Серый волк, белый конь (СИ) - Ярошинская Ольга. Страница 26

— Войдите!

Дверь скрипнула, и в щель протиснулись два чернобородых гнома, волоча за собой небольшой полотняный мешок, стянутый веревкой.

— Ваше Бессмершество, — начал один.

— Ваше Кощейшество, — подхватил второй.

— Чего вам? — Кощей Бессмертный встал с трона, распрямил колени и едва не уперся головой в потолок. Гномы с ужасом смотрели на него снизу-вверх. Он был очень худ — оживший скелет, которого зачем-то засунули в самовар. Грудь стягивали бронзовые латы, покрытые патиной от времени. Тонкая цыплячья шея с острым кадыком торчала из серебряного круглого воротника, и казалось, стоит Кощею наклонить голову пониже, и он рискует перерезать себе горло. Кольчужные штаны из мелких колец обтягивали тонкие ноги как колготы. Лысую голову обручем стискивала корона. На длинных пальцах с загнутыми когтями сияли перстни.

— Как вы и велели, поставили мы на дорогах ловушки, — проблеял старший гном. Его борода достигала блестящей пряжки на ремне. Второй, с кудлатой бородкой едва до груди, ревниво глянул на друга и выступил вперед:

— Как вы и велели, принесли всю добычу вам.

Он бросил на пол мешок. Кощей нетерпеливо развязал веревку, вытряхнул содержимое.

— Это что? — недоуменно уставился он на три колючих шарика.

— Ёжики, — гордо ответил старший гном. — Все, как вы и велели. А больше никого не было.

Кощей попытался взять маленький колючий клубок в руки, но, уколов палец, пнул ёжика ногой. Тот откатился к лохани с русалкой.

— В них даже магии нет! — воскликнул Кощей.

— А больше никого не было, — испуганно попятился младший. — Никто по черной дороге не шел.

— Идите прочь, — рявкнул Кощей.

Гномы ретировались, а Кощей отошел к узкому окну, щелью прорезающему толстую стену.

— Зачем они свернули? — вслух подумал он. — Почему решили сделать крюк? Где тебя носит, царевна?

Он воровато зыркнул на лохань и выбил замысловатую дробь по одному из камней. Серые булыжники со скрежетом пришли в движение и открыли тайник, в котором на золотой подставке голубовато светилось яйцо. Скорлупа его истончилась, стала почти прозрачной. Внутри клубилась голубая дымка и виднелась короткая черточка.

— Смерть свою прячешь? — спросила русалка, опираясь ладонями о борт лохани.

Кощей дернулся, закрыл тайник.

— О своей смерти думай, глупая.

— Зачем? — флегматично пожала белыми плечами русалка и закашлялась. Она заходилась в спазмах, потом вытерла рукой рот. — Пусть я скоро умру, но и тебе долго не протянуть.

— Ошибаешься, — усмехнулся Кощей, он сел в железный трон, на котором лоскутами болталась истлевшая обивка, вытянул ноги, едва не упершись носками железных сапог в деревянную лохань. — Да, этому яйцу скоро придет конец. Как бы я не подпитывал его магией, срок вышел. Если бы Иван не подстрелил зайца, я мог бы еще сто лет не печалиться. Хорошо, что утку он лишь ранил. Раньше, помню, царевичи более меткие были, измельчал генофонд. Оно и не диво, если на дворовых девках жениться.

— Слышала я, что царевна объявилась.

— У кого-то слишком большие уши, — усмехнулся Кощей почти ласково. — Да, идет царевна по моему лесу, думает, что спасать Ивана, а на самом деле — несет мне подарок. Да такой, что на радостях я почти готов ее отпустить. Хотя нет, не готов.

Русалка осторожно погладила колючий шарик, и ежик развернулся, понюхал тонкие белые пальцы.

— Что же такое есть у царевны?

— Яйцо! — воскликнул Кощей, потирая руки. — Да не простое, а одуреть какое! Я искал его триста лет и три года!

— И что, ты воткнешь в него свою иголку?

— Именно, рыбка моя, именно! И мне больше не придется сидеть взаперти, питаясь чужой магией, как вурдалак. Я стану действительно бессмертным!

Кощей воздел когтистые руки к потолку, тень метнулась к русалке.

— А кто в яйце? — спросила она. — Что станется с ним?

