Наследие проклятой королевы (СИ) - Осипов Игорь. Страница 21

Я молча глядел на волшебницу, ожидая приговора. А та встала и задумчиво посмотрела в открытое окно. Даже Катарина, наблюдавшая за происходящим, старалась не шуметь и не отвлекать нас. Кажется, даже дыхание задержала.

— Ну что? — нарушил я тишину.

Лукреция вздохнула и пожала плечами.

— Дар есть, не большой и не маленький. Знаешь, я ждала от халумари чего-то сказочного, а он обычный, как у любого начинающего мага. Единственное отличие состоит в том, что ты взрослый, а юных чародеев начинают учить с семи лет. Но, может быть, оно и к лучшему. У тебя уже есть подвал со свитками.

Я нахмурился. «Подвал со свитками» — то же самое, что и багаж знаний.

— Что дальше?

— Дальше? — переспросила Лукреция. — А дальше надо выбрать школу магии, которой ты будешь учиться. Школа — не в том смысле, что домик, где школярок и школяров заставляют зубрить заклинания и розгами порют, а в том, что это учение великих магистресс прошлого, постигших мудрости не только в чарах, но во взращении последовательниц.

— Это, типа, школа огня, школа воды и тому подобное?

— Что за глупости?! — скривилась волшебница. — Кто тебе такую чушь сказал?! Школа позволяет школярам правильно представить чары и сотворить их. Впрочем, опытным магессам — тоже. Есть школа лозы, школа паука, школа дракона, школа птицы. Их последовательниц больше. Есть и более редкие школы, но я знакома только с этими. Лучше — с паучьей и птичьей.

Я пожал плечами: какая разница, по какой методике мне учиться, если они приведут к одному и тому же результату? После секундной заминки я выдал предложение.

— Учи по той, что сама лучше знаешь.

— Такого вот ответа и я ждала! — улыбнулась Лукреция. — Значит, школы паука и птицы. Но сперва запомни: пока не научишься управлять силой, без меня не колдуй; если что-то не получается, сразу зови меня; если заклинание может быть опасно, а они почти все могут быть опасными в руках неуча, не колдуй рядом с людьми, ведь ты можешь нечаянно убить; не читай заклинания, суть которых ты не понял; не связывайся с духами, которых ты не знаешь, ибо они коварны и злопамятны и непрерывно ждут твоей ошибки и твоей слабости; не используй сломанные и незнакомые артефакты, ибо их создатели могут заплести в них ошибку либо намеренно опасные чары. Ясно?

Я кивнул: а чего здесь неясного? Типовой инструктаж по технике безопасности: не направляй оружие на людей и животных, не трогай провод, не используй неисправные инструменты, не запускай незнакомые файлы с чужой флешки.

— Жду ответа, — тихо произнесла Лукреция. — Ты понял?

— Да.

— «Да, маэстра»! — повысила голос волшебница.

— Да… маэстра, — с улыбкой повторил я за магессой.

***

Инфант Лага Роха стоял на холме. С него виднелась столица, утопавшая в лучах закатного солнца, а в десяти шагах складывали вещи во вьючные сумки два тёмных создания: Сагре́нта и Бестафу́р. Большой буйвол, шкура которого представляла собой нечто похожее на лоскутное одеяло, сшитое из клочков шкур быков разных пород: рыжее, белое, чёрное, серое. Виднелись грубые стежки, сделанные толстой бечёвкой. В глазницах тлели оранжевые угольки, вложенные в опустевшие глазницы. С рогов четвероного великана свисали на верёвках черепа людей, псоглавых и прочих разумных.

Инфант едва заметно улыбнулся: во-первых, грань между днём и ночью — тот естественный отрезок времени, когда тёмные и светлые духи могут говорить без излишнего осуждения, во-вторых, демоны сильны, но тоже могут нуждаться в материальных вещах. Самому инфанту нужны санпила́р и озеро, этим же — вьючный буйвол и сумки с вещами, в основном волшебными. Печати на сумках горели пурпуром.

Мускулистый Бестафур держал в руках кольцо абискойны. Четверть сотни таких же — плату за нынешнее грязное дельце — сейчас складывала в сумку его супруга.

— Мы все сделали, как ты сказал, — прорычал он низким басом, столь непривычным для мужчин, не рождённых под светом Небесной Пары.

