Николай I Освободитель. Книга 2 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 42

Я только обхватил руками голову и застонал…

Глава 18

— Добрый день, ваше императорское высочество, — ко мне в кабинет по знаку секретаря вошел статный генерал-лейтенант, грудь которого украшал одинокий орден святого Георгия 2-ой степени, а лицо — пышные бакенбарды.

— Здравствуйте, Алексей Петрович, — я встал и протянул руку для приветствия. Рукопожатие у Ермолова было крепкое. Я указал генералу на стул для посетителей, — знаете, зачем я попросил вас посетить мою скромную обитель сегодня.

— Теряюсь в догадках, — усмехнулся посетитель, украдкой рассматривая мой кабинет.

Рассмотреть, по правде говоря, было что. Положив болт на местную моду, я обставил свое основное рабочее место более чем модерново: т-образный стол для совещаний, тяжелое качающееся кожаное кресло, стеллажи забитые папками и картотеками — за ознакомление с их содержимым кое-кто легко отсыпал бы суму с пятью нулями в золоте, — минимум картин и прочего украшательства. Такой себе вневременной переход от барокко к модерну. Для завершения образа не хватало телефонов и другой техники, однако электрический звонок связи с приемной — вместо распространённых в это время колокольчиков — намекал на скорое ее появление.

— Я как вы, возможно знаете, — я встал, махнув Ермолову, что бы тот сидел, подошел к бару, и накапал в два стакана по полтинничку коньяку, благо время уже давно перевалило за шесть часов, и официальный рабочий день давно был окончен. Вот только Трудовой кодекс тут примут еще очень нескоро, да и вряд ли он будет распространяться на великих князей. С другой стороны и за выпивку на рабочем месте никто не осудит, — уже много лет занимаюсь переселением крестьян из плотно заселённых центральных районов страны на относительно свободный юг.

— Да, ваше высочество, — кивнул Ермолов, — я знаю о б этом.

— Просто Николай Павлович, пожалуйста, — я протянул бокал с коньяком генералу, тот удивленно дернул бровью, но отказываться не стал. Не каждый день тебе подает выпивку великий князь. На придворном языке такие действия означали высочайшее личное расположение, — сейчас мы прорабатываем новый маршрут перемещения крестьян. Из северных регионов, в том числе столичного, по Волге на Кубань. Как вы понимаете, переселение в те края упирается в одну главную проблему.

— Горцы, — кивнул Ермолов. Было видно, что тема стала для него резко интересной.

— Именно. Так вот по итогам последнего заседания Госсовета и в соответствии с решением императора, меня назначили курирующим это направление, — я сел в кресло, откинулся на спинку и прищурившись долгим взглядом посмотрел в глаза Ермолову.

Сказать, что мы с Алексеем Петровичем были большими друзьями нельзя. Скорее наоборот — во время войны 12 года мы с ним не раз цеплялись языками и повышали друг на друга голос, имея по многим позициям разные видения. Впрочем, как специалиста, как генерала и особенно штабиста, я его очень уважал, в том числе и за несовершенные еще деяния на Кавказе. Ну а то, что характер у Ермолова был тяжелый, так это не страшно пока делу не мешает.

— Каким образом я причастен к Кавказским делам? — Не выдержав затянувшейся паузы первым заговорил генерал.

— Я имел разговор с Алексеем Андреевичем, — Аракчеевым, — и он обмолвился, что вы бы хотели бы покинуть столицу даже не смотря на ходящие слухи о возможном назначении на пост военного министра. Это так?

— Да, — кивнул Ермолов, — с удовольствием перевелся бы на Кавказ.

— Не буду спрашивать, зачем это вам, скажу только, что вопрос о замене Ртищева уже решён и, если вы тверды в своем желании, я бы мог предложить занять эту должность именно вам.

— Согласен, — быстро ответил генерал, не раздумывая ни секунды.

— Вы даже не спросите, в чем будет заключаться смысл вашей деятельности?