Кощей не стал отвечать, он улыбнулся, тонкие губы обнажили крупные желтоватые зубы. Русалка вздрогнула и нырнула в лохань с головой. Кощей проследил взглядом, как ёжики гуськом протиснулись в щель неплотно прикрытой двери, цокая коготками по каменному полу, потер лоб. Он подошел к дыре в полу, из которой вырывалось пламя, поежился. Ему все время было холодно, озноб пробирал до костей, хотя что у него кроме костей осталось? Он не может отойти от яйца с иголкой, в которую сам же когда-то заключил свою жизнь, больше, чем на несколько шагов. Таскать его с собой опасно. Мышка бежала, хвостиком махнула — и нет Кощеюшки. Все из-за Ивана!

Кощей вернулся в трон, побарабанил пальцами по железному подлокотнику. Он знал, что внешняя хрупкость царевны обманчива. В ее крови удача. Надо бы уничтожить девушку при первой возможности. Но тогда он не получит яйцо. Древняя шкатулка, самый ценный артефакт сказочного царства, который считался утерянным, отдаст содержимое только потомку рода. А если он опоздает, и из яйца вылупится… Кощей передернул плечами, даже думать об этом не хотелось! Сколько уже царевна в сказочном царстве? Неделю? Две? Время еще точно есть.

Он встал, вытащил из-под трона плетеную корзинку, вынул из нее тарелочку с голубой каемочкой и мелкое зеленое яблоко. Тарелка в костлявых руках замерцала, заискрилась, яблоко дернулось и медленно покатилось по кругу — безрезультатно. Царевна шла через дремучий лес, но яйцо своей магической аурой надежно ее скрывало. Вдруг на донышке появилось изображение. Кощей склонился над тарелкой, едва не царапая ее костлявым носом. По темному лесу брел белый конь. Он испуганно прядал ушами, в снежной гриве висела гроздь репьев. Конь дернул головой, прислушиваясь, и поскакал быстрее, легко перемахнув через заросли можжевельника. Кощей жадно впитывал детали: полыхающие ягодами рябины, узкий клин оврага, заросший малиной, сосна с раздвоившимся стволом. Он удовлетворенно откинулся на спинку трона, взял яблочко, вернув тарелку в корзину. Он не знал где царевна, но был уверен, что она не бросит в дремучей чаще, полной опасностей, своего прекрасного потерявшегося коня. Все царевны добрые, это их слабое место. Кощей надкусил яблоко и скривился — кислятина!

А все баба Яга, не могла прислать яблок послаще! Знает ведь, что сам он ни ногой из башни! Внезапная мысль мелькнула в голове, заставила нахмуриться. Кощей снова взял тарелку, запустил по ней надкусанное яблоко. В отражении показалось испуганное лицо Елисея.

— Ты уже поймал ее?

— Нет, — скривился Кощей, разглядывая царевича. Все же жаль Ивана. Хоть и был он редким засранцем, но зато противник достойный, а на этого без слез не взглянешь. — Опиши, что за сумка у царевны. Ты говорил, на диво вместительная?

— Да, — с готовностью кивнул Елисей. — Маленькая, коричневая, с ручкой, на боку буквы латинские «L» и «V».

— Так я и думал, — кивнул Кощей.

Он вскочил с трона, колени громко хрустнули.

— Смазать бы тебя, костяной, — сказала русалка.

— Чем? Рыбьим жиром?

Русалка снова нырнула в лохань, а Кощей потер руки и взял тарелку. Надкусанное зеленое яблочко закрутилось юлой.

— Ядвига, — нежно сказал он. — Расскажи, как вышло, что сумочка, которую я подарил тебе на день рождения, оказалась у царевны?

***

Волк задал такой темп, что Лада начала задыхаться. Она сверлила взглядом серую спину и мрачнела с каждым шагом. Проша был рядом, он норовил поддержать под локоток, подставить плечо.

— Царевна, ты устала, — сказал богатырь. — Давай я тебя понесу.

— Не надо, — отказалась Лада.

— Отчего ты отказываешься? — недоумевал он, девушка неодобрительно на него покосилась — кудри топорщатся, голубые глаза сияют, на щеках легкий румянец, он даже не вспотел, шатаясь по лесу! — Я ведь служу тебе, то в радость мне будет. А уж после того, как спасла ты меня и поцеловала — на все я ради тебя готов!

Румянец на его щеках стал почти свекольным.

— Да что тут такого? — отмахнулась Лада.

— Как что? — удивился Проша. — Ты спасла мне жизнь! И Волку!

— Волка это, кажется, не особо заботит, — буркнула Лада.