Серый волк, белый конь (СИ) - Ярошинская Ольга. Страница 35

Проша с Марьяшей шагали рядом, изредка касаясь рук друг друга, второй сапог, трепетно хранимый богатырем, вернулся на ножку хозяйки. После поцелуя Проша светился счастьем и энергией. Он снес Марьяшу на руках по лестнице с башни, вытащил Волка, хотел вынести Ладу, но она отказалась, и, если бы ему позволили, в одиночку готов был переть на себе лохань с русалкой.

Лада ехала на Беляше, любуясь рассветным небом, исчерканным золотыми нитями. Волк плелся сзади, повесив опаленный хвост. Колобок замыкал процессию. Он перехватил манеру Проши изъясняться народными премудростями и теперь вспоминал все пословицы и поговорки, связанные с хлебом.

— Хлеб — всему голова, — прохрипел он. — А я — голова из хлеба. Что это значит?

— Что? — спросила Лада.

— Что я — голова в квадрате. Супер-голова.

— Ты крут, Колобок, — согласилась она.

Несмотря на усталость после боя, решено было отправляться в путь немедленно. Черная башня давила могильной плитой, выжженная равнина воняла гарью. Когда стали попадаться чахлые кустики, а затем и деревца, Проша объявил привал, и лучники аккуратно опустили лохань с русалкой на землю.

— Далеко еще? — недовольно сморщила носик русалка. — Мне нужна проточная вода. Вон, чешуя облазить стала! — она подняла хвост и, словно хвастаясь, развернула его на краю лохани. Чешуйки блестели золотом, плавник алел как маков цвет.

— Еще часа два пути, и к Звонке придем, — ответил ей длинноусый мужик. — А коли хочешь, то и до самых Дубравок дотащим. Там у нас Елень течет, от берега до берега две версты.

— Ты меня в Звонку выпусти, усатенький, а до Елени я быстрей тебя доберусь, — подмигнула ему русалка. Глаза у нее стали ярко-синие, ресницы, как и волосы порыжели.

Мужик пробурчал что-то и пошел за хворостом. Лада устроилась на пеньке, напротив нее, на бревнышко, уселись Проша с Марьяшей. Они не сводили друг с друга глаз, Проша, осмелев, взял девушку за ручку. Стрижка Кощея шла Марьяше неимоверно. Каре, укороченное на затылке, открывало длинную шею, красивые сильные плечи.

— Представляешь, какие у них будут дети? — сказала Лада Волку, который обернулся человеком и бочком сел возле ее пенька.

— Представляю, — хмуро ответил он. — Родился и сразу двадцать раз отжался.

— Волк, — повернулась к нему Лада. — Нам надо поговорить…

Оборотень кувыркнулся и снова стал зверем. Он положил голову на лапы и закрыл глаза. Лада вздохнула, открыла сумочку, вынула пуховик и набросила себе на плечи — светало, на жухлой траве блестела роса, в воздухе разлилась прохладная свежесть. Лучники жевали припасы, девушке есть не хотелось. Беляш ткнулся мордой ей в плечо, и она отдала ему последнее яблоко, а сама достала кубик-рубик и принялась его складывать от нечего делать.

После победы над Кощеем Лада чувствовала странное опустошение. Ее главная цель — поцеловать Ивана — все еще была впереди, но девушка терзалась от неясной тоски. Она бросила взгляд на Прошу с Марьяшей, те светились счастьем и было понятно, что все у них будет хорошо, они подходили друг другу, как вон два квадратика одинакового цвета. Лада крутанула кубик-рубик, собрав целую зеленую полоску.

Отчего у нее в жизни так не выходит? Она хватается за одно, второе, третье, но ничего не складывается. Пытается устроить личную жизнь — выходит замуж за тролля, ссоры, упреки, развод. В карьере застой: три года на одной и той же должности бухгалтера, бумажки, отчеты, пасьянсы и гипнотизирование минутной стрелки часов. Ищет хобби по душе, в итоге лишние траты и все та же скука.

Зеленая грань никак не хотела собираться, один квадратик упорно не становился на свое место. Лада повернула кубик-рубик и вдруг увидела, что желтая грань почти готова — достаточно одного движения. Девушка подвинула недостающие квадратики и довольно хмыкнула. Вот так и в жизни: бьешься-бьешься над чем-то — и не получается, а что-то бац — и складывается само себой.

Лада вдруг осознала, что чего-чего, а скуки, преследующей ее несколько лет, она уже давно не испытывала. Ровно с тех пор, как повстречала оборотня. Который упорно прячет от нее свои желтые глазки.

Проша присел с ней рядом, нахмурился.

