Когда мама – это ты - Трауб Маша. Страница 5

Василий снял наушники и не понял, почему вдруг стало подозрительно тихо. Вышел проверить, не случилось ли чего. Увидев Катю, лежащую на коврике с закрытыми глазами, подошел исключительно с целью узнать, не нужна ли ей помощь. Но Катя лежала тихо, дышала ровно. Вася уже собирался уходить, но она вдруг открыла глаза, увидела его, подскочила и убежала в комнату к девочкам.

Потом Катя мне рассказывала, что это вообще уже ни в какие ворота. Вася выходит из комнаты и видит постороннюю женщину, лежащую на полу.

Вася же прокомментировал так:

– Если кто-то лежит на полу, значит, так надо. Но хорошо бы проверить, не требуется ли чего, например, вызвать врача.

Он вообще подумал, что я куда-то ушла, забрала с собой детей и оставила Катю лежать, потому что так надо.

Полина, ребенок-почемучка, задала своей маме вечный детский вопрос:

– Мам, а откуда появляются дети?

– Спроси у папы, – отмахнулась Катя, пытаясь разобраться с носками – где чьи. Три дочери, шесть постиранных носков. Плюс две пары мужа и одни ее. Но у Кати или одного не хватало, или два оказывались лишними, причем из разных пар. С чего вдруг стиральная машинка, которая обычно носки ела и хранила в своих внутренностях, решила их выплюнуть, было непонятно.

Еще Кате предстояло разобраться в шкафах и вернуть вещи по назначению. Полине вообще все равно, что надевать. Что первое попадется под руку, то и хорошо. Под руку обычно попадаются вещи старшей Алисы, из-за чего та ужасно страдает. Понять можно. Полина опять надела ее трусы и колготки. А еще школьную юбку. Поля могла целый день проходить, не заметив, что колготки и юбка на два размера больше. Если кому и идет оверсайз, то точно ей. Малышка Ева в это же время норовила натянуть на себя вещи средней сестры, постепенно перетаскивая в свой ящичек майки и футболки. Кате уже надоело сортировать вещи, поэтому в ее сумке обычно лежат пять перчаток – от разных пар, разных цветов, одни больше, другие меньше. К вечеру до дома она доносит в лучшем случае три штуки. Остальные оказываются или потеряны, или забыты. Катя покупает носки-трусы-колготки в промышленных масштабах.

– А тебе зачем знать, откуда появляются дети? – спросила у Полины старшая сестра Алиса, у которой она тоже спросила, откуда берутся дети.

– Хочу знать, вдруг у нас еще один ребенок появится, – ответила Полина, показывая на младшую Еву. Та была занята тем, что доставала из шкафа вещи сестер – юбки, платья – и перетаскивала в свою кроватку, засовывая под подушку и под матрас.

– Надо папе сказать, чтобы больше не забирал детей из роддома, – буркнула Алиса. – Этих с головой хватает. Дети из роддома появляются.

Мне в возрасте шести лет как-то удалось сразить собственную мать, которую, казалось, вообще удивить невозможно. К ней пришла клиентка – мама тогда еще работала адвокатом по бракоразводным делам – и первым делом стала жаловаться на мужа, который, конечно, сволочь и скотина. Я, проходя мимо кухни, заметила:

– Да зачем вообще эти мужики нужны?

Клиентка даже рыдать перестала. Мама собиралась потребовать, чтобы я немедленно закрыла дверь. Но я продолжила мысль:

– Куда лучше без них. Не клята и не мята.

Сказала я это с характерным украинским говором – «нэ клята и нэ мята».

Мама едва сдерживала смех. Клиентка вытаращила глаза и замолчала.

– Простите, она провела лето в деревне. На Украине. Там, видимо, и набралась фольклора. – У мамы уже слезы из глаз лились от едва сдерживаемого смеха.

– А что это значит? – спросила клиентка.

– А то и значит. Что никто тебе мозги не делает и в койку не тащит, – ответила я, прежде чем мама успела открыть рот.

Мама, конечно, сползла от хохота под стол. Клиентка уползла туда же. Дело они потом выиграли. Легко, быстро и весело. В зале суда клиентка улыбалась. Призналась, что все время меня вспоминала.

