Доктор и Апокалипсис: Бугай (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 55

— Потому что ты не живой, — решил быть предельно откровенным Бугай. — Ты был заражён заразой и обратился в мертвеца, так же как я и моя дочь.

— Чего, блядь… Что ты несёшь, ты… — начал уходить в отрицание Померанец.

— Не выражайся, — попросил его Бугай. — Это факты, а не попытки ввести тебя в заблуждение. Вспомни, кишки, асфальт…

— Да я помню, блядский ты… — начал Померанец.

Хлопок. Бугай слегка ударил его ладонью по лицу.

— Я повторять не буду, — пригрозил он бывшему военному.

— Извиняюсь, — произнёс Померанец, приподнимая голову и бросив взгляд на замершую рядом со своим отцом Леру. — Кто-то из ребят уцелел?

— Каких ребят? — спросил Бугай.

— Ну, в грузовике со мной были люди… — ответил Померанец неуверенно. — Трое из Казахстана: Канат, Митяй и Асылбек, остальные: Гошан, Ринат, Ракета, Вяз, Димас, Командир и я — россияне, с Капустина Яра. Не видел их возле грузовика на ГЭС?

— Я тебя не возле грузовика нашёл, а в подъезде своего дома, — пояснил Бугай. — Ты на своих двоих туда примчал и упорно ломился в дверь, верно определив, что там есть кто-то живой. Ты — очень умный мертвец.

Померанец опустил голову и со свистом выдохнул. На его бледном лице доминировала гримаса отчаянья.

Парень внешне был типичным европеоидом: чёрные короткие волосы, глаза голубые, физиономия нордическая, прямой нос с каким-то намёком на горбинку и шрамом от перелома, узкий рот, глаза посажены широко, на правой щеке длинный ножевой шрам, подбородок квадратный, скулы не особо выражены, лоб высокий, тоже со шрамом, но с его происхождением всё не так просто, может, осколок, а может и об табуретку ударился, ростом он около метра девяносто, атлетом не выглядит, средней комплекции, без выраженных бугров мускулатуры, такого в российском городе увидишь — не удивишься.

— Реально сам? — вновь поднял он голову. — Них… ничего не помню.

— Это нормально, — сказал на это Бугай. — Я тоже определённый отрезок времени не помню.

— Но… ты ведь говоришь! — заволновался Померанец. — Мы много жмуров покрошили, но говорящих ни разу не видели!

— Тут следует объясниться… — Бугай взял самодельную табуретку авторства Жука или кого-то из его сыновей и сел рядом со столом. — Начну с того, что в моей нежизни произошло кое-какое примечательное событие… Тебя как зовут, кстати?

— Артур Свенович Померанец, — представился прооперированный. — Старший лейтенант, 24-я отдельная бригада специального назначения, 281-отряд, командир разведгруппы. Бывший.

— Свенович? — удивился Бугай.

— Паспорт посмотри, — увидел Померанец свой паспорт, лежащий на столе рядом с ним.

Бугай раскрыл красную книжечку с гербом РФ и надписью «Паспорт».

— Эстонец? — поинтересовался Бугай.

— Ага, самый настоящий, — кивнул Померанец. — И лучше обращайся по прозвищу. Меня уже лет пятнадцать все зовут Зеро.

Глава двадцать четвёртая. Плохие мертвецы

— Как ты относишься к тому, чтобы есть человечину? — задал пожалуй главный вопрос Бугай.

— Резко отрицательно, командир, — ответил Зеро, своими маленькими бледными ручонками вставляя в уши наушники. — Ща, сек.

Он настроил громкость на плеере, выбрал композицию, покивал головой в такт музыке, а затем поднял взгляд на Бугая.

— Резко отрицательно отношусь, — повторил он свой ответ. — Но, как я понимаю, у меня нет особого выбора?

— Выбор есть всегда, — дал ответ Бугай. — Просто далеко не все варианты являются приемлемыми. Можно питаться нормальной человеческой едой, но тогда забудь о взрывной регенерации повреждений. Можно питаться мясом других таких как мы, будет регенерация, но не такая эффективная, как от незаражённой плоти и шрамы останутся более явственные. И да, в истоке это всё равно человечина, пусть и видоизменённая. Но выбор есть.

— Да какой это выбор? — кивая в так тихо играющей музыке, произнёс Зеро, опустив взгляд на свои тоненькие ножки. — Это теперь всегда так будет?