— Занятная штуковина, — сказал он, и Лада протянула ему кубик-рубик. — Послушай, царевна. Хочу я жениться на Марьяше.

— Да, я видела, как вы поцеловались, — кивнула Лада. — Теперь она обязана на тебе жениться.

— Да, то есть нет, то есть это я обязан, — Проша тряхнул кудрявой челкой. — Люблю я ее.

— Благословляю вас, дети мои, — она поймала внимательный взгляд Марьяши и улыбнулась ей.

— Спасибо, — обрадовался Проша.

Он пригладил кудрявый чуб, отошел в сторону, а к Ладе подсела Марьяша.

— Проша мне уже сказал, — сообщила Лада. — Я за вас очень рада.

— Царевна, послушай, только без обид, — начала девушка, — но я не хочу, чтобы Проша шел с тобой дальше. У тебя Волк есть и Колобок, и конь. К тому же я знаю, что вы с Прошей целовались, — она неприязненно зыркнула на Ладу.

— Да я его расколдовывала! — воскликнула девушка.

— Ну-ну. В общем, он со мной пойдет, в Дубравки. Мне тоже защита нужна.

Лада с сомнением покосилась на широкие плечи Марьяши, сбитые в кровь костяшки на ее кулаках.

— Все понятно, — кивнула она. — Он мне на добровольных началах служил. Если расхотел — его дело.

— Вот и ладно, Лада, — обрадовалась Марьяша. Она поднялась, повернулась к лучникам, и все взоры обратились к ней. — Узнала я, что Елисей с Кощеем был в сговоре. Хитростью околдовали они Ивана-царевича, несли погибель всем волшебным тварям, замышляли недоброе. Поэтому отныне Дубравки власть Елисея не признают. Не нужен нам такой царь!

— Не нужен! — подхватили мужики.

— Отныне Дубравки — вотчина царевны Лады! — воскликнула Марьяша. — Не убоялась она Кощея, защитила простой народ, она — наша царевна!

— Наша царевна! — гаркнули лучники.

— Ой, — Лада поднялась с пенька. — Спасибо. Такая честь. Постараюсь оправдать высокое доверие.

Волк поднял на нее глаза, покачал головой и опять улегся спать.

— И еще одно, — Марьяша замялась, опустила глаза, — как вы знаете, осталась я сиротою, без отца и матери, вы — моя семья, опора и защита. А потому с вас и спрос. Прохор… — богатырь встал позади Марьяши, — хочет на мне жениться.

Мужики загудели, повскакивали с мест.

— И мне он люб, — добавила Марьяша. — Что скажете, воины мои славные? Даете ли добро?

— Пришлый он, — недовольно выкрикнул белобрысый парень. — Лучше б кого из своих выбирала!

— Из тебя, что ли, выбирать? — недовольно спросила Марьяша.

— Так-то оно так, — выступил вперед усатый, задвинув белобрысого за спину. — Да сердце неволить не след. Коли люб он тебе, Марьяша, то и соглашайся. А в бою Прохор Васильич показал себя молодцом. И за людей радеет — вон как ловко он с осадой придумал, все целы остались. Только волчий хвост подгорел, так то не беда.

Лада покосилась на Волка, тот едва слышно рыкнул. Мужики одобрительно загалдели. Кажется, они сами себя убедили, что их стоянка у башни Кощея была хитрым стратегическим ходом.

— В общем, и нам Прохор Васильич ко двору пришелся. И ежели станет он над нами воеводою, так тому и быть. Небось, пойдут у вас детишки, так ты, Марьяша, с ними возиться станешь, не с нами.

Проша сделал шаг вперед.

— Спасибо, люди добрые, за ваш ответ. Дал бог честь, суметь бы ее снесть, — он отвесил поклон до земли.

Мужик довольно пригладил усы:

— Совет вам да любовь!

Лада посмотрела на Марьяшу. Та смущенно опустила глазки долу, но отчего-то Лада была уверена, что советовалась дочка воеводы чисто для проформы, и если бы кандидатуру Проши не одобрили, то сумела бы переубедить своих вояк.

— Тогда вернемся в Дубравки, а через два дня и свадьбу сыграем! — заявила Марьяша.

— Куда так спешить? — удивилась Лада.

— А чего откладывать? — пожала плечами невеста. — Коли тянуть с этим делом, так и до греха недалеко, — она посмотрела на Прошу долгим неотрывным взглядом, и Лада с ней внутренне согласилась: невинность Проши явно под угрозой. — Да и хорошо, когда царевна на свадебном пиру, примета добрая. Заодно уладим все вопросы с вотчиной: оброки, повинности…