Провокация седьмого уровня (СИ) - Шалдин Валерий. Страница 57

Камило придумал оставить своих подчинённых в отличном ресторанчике Lomo Haus, что на проспекте Сармьенто. Всё равно по пути. Ресторанчик был настоящий Стейк-хаус, поэтому, то, что там приготовят повара, думаю, Пепе и компании понравится. Проспект Сармьенто переходит в проспект Санта Тереза. Пока сеньоры будут подкрепляться стейками, Чино решил прогуляться по городу в сторону проспекта Святой Терезы, как раз до женского монастыря имени этой же святой. Почти напротив монастыря и располагается место, к которому и стремился Камило. Это Археологический музей Лос-Андеса, который был основан в мохнатом 1969 году. Музей гордился своей экспозицией, заверяя посетителей, что в нём хранятся находки, которым, по разным оценкам, уже более 11 тысяч лет. Что это за экспонаты молодой мафиози не знал, он только знал, что, скорее всего, в музее собрана коллекция предметов быта индейцев мапуче. Вот возле этого музея у него и была назначена встреча с контактом, которая, как понял Камило, не состоится по некоторым причинам. Причём главной причиной было то, что никакой встречи и не намечалось изначально.

Найдя место для машины, Камило, как старший в банде, направил своих подопечных в ресторан, вручив Пепе приличную сумму денег и ключи от автомобиля. Гуляйте сеньоры, и ни в чём себе не отказывайте: скоро я вам отзвонюсь и скажу, куда подъехать. Камило не стал говорить Пепе и другим, что он давно заметил слежку за их машиной: зачем расстраивать сеньоров. Сам же он хотел уже пешком убедиться, что за ними следят. Причём следили на неизвестной Чино машине: таких машин он в синдикате не видел. Выходит, скорее всего, это нарисовались враги, а врагам сдали его банду главари синдиката.

Камило не знал, что своей идеей двигаться близко за автомобилем Корпуса карабинеров он немного отсрочил свою смерть. Враги, к своей досаде, не стали приводить в действие радиовзрыватель, опасаясь повредить военную машину. Одно дело взорвать банду отмороженных мафиози, а другое дело покалечить карабинеров. Пришлось врагам немного повременить со взрывом «Фольксвагена», в котором ехали именно те отморозки, которые избили самого Михася и его подручных. Но тянуть с этим делом не надо. Скоро обед, а обед дело святое. Надо пришибить этих уродов до обеда, тогда и аппетит будет лучше.

— Это утверждение несколько эклектично, — высказался Михась — здоровенный человек из братков, полностью лысый и с физиономией закоренелого душегуба. — У меня аппетит появляется от рюмки водки. Но смотреть, как эти уроды пошли есть стейки выше моих сил.

Так разговаривали братки, сидя в машине, из которой они следили за местными мафиози. Плохо, что не удалось подорвать их машину на трассе — сейчас бы мы сидели в ресторане, а не они. Проклятые карабинеры помешали. Ну, ничего, подождём. Мы терпеливые и не трогаем проблему, пока проблема не трогает нас.

— Взрывать будем, как усядутся в свою колымагу, — распорядился Михась. — Прямо здесь в городе. Городишко небольшой: для местных это будет эпохальным событием, они хоть развлекутся, перетирая эту тему. Хватит уже ждать.

— Аппетит приходит во время еды, особенно если не сам ешь, — глубокомысленно произнёс Сало. — Смотри Михась, один урод, чтоб его ишак понюхал, в ресторан не пошёл, а потащился по улице. Что делать будем?

Сейчас в машине отслеживания действий местных мафиози сидело четыре человека: сам Михась и три его коллеги по бандитскому ремеслу — Медведь, Сулема и Сало. Все братки были здоровые и откормленные. По интеллектуальному уровню они не очень превосходили бригаду Камило, но им думать особо было и не надо: за них всё решили старшие, растолковав этой четвёрке их действия по устранению пятерых местных мафиози.

За рулём автомобиля сидел Сало, Михась, сидя рядом с ним, в руках держал пульт активации взрывного устройства, поэтому выходило, что за шедшим по тротуару уродом надо посылать Медведя и Сулему.

— Валите его в удобном месте, потом встречаемся на точке, — распорядился Михась, отправляя Медведя и Сулему вслед за Камило. — А мы этих фруктов ждать будем.

