Чистильщики (СИ) - Булавин Иван. Страница 8

— У меня есть пропуск, — спокойно сказал Старик, — вообще документы, которые мне выдали, избавят нас от многих проблем.

— Фуфельные? — с удивлением спросил я, — первый раз за конторой такое замечаю.

— Отчего же? Обычные, наши люди подсуетились и сделали, тамошний градоначальник в курсе, только просит свою деятельность не афишировать, дабы паники не было.

— А оружия больше нет? — спросил я о насущном, — а то у меня один дробовик.

— Нет, — старик улыбнулся, — да и не сомневаюсь я в ваших талантах.

Глобус вздохнул и стал ковыряться с ремнём. Через несколько секунд на стол легла кобура с его карманной гаубицей, а следом и патронташ с парой десятков толстых патронов с безоболочечными пулями.

— Владей, — он по-доброму улыбнулся, — мне с ножом привычнее.

Отказываться я не стал, он и так в гораздо лучшем положении, постараюсь оправдать доверие. У Старика был дробовик, но очень странный, обрез вертикалки с пистолетной рукояткой и складывающимся вбок прикладом. Какая-то кустарщина, но, видимо, очень удобная.

Мы встали и пошли в сторону выхода. Старик, прикинув количество съеденного и выпитого нами, вздохнул и бросил официантке кошель с монетами.

Дождь к тому времени прекратился, хотя грязь никуда не делась, хорошо, что все верхом, не придётся всё это сапогами месить. Лошади встретили нас в отличном состоянии, отдохнувшие, накормленные и бодрые, в отличие от нас самих. Кавалькада из четырёх всадников (чуть не сказал Апокалипсиса) медленно двинулась в сторону города.

— Поиски начнём с гавани, — объяснил Старик, — там больше всего необъяснимых случаев было, что-то можно списать на разборки местного криминалитета, но не всё и не всегда. Если повезёт, на тварей выйдем в первую же ночь, они пока непуганые.

На везение в нашей работе рассчитывать не приходится. Если в чём-то и везёт, то только потому, что твари, в массе своей, тупые, как пробки и переоценивают свою невидимость.

На входе в город, по средневековой традиции окружённый каменной стеной, нас встретили двое стражников с берданками. На них даже было что-то, вроде формы с непонятными знаками различия. Старик спешился, достал из-за пазухи какую-то бумагу, сложенную вчетверо, развернул и сунул стражникам под нос. К счастью, читать они умели, хоть и довольно плохо. Тот, что стоял справа, долго шевелил губами, но, кажется, так и не смог дочитать, второй, постарше годами и явно поумнее первого, всё же дочитал до конца, после чего посмотрел на нас с уважением и предложил проезжать в город.

Недалеко от входа располагались конюшни, куда мы с чувством облегчения сдали лошадей, а дальше направились пешком. Работа предполагала, что мы пробудем здесь несколько дней, в самый раз было решить вопрос с гостиницей. Я напомнил об этом Старику. Тот отрицательно покачал головой.

— Нам светиться нежелательно, о том, что мы в городе, знают единицы, о наших намерениях ещё меньше, а о том, откуда мы на самом деле, не знает никто.

— И что? — кисло сказал я, — как этому помешает тот факт, что мы заночуем в нормальной гостинице, на чистых простынях и с нормальной едой? Или командировочные не позволяют?

— Позволяют, — он сделал недовольное лицо, — градоначальник разрешил спать в казарме, там есть свободные помещения. Ну, если сильно надо, попробую в порту чего-нибудь снять.

— С клопами? — настороженно спросил я.

— Нет, здесь везде чисто, мир пережил несколько волн эпидемий, это заставляет серьёзно относиться к гигиене.

В городе, действительно, было чисто. Тротуары были выложены досками, которые регулярно подметались, а мостовая была каменной, из крепких булыжников. Дома были в четыре-пять этажей, из камня и красного кирпича, красивые и на вид надёжные. Народ, идущий по улицам, вовсе не напоминал забитых средневековых горожан, смеются, кричат, кто-то с утра уже напился. Мальчишка газеты продаёт. Кареты с пассажирами туда-сюда снуют.

