Звезда Севера (СИ) - Норт Вероника. Страница 25

Теперь круг подозреваемых значительно расширился. Но какие цели преследовал ее предполагаемый спаситель?

***

Только позже, когда Эви с остервенением смывала с себя липкие прикосновения и вычищала из-под ногтей частички кожи, ее вдруг накрыла такая дрожь, что зубы начали выбивать мелкую дробь. Запоздалый страх захлестнул склизкой волной, скрутил желудок и осел тошнотворным привкусом во рту. Осознание, что все могло закончиться гораздо хуже, лишило ее последних сил.

Когда Эрон вошел, она все еще сидела в остывшей воде, обняв колени, и по ее лицу катились слезы, которые никак не получалось остановить. Он молча сел на влажный борт и стер большим пальцем очередную слезинку с ее щеки. Затем помог ей выбраться и завернул в полотенце. Эви не сопротивлялась, когда он взял ее на руки, пронес в свою комнату и уложил в постель.

Ее дрожь почти стихла, остались лишь короткие судорожные всхлипы. Она свернулась на боку, подтянув колени, и Эрон лег позади нее и обнял.

— Прости меня, — прошептал он. — Так не должно было случиться.

Эви могла сказать, что он не виноват, но солгала бы. Она считала, что он виноват. Именно из-за него она стала такой зависимой, пленницей этого замка, где почти каждый смотрел на нее, как на вещь. Пусть даже на красивую и интересную, но вещь. Поэтому Эви ничего не ответила, только вздохнула и закрыла глаза.

Какое-то время они лежали молча, и она сама не заметила, как окончательно успокоилась, неосознанно подстраиваясь под его размеренное дыхание. Он словно загораживал ее от мира, возвращая потерянное чувство безопасности. Делился с ней своим теплом, помогая восстановить внутреннее равновесие. Она вдруг с облегчением поняла, что этот длинный и сложный день уже закончился, а следующий еще не наступил. И в этом маленьком промежутке между сегодня и завтра они остались только вдвоем.

— Как ты узнал, что я в саду? — спросила Эви, не оборачиваясь.

— Ти-рэм прилетел очень взволнованный и вел меня за собой. Но я искал только тебя, не знал, что Лэам тоже там.

— Он сейчас… — начала она, водя пальцем по вышитому покрывалу.

Он сейчас что? Мертв? Предстанет перед судом? Заброшен в какое-нибудь подземелье?

— Он уже за пределами замка, — ответил Эрон, опираясь на локоть. — Будем считать, что по пути в столицу мой кузен упал с лошади. Скажем, пять или шесть раз подряд, — в его голосе не было и тени сочувствия. — Какая жалость, что у нас нет лекаря его уровня. Пришлось срочно возвращать драгоценного родственника домой.

— Он сказал, что он твой брат и лорд первого ринга.

Эрон фыркнул.

— Он двоюродный племянник моего отца и считает, что у него больше прав на престол, чем у меня. Впрочем, не он один.

— Но… как он попал в сад?

Эви насторожилась. Она все еще переживала из-за записки, которую незаметно пронесли в ее, казалось бы, хорошо защищенные покои. А тут еще этот Лэам. Что если Белый замок охраняется не настолько тщательно, как она думала, или имеет тайные ходы? Тогда, возможно, у нее будет больше шансов на побег…

— В детстве он бывал здесь и, как все мальчишки из окружения Элифа, бегал к Нэссору слушать истории и лечить разбитые коленки, или чтобы посмотреть на брачные полеты стрикстеров с обрыва.

Эрон замолчал ненадолго, видимо, погрузившись в воспоминания, но вздохнул и продолжил:

— Стражник узнал его и впустил повидаться с Нэссором. Возможно, не обошлось без пары монет, но такого больше не случится… — Он вытащил заколку из ее волос, распутав пучок, который она соорудила в купальне, и зарылся в них пальцами. — Я удвоил всю стражу в крыле и приказал не впускать и не выпускать из сада никого, кроме Нэссора и двух его помощников. И поверь, я позабочусь о том, чтобы так и было.

Он все так же гладил ее по волосам, отводя чуть влажные пряди за ухо и перебирая их, и Эви снова закрыла глаза, погрузившись в горестные размышления. Если бестолковый Лэам послужил тому, что северная часть замка теперь охранялась в разы сильнее, означало ли это, что ее тайный доброжелатель тоже не сможет больше пробраться в ее комнату и оставить письмо? Вряд ли это хороший знак.

