Путь тьмы 2 (СИ) - "Sleepy Xoma". Страница 22

Сам венценосец находился в своих покоях и сейчас стоял подле окна-бойницы, держа в одной руке кубок с вином, а в другой — донесение, присланное утром голубиной почтой. Ничего серьезного, но, увы, правитель должен заниматься делами всегда, даже когда берет небольшую передышку и удаляется в загородную резиденцию для непродолжительного отдыха.

— Владыка, — за спиной Ритона зашелестело платье, и он обернулся.

Остроухая оказалась в комнате абсолютно неожиданно. Каким именно образом она прошла стражу, открыла дверь и возникла за спиной, не издав ни малейшего звука, было совершенно неясно, зато венценосец отлично понял послание, которое ему таким хитрым способом передала звездорожденная: «не вздумай играть в игры, мы, если захотим, сможем прийти к тебе средь бела дня».

Кто-то другой, конечно, не заподозрил бы ничего странного, но Ритон слишком долго вращался при дворе и слишком хорошо изучил привычки эльфов. Они никогда и ничего не делали просто так. Даже обычные остроухие. Что уж говорить про зрящих — тварей, способных видеть будущее!

Так или иначе, но проявлять слабость он не собирался. Спокойно кивнув Найлиэне, правитель Исиринатии сказал:

— Приветствую, о звездорожденная. Все ли готово?

— Ожидаем одного участника. Думаю, что он будет достаточно скоро, а потому можно начинать.

В зал они вошли, как и полагалось, последними. И теперь Ритон смог, наконец, удовлетворить свое любопытство, внимательно изучив собравшихся.

За столом горделиво восседал долговязый худой тип с бритым черепом и фанатичным блеском в глазах, полных неприкрытой ненависти. Настоятель Корн, новый глава Ордена Света. Святоша не нравился Ритону, и чувство это было взаимным, но обоим приходилось терпеть друг друга. Венценосцу требовались все маги, которых только получилось достать, ну а Ордену, понесшему катастрофические потери и лишившемуся своего дома, была неужна помощь правителя. Конечно, при других обстоятельствах Сыны, возможно, попробовали бы договориться с тем же Гашиэном, да вот только венценосец Радении чересчур силен для ослабленного Ордена, а значит, заберет слишком много. Ритону же приходилось вести себя осмотрительнее и смирять амбиции. Как и настоятелю, впрочем.

Изначально Корн делал ставку на Нилба Ириулэна, однако, когда кузен вместе с семьей отправился кормить червей, Ордену пришлось договариваться уже с новым правителем. Естественно, ни о каких мольбах и ползанье на коленях речи не шло — Корн слишком хорошо знал цену тем немногим высоким сынам, что пережили войну, а потому торговался с яростью старого лавочника, да вот только и Ритон не собирался отступать.

В результате Орден был вынужден смириться с потерей изрядной части влияния, что, конечно же, ни капли не улучшило отношение двух правителей: мирского и духовного. Безусловно, в будущем настоятель превратится в ту еще головную боль, но сейчас, когда угроза Империи Тьмы стоит так остро, как никогда, его придется терпеть. Да что уж там, Ритону пришлось ввести Корна в Малый Совет, что иногда вызывало у венценосца приступы неконтролируемой ярости.

Рядом с главным орденцем полулежал еще один член Малого Совета — Могучий Аран. Тучный мужчина, заплывший жиром, кажется, испытывал серьезнейшее похмелье — ни для кого не была секретом его любовь к выпивке — однако сильнее магов огня у страны попросту не оставалось. Впрочем, он мог пить столько, сколько хотел. Ритон готов был прощать этому человеку и не такие слабости по ряду серьезных причин. Во-первых, колдун был одним из первых, кто поддержал претендента на престол пять лет назад — сразу после захвата власти в столице.

Да, союз их зиждился на совершенно шкурных интересах: Арану хотелось восстановить влияние жрецов Брата в стране, а Ритону требовалась его сокрушительная магическая мощь, а также — верность Академии. Ну или хотя бы той ее части, что готова будет пойти за Араном.