На спортивных сборах наши девочки оказались в компании мальчиков-борцов. Жили по соседству. Мальчики, конечно, проявляли интерес – кричали под окнами, стучались в номера и сбегали. Спрашивали у наших тренеров, когда будет дискотека. Но когда тренеры объявили дискотеку и наши красотки вышли танцевать, мальчики снова сбежали. Девочки не удивились, а лишь пожали плечами: «Как всегда». В прошлом году от них сбежали мальчики-баскетболисты, в позапрошлом – команда тхэквондистов.

– Когда доходит до дела, мальчики всегда сбегают, – объявила семилетняя Настя.

Но в этом году мальчиков вернул на дискотеку тренер – мужчина яркой восточной внешности. Джигит. И первым отправился производить впечатление. Включил нечто похожее на лезгинку, но, на свою беду, попал на нашего хореографа – прекрасную Ирину Сергеевну, блондинку с голубыми глазами. Ирина Сергеевна вышла в круг и выдала профессиональную версию грузинской лезгинки. Тренер-борец пытался соответствовать, но его хватило ненадолго. Он уже задыхался, а Ирина Сергеевна только растанцевалась. Нет, она не ушла, потупив глаза и давая возможность партнеру удалиться, не потеряв достоинства. Она продолжала танцевать, когда тренер-борец держался за сердце и тяжело дышал.

Мамочки дружно стали писать в чате, что прекрасную Ирину Сергеевну обязательно украдут «в замуж» после такого танца. И что тренер – очень привлекательный мужчина. И кольца на пальце нет. Все приметили, рассмотрев видео с остановками и увеличением.

Не украдет. Ирина Сергеевна сделала страшное – перетанцевала мужчину.

Я участвовала в национальном ансамбле все детство. Мы исполняли и грузинские, и армянские, и осетинские танцы. Да, в грузинских женщинам дозволено больше, чем в осетинских. Они имеют право на личные партии. В осетинских же даже мужчины стоят на пальцах, точнее, на подогнутых пальцах, будто на пуантах, а женщины могут лишь оттенять их присутствие на сцене. Если мужчина устал от сольной партии, женщина должна сделать вид, что это она устала, и дать возможность партнеру уйти со сцены с достоинством.

Национальные танцы – это всегда покорность и подчинение. Взгляд в пол. «Ты просто ходи туда-сюда красиво».

Да, женщина может доминировать на сцене, если она Нина Ананиашвили – великая балерина. А пока ты не Нина Ананиашвили – работай, сделай так, чтобы все мужчины перед тобой преклонили колени. Не только в танце, но и в жизни. Так учили нас. И это главный урок, который я выучила. Но наши девочки вряд ли поймут такую мотивацию. Их мамы то «берут аскезу», то «работают над отношениями», то «прорабатывают» что-то с психологами. Личностный рост, коучи. А на самом деле все просто – или танцуй, как великая балерина, или ходи туда-сюда красиво, уткнув глаза в пол. Кстати, я до сих пор так делаю. Иногда. Муж, правда, сразу начинает хохотать. Но ведь иногда и вправду лучше закрыть рот и уйти. Главный рецепт счастливой семейной жизни.

На следующую дискотеку мальчики не пришли. Тренер объявил им отбой. Но некоторые мальчишки сбежали из корпуса и оказались под окнами прекрасных гимнасток. В одну из комнат даже постучались.

– У нас режим, парням тут не место! – строго объявила семилетняя Верочка.

Мальчишки-борцы скатились кубарем по лестнице и ретировались в свой корпус.

– Очень быстро сдались, – пожала плечами Настя, наблюдая с балкона побег. – Женщин надо добиваться.

День рождения Алисы пришлось отменить – кто-то заболел, часть гостей разъезжалась. Решили отметить, когда все соберутся.

– Почему ты родила меня летом? – рыдала Алиса.

– Так получилось, – отвечала Катя, которая сама была готова плакать. Каждый год одно и то же. Она понимала чувства дочери как никто. Все свои дни рождения она отмечала или с мамой, или с бабушкой. Остальные члены семьи, не говоря уже о подружках, на лето разъезжались.

Друзья семьи, не сговариваясь, решили как-то подбодрить ребенка. Каждый день курьеры доставляли подарки, воздушные шары, еще подарки. Начали заранее, чтобы ко дню рождения Алиса была уже вся в подарках. Полина, открывая дверь очередному курьеру, заливалась горючими слезами.