Ближе к порту, конечно, красоты поубавилось, дома стали по большей части одноэтажными, приземистыми и деревянными. Зато появились какие-то хозяйственные постройки, ангары, склады, просто площадки для разгрузки товара. Ближе к пристани мы различили макушки мачт больших парусников. Запахло морем, только не тем, курортным, где золотой пляж, шашлык, холодное пиво и девушки в купальниках, а другим, холодным, грязным и с запахом угольного дыма. Я рефлекторно потянул носом, пытаясь различить в воздухе знакомую вонь йети, бесполезно. Местами воняло жутко, но всё не тем. Тухлая рыба, топлёный жир, свиное дерьмо, но на йети точно не похоже. Может, их вовсе нет? Хорошо бы.

Первым делом завернули в кабак, мне, если честно, спиртное уже опротивело, ещё от пива не отошёл, но именно сюда нам было нужно. Усадив нас за стол, Старик строго-настрого запретил напиваться, а сам ускользнул куда-то в сторону кухни. Напиваться, понятно, нельзя, да только и сидеть, ничего не заказывая, тоже стрёмно. Чего доброго, выкинут на улицу. То есть, попытаются выкинуть, что закончится скандалом и неприятностями с градоначальником. Вздохнув, я подозвал официантку.

— Пиво есть?

— Тёмное? Светлое? — голос был равнодушный, немолодая женщина устала и едва держалась на ногах.

— Тёмное, — сказал я, — три кружки.

— Четыре, — укоризненно поправил меня Глобус.

Она исчезла, а на нашем столе скоро появились четыре кружки пахнувшего хлебом пенного напитка. Только мы взяли их в руки, как появился Старик, поглядел на нас укоризненно, а потом присел рядом и взял кружку.

— Я поговорил кое с кем, — сказал он, пытаясь сдуть пену, — сейчас можно отоспаться, а вечером пойдём в бордель, не надо так радоваться, там уже две ночи подряд трупы появляются. И без всяких причин. Просто несчастные случаи.

— А отсыпаться где будем? — спросил я, — в том же борделе?

— В казармах, — обломал он все мои надежды, — мошна не бездонная, да и вам поспать нужно, а не всякие непотребства чинить. И пить уже прекращайте, я верю, что вы и пьяные воевать умеете, да только у вас печень отвалится.

— А бар разве не вылечит? — удивился я.

— Не факт, что успеет, — ответил Старик, — допивайте уже, да пойдём, сам спать хочу.

Казармы, куда нас пустили с разрешения неведомого градоначальника, оказались каменной крепостью, рассчитанной на долговременную оборону. Этакое сочетание Средневековья и вполне нового времени. Стены ощетинились пушками, а по периметру проходил ров с водой. Пройдя внутрь по узкому подъёмному мостику, мы попали в одно из боковых ответвлений коридора, по которому посланный солдатик проводил нас в пустующие до времени спальные помещения. Ни о каком комфорте, разумеется, речь тут не шла, только нары в два яруса, да соломенные тюфяки. Хорошо, если клопов нет. Или вшей.

Прилегли мы удачно, часов этак на восемь, что с нашей работой очень и очень много. Сразу за бессонную ночь отоспались, набрались сил и алкоголь выветрился. Старик разбудил нас около восьми. Никто ни о чём не спрашивал, разобрали оружие и двинули в сторону порта. Попутно ещё на корабли у пристани полюбовались. Красиво, расцвет, так сказать, парусной эры. Скоро на пароходы перейдут. Хотя, как знать, что тут за мир, может, угля нет вовсе, а на дровах далеко не уплывёшь.

Бордель в порту выглядел впечатляюще, красивое трёхэтажное здание, на входе фонари, все окна освещены ярко, музыка слышна на всю гавань, явно ведь не магнитофон, живой оркестр так надрывается, а значит, дела в заведении хорошо идут, клиенты солидные, платят хорошо, есть смысл стараться.

— А триппер в баре пройдёт? — спросил я у Старика, когда мы остановились на крыльце.

— Если не пройдёт, по старинке вылечишь, — с улыбкой сказал он, — а вообще, ваша задача — изображать клиентов, а не быть ими, так что, сдержаннее будьте, и с алкоголем тоже.

Местная бордель-маман оказалась довольно симпатичной женщиной лет сорока с небольшим (или с большим, под слоем косметики не разобрать) упакованной в тесное чёрное платье, которое готово было лопнуть под напором её пышных форм. Старик показал ей записку, сообщавшую, кто мы и зачем, она немного помрачнела, но понимающе кивнула и показала, куда следует проходить.