем не менее, беспокоиться — это прерогатива матери, не так ли? — Она разгладила переднюю часть своего темного пиджака, взяв себя в руки. Когда она снова посмотрела на Ноа, ее глаза выражали спокойствие и уверенность. — Кстати, о беспокойстве. Я волнуюсь за тебя и Майло в вашем промерзшем доме.

— Мы в порядке, — автоматически ответил он, хотя на самом деле это далеко не так.

Он ужаснулся тому, как быстро они расправились с дровами. Он уже приготовил две тумбочки, старую книжную полку и письменный стол, чтобы нарубить их в первую очередь для дополнительного топлива. Даже если он сожжет всю свою мебель, дрова все равно закончатся довольно быстро.

По крайней мере, ему не нужно беспокоиться о сохранении тепла в доме днем, когда Майло в церкви с Квинн и девочками Бишоп.

— А еда?

— Еды мало, но мы справляемся.

Он теребил свое обручальное кольцо, смущаясь, что у них нет больше. Ханна всегда старалась запастись едой на месяц зимой, если не больше. Их кладовая всегда оставалась полностью заполненной — настолько, насколько позволял бюджет.

Из-за работы и родительских обязанностей Ноа пустил все на самотек. Его лицо вспыхнуло от стыда.

Как же он ошибался во многих вещах.

Розамонд покачала головой.

— Так не пойдет, Ноа. Я не хочу, чтобы Майло мерз в этом холодном доме. Не с его состоянием. Это неправильно. — Она наклонилась и понизила голос. — У меня есть сюрприз. Я приготовила для вас дом в «Винтер Хейвене».

Ноа замялся.

— Я не могу занять чей-то дом…

— Гарсиа сейчас на Арубе. Как ты думаешь, когда они вернутся домой? Не скоро. Если и когда они вернутся, мы с радостью вернем им их дом в том же состоянии, в котором мы его застали. Но я не буду стоять в стороне и не позволю ребенку замерзнуть до смерти, когда для него есть отличный дом со светом, теплом и горячей водой.

Ноа покачал головой. Это все еще казалось неправильным, как кража. Как вторжение в чужое личное пространство. Брать что-то, что принадлежало кому-то другому, что не принадлежало ему, не должно принадлежать ему.

— Мы должны задействовать неиспользуемые ресурсы. — Розамонд сжала его руку. — Я знаю, что ты слишком скромен, чтобы принять это для себя. Но ты заслуживаешь этого. После всего, через что ты прошел? Твоему сыну нужна горячая ванна и домашние макароны с сыром, которые готовятся в духовке. И электричество для его приставки. Майло заслуживает этого. Сделай это для него, для моего приемного внука.

— Но… — пробурчал Ноа.

— Все уже готово. Я пришлю к тебе людей около шести. Приготовь свои вещи.

Все, что сказала Розамонд, чистая правда. Майло отличался слабым здоровьем. Ноа никогда не забывал о его уязвимости, ни на секунду.

Ноа вспомнил ужас и беспомощность, которые он испытал, оказавшись в ловушке на кресельном подъемнике. Это чувство бессилия. Он готов пойти почти на все, лишь бы не испытывать это чувство снова.

Он отец Майло. Его работа заключалась в том, чтобы обеспечить безопасность сына. Любой ценой.

Если это означало принять грандиозный подарок, который он не заслужил или не заработал, то так тому и быть.

Теснота в груди ослабла. Влага заполнила глаза Ноа против его воли. Он напряженно моргнул, благодарность переполняла его.

— Я не смогу отплатить тебе…

Розамонд махнула рукой.

— Забудь об этом. Ты всегда был для меня сыном, с того самого первого раза, когда впервые появился у нас, застенчивый худой ребенок, который едва мог смотреть мне в глаза. Я помню только то, как ты чуть не слопал все мои запасы.

Ноа покраснел.

— Ты мне нужен, Ноа. Мне важно знать, что я могу на тебя положиться. Страсти поутихли. Реальность начинает проясняться. Ты всегда был миротворцем. Это то, что нам нужно сейчас больше, чем когда-либо.

— Конечно. Все, что я могу сделать.

Искренняя улыбка расцвела на ее лице.

— Мы семья, Ноа. Это то, что делает семья.

Он хотел сказать что-то еще, но она уже отвернулась, когда к ней подошли два сотрудника ее офиса с напряженными выражениями на лицах. Один из них что-то быстро прошептал ей на ухо, и она повернулась на каблуках и пошла за ними, не оглядываясь назад.

Ноа остался стоять один в бежевом коридоре, с открытым ртом, все еще не совсем понимая, что только что произошло. Так обстояли дела с Розамонд Синклер.

Она добивалась своего, независимо от того, нравилось тебе это или нет.

Она была резкой, жесткой, бесцеремонной женщиной. Не всем она нравилась. Но, по опыту Ноа, она всегда поступала правильно по отношению к нему.

И за это он был ей благодарен. И предан.

Глава 36

Ноа

День шестой