Во-вторых — жрецы Брата, равно как и Академия, за последние четыре года набрали немалую силу, благодаря чему в будущем они станут реальным противовесом Ордену. И пускай колдуны вволю грызутся за власть, Ритон же станет наблюдать за этим со стороны, предпринимая меры для того, чтобы победителей в сваре не оказалось. Именно так поступали его предки, непрерывно стравливая Академию с Орденом, но, увы, к началу войны с остатками Империи Тьмы, ситуация вышла из-под контроля, и сыны обрели такую мощь, что даже венценосцу приходилось общаться с ними с огромной осторожностью.

«Нет, определенно, мой дядя не отличался излишней гибкостью и наличием глубокого понимания сложных процессов, протекающих внутри общества. К нашему счастью, и первым, и вторым в изрядной мере наделен я».

Именно поэтому, Ритон не ограничился на достигнутом. В Малый Совет также была введена присутствующая здесь Могучая Олта. Чародейка эта руководила небольшой группой жриц Сестры, около года назад перебравшихся в Исиринатию с севера — из Аблиссии. Появилась она не одна, а вместе с дюжиной чародеев воды, что не только изрядно усилило Академию, но и позволило заполучить противника уже самому Арану, потому как вокруг энергичной и деятельной Олты группировались маги из иных стран, перебравшиеся в Исиринатию.

Четвертым из известных участников собрания оказался, конечно же, верный Мирол. Старому воину, очевидно, не нравилось происходящее, и он сидел насупившись, но тут уж ничего не попишешь. Верный наставник терпеть не мог интриги и предпочитал решать вопросы честной сталью.

Такой верный, такой надежный.

«Такой невыносимо… устаревший».

На этом знакомые лица закончились.

Напротив Мирола сидели двое: коренастый широкоплечий коротышка с длинной окладистой бородой и высокая и изящная девушка, которой вряд ли можно было дать больше двадцати лет.

— Эйсен Стейн и Пирри Элатириан, — представила гостей эльфийка.

От этих имен брови Ритона сами собой поползли вверх. Конечно, он предполагал, что звездорожденная подготовилась, но такое…

«Просто превосходно»! — стараясь сохранять невозмутимое выражение лица подумал Ритон. — «Это в высшей степени благоприятствует нашему начинанию»!

Гости поднялись со своих мест и поприветствовали венценосца, как полагалось по этикету и Ритон ответил им тем же, благо и дварф и девушка не слишком-то и уступали ему по статусу.

Эйсен Стейн являлся сыном правителя подгорного народа, а Пирри Элатириан, как свидетельствовало ее родовое имя — дочерью прегиштанийского венценосца. Оба — не старшие, такие, которыми не жалко пожертвовать, если что. Но оба — достаточно высокопоставленные для того, чтобы говорить от имени своих обличенных властью родителей. И, увы, оба — бросающие яростные взгляды друг на друга.

Война на юге, шедшая уже шесть лет, и не думала заканчиваться, а ее участники озлобились до предела.

«И все же, кажется, доводы разума наконец-то стали действовать на этих упертых баранов», — не без удовольствия отметил венценосец. — «Неужели для того, чтобы начать думать и попытаться понять друг друга, следует предварительно истечь кровью, этим алым соком жизни»?

Не менее колоритным оказался и последний из присутствующих. Один взгляд на него вызывал у Ритона неприятные воспоминания. Песок, всадники, избегающие сражения, и стрелы, стрелы, стрелы, сыплющиеся на головы людей, засевших в укрепленных лагерях.

Да, за столом восседал высокий — выше него где-то на полторы головы — поджарый лиоссец, одетый в традиционные одежды пустынных воинов.

«Наверное, осаду Жемчужины я забуду нескоро», — подумывал венценосец, разглядывая чешуйчатого жителя востока.

Змей, поймав на себе взгляд венценосца, рухнул на колени и сидел так, упершись лбом в пол, пока Ритон не разрешил ему подняться.

— Приветс-ствую, о великий, — мягко и певуче, чуть растягивая слова непривычного для себя наречия, поздоровался посол. — Мое имя Тарришшаат Умный с-сын Ашшарана.

После этого, получив разрешение Ритона, он уселся на свое место, продолжив внимательно изучать правителя Исиринатии немигающим взглядом змеиных глаз.