— Я тебе конечности вообще-то совсем отрубил, а не поставил в микроволновку и высушил, — усмехнулся Бугай. — Будет человечина — будут ручки и ножки.

— Вот об этом я и говорю… — тихо произнёс Зеро. — Нет никакого выбора. Есть лишь иллюзия. Судьба толкает меня жрать других людей. Потому что я сам уже не человек.

— Очень трезвое понимание мира от такого молодого человека, — появилась миссис Ларкин рядом с Бугаем.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — сказал Бугай, направляясь к холодильнику. — Сейчас будет ужин, можешь задать свои вопросы, если они появились.

Бугай сервировал стол. Салфетки, столовые ножи, вилки, ложки, бокалы для вина, чайные пиалы — всё в соответствии с этикетом. Следившая за всем процессом миссис Ларкин лишь довольно кивала.

— Уау, — пришедшая в столовую Юлия присвистнула. — Даже сразу не скажешь, что сейчас будут есть человечину.

— Я думаю, не стоит акцентировать внимание на блюдах, это не очень-то вежливо, — пожурил её Бугай. — Реальность такова — примите её как данность. Сейчас никто не уделяет достаточно внимания этикету, что меня несколько расстраивает.

Лера, до этого сидевшая на диване и нетерпеливо дёргавшая ногой, вылупила на него удивлённые глаза. Она только сейчас заметила серьёзные изменения в поведении отца, который стал на порядок более воспитан и галантен.

Нарезанное на ровные кусочки сырое мясо было разложено на тарелках, которые были поданы каждому, а вино разлито по бокалам. После сервировки и раздачи еды с напитками Бугай сел во главе стола, уложил на колени белую салфетку, взял в руки столовые приборы и молча начал есть.

Тихо позвякивали ножи и вилки, хрустело мясо на зубах, все молчали, никто не нарушал установившуюся напряжённую паузу.

Юлия ела разогретую в микроволновке консервированную еду, бобы с тушёнкой, молчала, но поглядывала на Бугая недоуменно-ожидающе.

— Кхм, — отложил он приборы и вытер рот салфеткой. — Да, происходящее можно назвать нормальным только с очень большой натяжкой и серией допущений, это я отвечаю на невысказанный вопрос Юлии. Но альтернатив предложить не могу, увы. К большому нашему сожалению, мир изменился. Изменились многие из нас. Что-то, что было диким и вопиюще-неприемлемым ещё месяц назад — сейчас рядовое, никого не удивляющее событие. Но у нас есть будущее, в отличие от абсолютного большинства людей на этой планете. Мы изменимся. Мы станем лучше. Надо просто двигаться в этом направлении. И с завтрашнего дня мы начнём это движение. Мир враждебен к нам. Люди, заражённые — это наши враги. Нет никаких третьих сторон, альянсов, союзников, нет социальных и экономических различий и кого-то, с кем можно было безопасно сотрудничать. Есть только мы и враги. Врагов много и они сильны. Но мы имеем одно значительное преимущество, которое обеспечит нам будущее: мы умнее и мы не боимся. Мы умнее заражённых и мы не боимся их. Выжившие боятся. Они боятся и совершают ошибки. Мы ошибок совершать не будем. Мы возьмём своё, мы станем самыми сильными и самыми опасными в регионе…

— К чему ты это говоришь, командир? — поинтересовался Зеро, не сумевший справиться с жилистым куском мяса в своей тарелке.

— К тому, что нам нужна цель, Зеро, — с готовностью ответил Бугай. — Просто выживание — это не цель, это процесс. Нам нужно что-то, ради чего мы будем действовать не покладая рук. Что-то, к чему мы будем стремиться. Я практически наверняка уверен, что у выживших сейчас нет никакого смысла для существования. Заражённые не знают ничего, кроме жажды плоти. Мы обладаем преимуществами и заражённых, и выживших. Это наша главная краплёная карта. И чтобы разыграть её правильно, нам нужна цель. Задумайтесь: чего вы хотите? Как только я услышу ваши версии, я раскрою вам свою. Не торопитесь, подумайте.

Бугай вернулся к ужину. Лера всерьёз задумалась и даже перестала жевать. Это было очень необычно и Бугай это заметил. Зеро опустил взгляд в тарелку и начал гипнотизировать непокорный кусочек жилистого мяса. Юлия молча смотрела на Бугая ничего не выражающим взглядом.