Медведь и Сулема, спрятав каждый свой компактный пистолет-пулемёт «Кедр» (ПП-91) в кожаные куртки, быстро проследовали за удаляющимся местным бандитом.

Камило шёл по тротуару неспешным шагом. Он давно заметил машину преследователей, чтоб их всех покарал проктолог, но вида не подавал. Шёл он по направлению к женскому монастырю Святой Терезы, напротив которого был археологический музей, где, якобы, должна состояться встреча. Ага, состоится — подумал Камило — только не в мою пользу, но убедиться надо.

А вот и археологический музей. Парень подошёл к его территории и увидел несколько одноэтажных зданий, раскрашенных в разные цвета. На всех зданиях были нарисованы какие-то символы, понятные только индейцам и посвящённым. Людей около музея не наблюдалось, а двери в здания были закрыты. Зато к дверям была приколочена фанерная табличка, извещавшая, что музей временно не работает. Судя по выцветшей краске этого сообщения, «временно» музей уже долго не работает. Соответственно, и встречаться было нескем. Консильери знать не знал, что музей не работает, вот тем самым он и прокололся, сообщив Камило, что встреча намечена внутри главного здания музея. Он и цвет здания сказал: красный. Так что ошибки нет. Их вульгарно подставили, а те сеньоры, что следят за ними, это и есть наши убийцы. Приехали. Теперь всё ясно. Теперь надо как-то красиво уйти от слежки, но как от неё уйдёшь, если на углу улицы уже стоят двое неприятных сеньоров и пялятся на молодого человека, чтоб этих сеньоров баран поел. В Чили мужчины на мужчин не пялятся. Это признак дурного тона. Так могут поступать только представители ЛГБТ, полицейские и киллеры.

Камило, кроме этих двух сеньоров, других людей рядом с музеем не наблюдал. Хотя, почему он считает, что больше никого рядом нет? Есть ещё один персонаж, но он не очень-то сильно выбивается из общей картины этого места. Вернее совсем не выбивается: он органично вписан в картину, поэтому на него и не обращаешь внимания. Этому персонажу самое место тут находится, ведь это самый настоящий колоритный индеец, сидящий на жёлтой прошлогодней траве возле молодой араукарии. Индеец разложил перед собой на цветастом коврике всякие разные индейские побрякушки в надежде впарить их заезжим туристам.

Сулема, достав телефон, отзвонился Михасю, описать ситуацию:

— Клиент тут к какому-то деду индейцу подвалил, — описал он ситуацию старшему. — О чём-то там чирикают. Руками размахивают. Что делать: валить обоих?

— Мозги включи, — чертыхнулся Михась. — Нам пенсионера индейца валить не говорили. Как клиент отлипнет от индейца, так и валите. Желательно без свидетелей, да на морды хоть маски нацепите что ли.

Камило подошёл к сидящему индейцу. Странный, честно говоря, индеец. Слишком живописный. Обычно мужчины индейцев мапуче низкорослые и коренастые, как и их женщины. Высокие люди среди них встречаются редко. К симпатяшкам их тоже не отнесёшь. Этот мужчина, хоть и сидел на траве, был высок и сухощав. Возраста он был явно за шестьдесят зим, что для мапуче было весьма много. А вот одет он был явно вызывающе — в слишком чистом и безукоризненно подобранном индейском одеянии. Вот только на ногах у него были не мокасины, а обыкновенные вьетнамские кроссовки, которые выбивались из общего комплекта одеяния. На деде красовалось пончо, под пончо он облачился в икулью в виде мешка, а от пояса вниз свисал чамаль, обёрнутый вокруг ног наподобие брюк белых людей. В руках этот, до безобразия правильный индеец, держал церемониальный барабан культрун, на котором изображалась Вселенная так, как её видят индейцы.

Когда Камило подошёл к индейцу, тот соизволил взглянуть на него одним глазом, а второй так и не открыл, наверное, считая, что этого человек и одним глазом можно рассмотреть. Впрочем, взгляд у индейца был вполне осмысленный и внимательный. Он оглядел Камило и произнёс слова на безупречном испанском:

— Главное, чужестранец, научится вглядываться пристально в мир, который тебя окружает: страшные тайны скрываются там, где меньше всего их ждёшь. Тот, кто не верит в запредельное, никогда не встретится с тайнами этого мира. Купи, чужестранец, у меня вот эти уникальные вещи, и ты поймёшь суть этого мира. Но поймёшь не сразу.