Трещины на льду (СИ) - "caravella". Страница 2

— Сигнусу стало нехорошо, и он не смог, по традиции, составить мне компанию в коротком путешествии до ворот. Вам придется, мисс Блэк, взять сегодня на себя роль вашего гостеприимного отца… — Волдеморт говорил тихо и неторопливо, словно рассказывал сказку.

— У меня не было выбора, — пожалуй, слишком резко отозвалась Андромеда и тут же пожалела об этом.

Волдеморт стремительно обернулся, заставив ее отшатнуться. Выражение его лица было совершенно нечитаемым.

— Выбор, мисс Блэк, есть всегда, — уголок его рта дернулся в призрачном намеке на ухмылку.

Сумерки в ноябре сгущались быстро, а потому, несмотря на то, что шел лишь седьмой час вечера, на улице уже было темно. Андромеда, поеживаясь от сырости, довела лорда Волдеморта до ворот — две минуты, потраченные на то, чтобы пройти аллею от начала до конца, показались ей бесконечными. И все же она была самую малость разочарована — и это все? Ветер шумел, перебирая полуголые ветви влажных от подступившего тумана деревьев, где-то вдалеке одиноко лаяла собака, а лорд Волдеморт молчал и даже не смотрел в сторону Андромеды, словно забыл о ее существовании.

— Спасибо за визит, сэр, мы будем вас ждать снова, — выдав дежурное лицемерие, Андромеда почувствовала отвращение к самой себе.

Лицо Волдеморта искривила гримаса.

— Брось, девочка, тебе не идёт фальшь, — он подошёл неприлично близко, и Андромеда сделала шаг назад.

Несколько секунд он внимательно изучал ее лицо, взгляд его метался, перебегая от глаз к губам и обратно. Сердце Андромеды гулко билось, ей хотелось прижать руки к груди, чтобы не дать ему вырваться наружу, но этот жест выдал бы, насколько уязвима она сейчас.

— Я же вижу, как ты на меня смотришь, — Волдеморт склонился к ее уху, шею обдало горячим дыханием. — Ты боишься меня, Андромеда. Ещё немного — злишься. А ещё… — тут он подцепил пальцами тяжёлый каштановый локон, выбившийся из ее прически, — тебя ко мне тянет — самую-самую малость.

— Зачем вы все это говорите мне? — Андромеда отступила ещё на шаг, испугавшись реакции своего тела на близость лорда Волдеморта. Щекам было горячо, в груди стучал набат, а в животе будто ожила стая насекомых.

Волдеморт отстранился. Лицо его снова ничего не выражало.

— Мне нравится говорить людям правду. Доброй ночи, Андромеда, — с этими словами он крутанулся на каблуках и исчез под хлопок аппарации.

*

Андромеда не любила терять над собой контроль. Но она была достаточно умна, чтобы понимать: нередко с людьми случается именно то, чего они больше всего боятся.

Он явился в поместье Блэков через две недели — как и прежде, холодный и пугающий, равнодушный и до оскомины галантный. Андромеда понимала, что все это его учтивое джентльменство — не более чем игра на публику.

Настоящий джентльмен не стал бы приближаться к дочери своих друзей ближе, чем на сорок дюймов. Не стал бы шептать ей на ухо, почти касаясь кожи губами. Не стал бы касаться ее волос, чтобы «поправить прическу».

В этот раз лорд Волдеморт не остановился посреди аллеи, чтобы поднять взгляд на окно, из которого Андромеда за ним наблюдала. За обеденным столом он обращался исключительно к Сигнусу и Друэлле, и иногда — к Беллатрикс. Андромеда чувствовала себя так, словно на нее кто-то накинул мантию-невидимку, и, кажется, ей следовало бы облегченно вздохнуть, радуясь отсутствию интереса с его стороны. Но воздуха не хватало, грудь сдавило от разочарования, и Андромеда ненавидела себя за то, что реагирует именно так, а не иначе. Не так, как она ожидала от самой себя.

Запершись в своей комнате после чаепития, Андромеда, чтобы отвлечься, принялась за ответ на последнюю весточку от Теда.

