Теоретические основы попаданства для практикующего маркетолога (СИ) - Салимов Марк Юрьевич. Страница 12

— Скажите, Виталий, — наигранно бодро начал Тарасов, следуя уже хорошо выверенной им тактике, — Чем объяснить вашу любовь к исторической реконструкции радиотехнических, радиоэлектронных и, вообще, любых технических устройств семидесятых годов? Нет, мне понятно, когда увлечённые люди находят, ремонтируют или даже чуть ли не воссоздают с нуля технику девятнадцатого, ну, может быть, начала двадцатого века. Но семидесятые?! Что же такого притягательного для вас таится в технике данного временного периода?

— А давайте-ка, Вениамин Михайлович, пропустим ещё по стопарику, а? — раздухарился открывший второе дыхание Князев, — Понимаете, я ведь обычно только после четвёртой закусываю и только любимой яичницей с двойным макаронным гарниром, о чём, впрочем, я вам уже сегодня говорил. Однако, есть хочется, яичница моя стынет, а мы с вами до сих пор по первой только едва осилили. Ну, Вениамин Михайлович, за понимание!

— Ну а по поводу исторической реконструкции, — продолжил Князев, — Так я её терпеть не могу, если по чесноку! Вы удивлены? Ничего удивительного, если особенно учесть тот факт, что всю эту радиоэлектронную хрень мне пришлось поначалу самым натуральным образом из-под батиной палки изучать, да ещё и на основе только тех радиоэлектронных компонентов, которые были под рукой в то время дома, то есть, запасов советского ещё периода. Батя, которого, кстати, тоже, как меня и деда, Виталием звать, сначала заставил научиться паять, затем задолбал подколками типа, чем отличается резистор от кондёра, после чего я снабдил полшколы простейшими конденсаторными электрошокерами, ну а после радиохулиганского опыта, стробоскопов и прочей цветомузыки я и сам незаметно подсел на иглу этого нехорошего дела. Ну, за разум!

— Да вы уж закусите, Виталий! — с жалостью попросил Тарасов своего собеседника, видеть сморщенное после текилы, соли и лимона, лицо которого ему было, и впрямь, нелегко.

— Нет, тащ подполковник!!! — прохрипел тот осипшим от подсунутого Ксюшей ядреного лимона голосом, — Один раз поступишься жизненными принципами и пиши пропало! Ибо четвёртая заповедь Летающего Макаронного Монстра гласит: «Лучше бы ты не позволял себе действий, неприемлемых для тебя самого…

— Вы же русский, Виталий! — гневно прервал собеседника с определённой поры верующий и даже некоторым образом волею своей жены воцерковлённый Тарасов, — Как вы можете смеяться над верой наших отцов и дедов, исповедуя эту гнусную ересь?!

— Если уж на то пошло, уважаемый господин учёный консультант, — язвительно отбрил его всё тем же осипшим голосом очередной кандидат, — То наши деды верили в своих родных славянских богов, а не в насаждаемого греками обрезанного еврея! Нет-нет, Вениамин Михайлович, не надо мне преждевременно шить статью за национальный экстремизм! Я с должным пиететом отношусь как к вполне гигиеническому обряду обрезания, так и к богом избранному, как они сами считают, народу… Кстати, товарищ учёный консультант, вы не подскажете, а то я запамятовал, как называется идеология превосходства одного народа над другими?

— Нацизм, — совершенно машинально ответил Тарасов, — Стойте-стойте, Виталий, эвон вас куда занесло! Ещё немножко и двести восьмидесятую, а то и двести восемьдесят вторую статью за национальный экстремизм будут с вашей лёгкой руки шить уже мне! Впрочем, давайте лучше продолжим. Вот вы рассказали про свои электрошокеры, радиохулиганство и, кажется, про дискотечное оборудование. Ну а что же было потом, Виталий?

— Ну а потом, — продолжил Князев уже практически нормальным голосом, для чего ему всё-таки пришлось, нет, не закусить, а выпить четвёртую, а уж после этого закусить, — А потом появились оплачиваемые заказы на ремонт старой техники. Сначала от бабулек с дедульками в нашей деревне, затем от разных производственных предприятий, в которых до сих пор продолжает работать советская и импортная техника тех лет, а с недавних пор и зарубежные заказы посыпались. С крупными сервисными центрами мне тягаться кишка тонка, а в своей маленькой нише я чувствую себя как губернатор где-нибудь на Камчатке. В теории конкурентной борьбы такая стратегия называется стратегией концентрации или фокусировки. Это мне мой товарищ маркетолог сказал, который здесь в Рязани живёт.