Пальцы Эрона замерли.

— Давай сделаем что-нибудь с твоими синяками, — сказал он сдержанно.

Он отодвинулся, осматривая ее, и когда дотронулся до кожи под лопаткой, она дернулась и отстранилась.

— Можно позвать Нэссора. Он хороший лекарь.

— Вот еще! — разозлилась Эви и села, придерживая полотенце на груди. — Я всего лишь ударилась об дерево, когда этот огрызок рыбьего хвоста меня толкнул.

— Надо было уронить его с обрыва, — процедил Эрон.

Эви проследила за его взглядом и увидела на запястье темные отпечатки от пальцев Лэама.

— Боишься, что все заметят их и подумают, будто это ты так со мной обращаешься? — с вызовом спросила она.

На удивление он не разозлился, только хмыкнул и встал.

— Они все равно придумают что-нибудь, — ответил он, ища что-то в ящике стола, — так что какая уже разница.

Вернувшись в постель, Эрон взял ее за руку и начал аккуратно втирать прохладную мазь из небольшого сосуда. Длинные пальцы нежно массировали ее запястье возле тонких голубоватых вен, просвечивающих сквозь кожу, где бился пульс.

— Так оно и будет теперь? — устало спросила Эви.

Короткая вспышка недавнего раздражения погасла, вытянув из нее последнюю каплю едва восстановленных сил, и на смену ей пришла противная горечь.

— О чем ты?

— Будешь каждый раз замазывать мои синяки и ссадины, потому что это входит в твои обязанности?

Эрон отпустил ее запястье и, придвинувшись ближе, взял ее за подбородок и повернул лицом к свету ламп.

— Я постараюсь сделать так, чтобы больше никто не причинил тебе боль, — серьезно сказал он.

— Даже ты? — Эви недоверчиво покосилась на него.

— Даже я. — Эрон закончил с ее подбородком и шеей и попросил: — Ляг на живот.

Она подчинилась, и он осторожно смазал самый болезненный синяк на ее спине. Саднящая боль ушла, уступив место приятной прохладе. Эви закрыла глаза и сдвинула брови, снова размышляя о дурацком письме. Она даже не сразу заметила, что его руки легли на ее плечи и начали мягко массировать.

— Что ты делаешь…

— Пытаюсь заставить тебя перестать думать.

Сильные пальцы надавили на какую-то напряженную мышцу, расслабляя ее, и Эви едва не застонала от удовольствия, зарывшись носом в подушку. Последние дни были такими тяжелыми… У нее просто не было сил сопротивляться, даже несмотря на сползшее до талии полотенце. Руки Эрона плавно скользили по ее спине, гладили, сжимали, и Эви окончательно сдалась, отпустив все тревоги. Ее мысли постепенно растворялись в полудремотном тумане, и по жилам, словно тягучий мед, разливалось приятное тепло.

Неожиданно над ухом раздался мягкий шепот:

— Мне понравилось, что ты назвала меня по имени сегодня. — От легкого едва ощутимого касания его губ ее кожа покрылась мурашками. — Я хочу услышать его еще раз. Только по-другому.

Она ничего не ответила, ощутив теплое дыхание на своей шее, но и не сделала попытки отодвинуться. Эрон проложил дорожку из поцелуев вдоль ее позвоночника вниз и когда дошел до поясницы, Эви закусила губу и тихо застонала. Ее еще недавно расслабленное тело словно начало жить собственной жизнью. Она скомкала покрывало в кулаке и сцепила зубы, сдерживая очередной стон, но, когда он чуть прикусил кожу над краем полотенца, ахнула и прогнула спину. Ее бедра помимо воли слегка раздвинулись, как будто собирались подняться и бесстыдно распахнуться перед ним. Просили его прикосновений.

— У нас же был уговор, — простонала Эви, призвав на помощь остатки выдержки.

Эрон проделал обратный путь по ее спине и нежно потерся носом об ее шею сзади.

— Ну так останови меня, — тихо произнес он, целуя ее в плечо. — Или… попроси.

Эви повернулась на бок, чтобы прервать это бесстыдство, но тут же попала в плен его объятий. Прижатая спиной к его груди, она выругалась и… откинула голову, подставляя шею под ласки.