— Хм… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два и получить четыре, — пожал плечами Ермолов. — Нужно обеспечить безопасность переселенцев, как видимо, а Николай Федорович сделать это оказался не способен.

— В целом — все именно так, может еще коньяку, Алексей Петрович? — Ермолов отрицательно мотнул головой. — Принято принципиальное решение о восстановлении Кавказского наместничества, в состав которого войдет территория нынешней Кавказской губернии и все земли южнее так или иначе принадлежащие империи. В будущем туда возможно добавится еще и черкесский край. В ваши обязанности будет входить не только обеспечение безопасности переселенцев, но и глобальное способствование освоению края. Прокладка дорог, строительство крепостей, обеспечение армии и проведение боевых операций. Привлечение в регион купцов и оживление торговли, да не нужно морщится, торговля — один из источников богатства империи и нужно всемерно способствовать развитию связей в том числе и с османами, и с персами. Понятное дело, что рано или поздно мы опять будем с ними воевать, но это не отменяет необходимость торговли в мирные периоды.

— Это понятно, — кивнул Ермолов, — но вы же пригласили меня не для того, чтобы объяснять очевидные вещи.

— Конечно, — я замолчал на несколько десятков секунд, прикидывая, как перейти непосредственно к теме, которую изначально хотел затронуть. — Когда говорят о Кавказе, о горных народах очень часто используют термин «замирение». Чаще всего это означает некую военную стычку, после которой то или иное псевдогосударственное образование или возможно отдельные его поселения теряют возможности к сопротивлению и приносят империи присягу. Вот только, как показывает практика, проходит несколько лет, подрастает новое поколение молодых, жаждых до чужой крови волчат, и все повторяется заново. И такая чехарда может продолжаться практически бесконечно. Десятилетиями. — «Столетиями, вернее, как показывает история», — мысленно добавил я.

— И какой стратегии империя будет придерживаться теперь, — криво усмехнувшись спросил Ермолов.

— Мне, императору, да и России, по правде говоря, тоже эти люди на Кавказе не нужны. У них есть выбор: они могут переселиться на равнину — за Волгу — и начать пахать землю наравне с русскими крестьянами. Так же они могут уйти на юг в земли персов или османов. Если хотят жить среди единоверцев — не вижу никаких в этом проблем. Это два, так сказать, мягких варианта, и есть еще один… Жесткий.

— Истребление, — не спрашивая, а утверждая закончил генерал.

— Именно так. Если горцы хотят остаться жить на землях своих предков, то каждому из них можем выделить по одной квадратной сажени на брата. Впрочем, есть разные варианты, среди которых, например рекрутирование всего мужского населения в армию, а женского — использование в качестве жен для переселенцев-мужчин.

— Переселенцев-мужчин?

— Да сейчас прорабатываются варианты реформирования системы рекрутской повинности, с резки уменьшением срока службы. До десяти лет или даже меньше. Это даст нам несколько десятков тысяч опытных, много чего повидавших в этой жизни, потенциальных освоителей новых имперских рубежей. И им естественно понадобятся жены… Впрочем пока это все разговоры ни о чем, я лишь подчеркиваю, что геноцид — не единственный возможный вариант.

— Геноцид? — Споткнулся о незнакомое слово генерал.

— Поголовное истребление по признаку расы, веры или национальности, — быстро выдал я всплывшее откуда-то из глубин памяти определение. — Всегда можно попробовать употребить этих людей к пользе для страны.

— Звучит сомнительно, — пробормотал Ермолов, видимо уже прокручивая в голове варианты решения задачи.

— И тем не менее. Вы поймите, Алексей Петрович, ни я ни Александр, ни прочие члены Госсовета, мы не какие-то монстры. Просто проживание горцев мусульманского вероисповедания севернее Большого Кавказского хребта полностью исключает заселение этих краев русским крестьянином. Для решения этой проблемы вам будут даны самые широкие полномочия, обширное финансирование и возможность привлекать дополнительные воинские контингенты в том числе гвардию. И двадцать лет времени.