— О, ещё один товарищ маркетолог? — улыбнулся Тарасов сегодняшним воспоминаниям, — Это уже становится даже интересно. А его часом не Марком зовут? Такой немногим выше среднего роста, но, гм, несколько пониже меня?

— Да нет же, — отмахнулся Князев, — Мой друг скорее среднего роста. Ну, может быть, немногим чуть повыше меня. Мы с ним в школе вместе учились в одном классе, и как-то сошлись на почве увлечения фантастикой, которую читали запоем с класса этак с пятого. Техникой мы тоже вместе увлекались, но впоследствии он отошёл от неё, а я вот нет…

— Простите, Виталий! — прервал его Тарасов, не преминувший воспользоваться случаем, чтобы зацепиться за очередную веху в плане намеченного им разговора, — Вот вы сказали о своём давнем увлечении фантастической литературой. А какие жанры в ней вам больше всего нравятся? Ну там, фэнтези, научная фантастика, боевая, социальная, любовная…

— Ну вы и скажете тоже, любовная! — с не наигранным отвращением фыркнул Князев, — За кого, Вениамин Михайлович, вы меня, собственно, принимаете? Не подумайте чего, я, как бы это помягче сказать, не заднеприводной, но даже женских авторов, как и многие другие мужчины, терпеть не могу. Всё остальное из упомянутого вами списка, конечно, тоже читаю, если что хорошее попадается, но чаще всё же предпочитаю почему-то не названную вами альтернативную историю. А между тем, она давно уже, и не только по моему мнению, выродилась во вполне самостоятельный жанр. Вы так не находите?

Словно объевшийся свежей домашней сметанки деревенский кот, донельзя довольный ходом складывающейся беседы Тарасов откинулся на спинку диванчика и, испросив соответствующего дозволения, блаженно затянулся всего лишь второй сигаретой за вечер, так как за этим строго следила его снова куда-то запропастившаяся родная племянница.

— Вполне возможно, Виталий, вполне возможно! — пыхнул сизым колечком Тарасов, — Но я, откровенно говоря, в этом не особенно-то и разбираюсь, знаете ли. Вот с исторической точки зрения, как психосоциолог, профессионально интересующийся долговременными тенденциями развития нашего общества, это да! А скажите-ка мне Виталий, какой период и какая страна вам наиболее интересны в сюжетах по альтернативной истории?

— Странный вопрос, Вениамин Михайлович! — возмутился непонятливостью собеседника Князев, — Ну скажите мне, если я буквально помешан на технике эпохи, что называется, развитого социализма и всеобщего дефицита, о чём мне с детства так долго талдычил мой батя, то какой тогда исторический период и страна мне наиболее всего интересны, как вы думаете? Неужто средневековая Кирибати, простите за выражение?

— А почему бы и не Кирибати? — мечтательно улыбнулся Тарасов, — Вы даже вообразить себе не можете, Виталий, какая же там рыбалка, какая рыбалка! Эх, ну да ладно, ближе к делу, поскольку вы, насколько мне известно, даже близко не рыбак. И незачем так ехидно улыбаться, Виталий, специфика работы нашего ведомства как раз и состоит в постоянной работе с персональной информацией, поймите правильно!

— Проехали! — досадливо буркнул Князев, — Да всё я понимаю! Просто, одно дело, когда кино какое-нить про их хитрых шпионов и наших умных разведчиков смотришь, и совсем другое дело, когда узнаёшь о том, что и тебя изучают под микроскопом спецслужб. Но я надеюсь, что до скрытых камер в ванных и туалетных комнатах ещё не дошло? Нет, не то чтобы я сильно стеснялся своей личной гигиены или дефекации…

— Молодой человек!!! — взревел раненым сибирским медведем Тарасов, вновь от души громыхая пудовым кулаком по многострадальному столу, — Вы мне тут не забывайтесь!

— Во-во, — грустно заметил «молодой человек», — Вы забыли добавить, мол, колись, сука!

О боже, печально подумал Тарасов, опять начинать сначала. Эти современные подростки, к которым Всемирная организация здравоохранения ООН скоро будет относить и этого двадцатишестилетнего парня по какой-нибудь из очередных возрастных классификаций, такие ершистые, что даже не знаю, с какой стороны к ним и подступиться!