«Здравствуй, дорогой мой друг! А если серьезно, Тед, то прости мне, что два дня молчала — все никак не могла собраться с мыслями… Атмосфера в доме оставляет желать лучшего, ничего нового. Вчера имела с матушкой неприятный разговор — она считает, что чистокровным волшебникам и думать нечего, чтобы заниматься чем-нибудь, кроме политики. Ну, на крайний случай есть ещё Аврорат и Департамент магической безопасности — это так, если не хватит таланта продвинуться до члена Визенгамота или кресла министра. Смешно, право. Но ещё смешнее и нелепее ее представления об истинном женском предназначении — девушка из семьи вроде нашей непременно должна найти себе такого же чистокровного жениха и родить ему кучу детей. Когда я намекнула, что такие взгляды хорошо вписываются в картину мира самых отсталых из маглов (я помню, ты мне рассказывал, как у них там обстоят дела с женскими правами!), то… короче говоря, ты бы видел ее лицо! Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Хотя и послушать мне тоже было что. Расскажи, как проходит твоя учеба? Не разочаровался в целительстве? И да, когда у тебя будут рождественские каникулы, не забудь обо мне, пожалуйста. Я по-прежнему хочу отсюда сбежать — пусть не навсегда, а так, на несколько часов хотя бы, да не с кем. А ты всегда был лучшим спонсором моих приключений — и даже не вздумай с этим спорить. Меда».

Тед Тонкс был ее лучшим другом уже долгие годы. Андромеда не могла сказать точно, с чего началась их дружба… Кажется, на первом году обучения их курсу задали эссе по зельеварению, и им пришлось взять в библиотеке одну книгу на двоих, потому что остальные экземпляры разобрали со скоростью молнии. Из товарищей по несчастью Андромеда Блэк, чистокровная девочка из Слизерина, и Тед Тонкс, магглорожденный мальчик из Рэйвенкло, довольно быстро превратились в закадычных друзей, а со временем… со временем пухлощекий парнишка с копной соломенных волос превратился в статного юношу с открытым лицом и лучистыми глазами, которые начинали совершенно по-особенному сиять, стоило Андромеде оказаться рядом.

Андромеда не знала, что делать с этим солнечным взглядом и как реагировать на мимолётные касания рук. Их дружбу словно просеивали через сито, и ей было страшно увидеть, что от нее в конце концов останется. Тед был прекрасным во всех отношениях человеком, и Андромеда совершенно искренне не понимала, что он нашел в ней — горделивой девице из семьи чистокровных снобов, в которой таких, как он, считали тварями похуже тараканов. После давнего скандала, во время которого Друэлла наказала ей разорвать всякие отношения с «магловским отродьем», Андромеда не смела и имени его упомянуть в присутствии родных. Не потому что стыдилась, а потому что боялась — то ли за себя, то ли за Теда, то ли за них обоих.

К тому же был ещё он. Андромеда злилась и не понимала, почему всякий раз, когда она думала о Теде, в ее голове во весь рост вставала тень его антипода — этот эпитет родился сам собой — лорда Волдеморта. И когда это началось? В тот день, когда она неосторожно следила за ним из окна? Или раньше?

— Меда! — Нарцисса ворвалась в комнату неожиданно. Она была взволнована, щеки ее разрумянились, глаза блестели лихорадочным блеском — словом, она совершенно не походила на снежную королеву, которую строила из себя обычно.

— Что такое? — Андромеда встала навстречу сестре.

— Там Белла… и мама… что-то серьезное… — Цисси, прерывисто дыша, развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

Андромеда двинулась за ней, пытаясь вспомнить, когда в последний раз Нарциссу всерьез волновали разборки между матерью и Беллатрикс. Кажется, это было так давно, что сомнений не оставалось — в этот раз произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Я не хочу… не хочу, слышишь?! Иди к черту, мать! Идите вы все к черту со своими матримониальными планами! — голос Беллы, доносившийся из-за двери ее комнаты, срывался на визг, и Андромеда содрогнулась, представив, как могло выглядеть в эту минуту лицо старшей сестры.

Она опасливо огляделась и повернулась к бледной Нарциссе.

— Темный лорд уже ушел, — шепнула та, угадав невысказанных вопрос. — Отец заперся у себя, оставив все на маму.

— Я буду поступать так, как мне захочется! — рявкнула Беллатрикс за дверью.

— Ты и так поступаешь так, как тебе хочется, — спокойно, не повышая голоса, ответила ей Друэлла.