Демон приподнял вещицу и поднёс к лицу, а потом закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Кольцо вспыхнуло белым светом, словно уголь, на который в кузнице подули из мехов, а потом погас. Погас насовсем, ибо опустел. Наполнить можно, но не при этих падших во тьму. Брезгливо.

— Сила! — прорычал демон. — Обожаю лёгкую и доступную силу! Не всё же охотиться на мелких тварей Гнилого Березняка. Из них силу приходится долго-долго выжимать. И силы в них мало.

— Зачем вы погнали халумари днём, да ещё и по одной из главных улиц Коруны? — продолжая улыбаться, спросил инфант.

Он улыбался, потому что приходил к мысли, будто проклят. И его проклятие — тупые, непутёвые и самовольные помощники. Раз за разом приходится общаться с глупцами. Инфант даже начал бояться того мига, когда попадётся умный, просто не знал, как ним будет разговаривать. Впрочем, выбирать особо не из чего. Значит, придётся работать с тем, что имеется. Эти хотя бы могут сдержать жажду крови — даром, что ли, до переворота Изохеллы состояли в терции бога войны? Потом мир сменился, боги — тоже. Сагре́нта и Бестафу́р оказались позади колесницы, и догнать уже не удавалось. Место оказалось занятым. Многие сошли с ума, а эти смогли удержаться, уйдя со света во тьму. Хотя тогда и разделения на свет тьму ещё не было.

— Мы сделали всё, как сказал. Никого не убили. Послание донесли в точности. Следов, что могут вывести на тебя, не оставили.

— Не оставили? Имущество магистрата и посольства халумари в руинах. И вы назвали им моё имя. Это так вы не оставляете следов?

— Охотник тоже может знать, что в лесу живут олени. Он даже их мог слышать, но если следов нет, то выследить животных по следу нельзя.

Инфант вздохнул. Придётся перепроверить, чтобы точно следов не было. Они солдаты, а не лазутчики. Хозяин Кровавого Озера согнул руку, и на выставленную на уровне груди ладонь упали ещё три абискойны, которые он тут же кинул наёмнику от мира тьмы.

— Это задаток, чтоб вас можно было найти, если пригодитесь.

— Приятно иметь дело! — улыбнулся широким клыкастым ртом Бестафур.

Инфант не ответил. Он был не в восторге от собеседников, но деваться некуда.

Глава 7. Магия не в прок

— Попробуй ещё раз, — наставительно произнесла Лукреция, глядя не меня. — Ты должен представить огонь, ты должен ощутить его, словно он настоящий. Собери всю свою волю и воплоти.

— Ощути силу, Люк, — пробурчал я по-русски и вытаращился на чернеющий фитилёк погасшей свечи.

Задание простое — зажечь его. Но не всё так просто. Эти школы магии, а если быть точнее, то стили, как в кун-фу, меня окончательно выбили из колеи. Аж голова закипела! Что я ожидал: чары — это просто набор приказов для волшебной палочки, словно в фильме про мальчика-волшебника. Правильно читаешь заклинание и взмахиваешь рукой или палочкой — и заклинание само активируется. Как вариант — система навыков и уровней, как в компьютерной игре. Оказалось, что всё куда сложнее. Стиль птицы подразумевал работу с воображаемыми фамильярами — птичками стихий. Конкретно сейчас огненная птаха должна была где-нибудь по моему приказу найти огонь, принести его в клюве и тем самым воспламенить фитиль. Но сначала эту птицу нужно создать. Рассчитанная на детей мето́да призвана приучить юных пользоваться колдовской силой фактически сразу, но со мной это не работало.

Конечно же, Лукреция не поняла моей цитаты.

— Нет, ты должен прочитать заклинание огня на свече — «фуэго ен велла». Повторяй его и одновременно с этим постарайся поймать непослушную птицу.

— Не могу. Не получается, — ответил я, водя в воздухе руками, словно пытался поймать комара ночью в темной комнате. Воображение отказывалось создавать даже саму маленькую колибри. И, конечно же, ни о какой материализации не крохотного огненного создания не шло речи.

— Хорошо, попробуем школу паука. Но она сложнее.

Лукреция села рядом со мной и положила руки запястьями на край столешницы, растопырив пальцы, и казалось, она держит в руках невидимый надувной шарик.