Двойная ошибка (СИ) - Морейно Аля. Страница 25

Принимаю решение ехать в офис. Через неделю у нас презентация проекта, который мы подаём на тендер. В него вложено так много идей, труда и денег, что мы обязаны выиграть. И у нас есть все шансы. Разработанная мною и коллегами новая технология, значительно снизившая стоимость производства, позволит предложить заказчикам существенно более низкую цену, чем у конкурентов. При этом качество не снижается, а, наоборот, повышается.

Звучит довольно скупо, но на деле новая технология – это результат многолетнего труда, неоднократных поездок на аналогичные предприятия и выставки за границу, сотрудничества с западными коллегами и, конечно, креативности нашей команды. Основана она на идее, которая зародилась у меня ещё в студенческие годы. Наша команда отшлифовала её до блеска, инвестировала в эту технологию много знаний, времени и финансовых затрат, а потому ожидаем от неё существенную отдачу. Экономисты пророчат высокую прибыль, и Морозов уже строит наполеоновские планы об открытии ещё одного филиала.

Работы до предстоящего тендера настолько много, что на следующий день я почти не вспоминаю ни о матери, ни о Лине, ни о детях. Я привык к такому режиму. Инга периодически ворчит, что я женат не на ней, а на работе. Отчасти её претензии справедливы. Но сама она точно так же увлечена своими проектами и каждый раз перед окончанием и сдачей заказчику ни о чём другом думать не способна. 

Мы с ней “два сапога пара”. Наш союз выстроен не на чувствах и эмоциях, а на здравом смысле и благоразумии. До недавнего времени меня вполне устраивал такой брак. И стоит ли скоропалительно рушить его – я пока не могу решить. Скорее всего, до тендера и не решу – голова не может думать ни о чём, кроме работы. А мне ещё детей надо обустроить на съёмной квартире.

В назначенное время заезжаю к бабуле. Хозяева ещё вчера вечером отзвонились, что с утра можно заселяться. Волнуюсь, понравится ли квартира Лине. У женщины с детьми могут быть какие-то особые требования, которые я не учитываю. А мне критически важно, чтобы ей тут было удобно, чтобы даже мысли не возникло, что где-то в другом месте могло было лучше. У меня нет цели её поразить, пустить в глаза пыль или, не дай Бог, купить. Я просто хочу, чтобы она почувствовала, что я готов заботиться о ней и наших детях, помогать и поддерживать, готов быть отцом и нести ответственность. Мне важно обеспечить ей то, чего недодал за десять лет.

– Не понимаю, зачем ты их от меня увозишь, – ворчит бабушка. – Мы все нормально разместились. Зачем им туда-сюда ходить? 

– Бабуля, не выдумывай. В твоём возрасте тебе нужно больше покоя. А какой покой может быть, когда в доме двое детей? 

– Да разве ж они шумные? Это самые идеальные дети из всех, что я видела в жизни. А повидала я, поверь, немало! У них там даже инструмента нет! Как они будут заниматься?

– Инструмент я обязательно куплю, дай мне только с работой немного разгрестить.

– Работой своей ты мне зубы не заговаривай. Знаю я твою работу. Тебя хлебом не корми, дай только в офисе посидеть. 

– И потом, сейчас ученики снова начнут к тебе приходить, дети будут мешать вашим занятиям. 

– Почему это? Я с учениками – в гостиной, а дети – в своей комнате. 

– Ба, значит, твои ученики будут мешать детям заниматься уроками. Не спорь. Так всем будет лучше.

Айлин только смущённо улыбается. Выглядит она намного лучше, чем позавчера. То ли постепенно идёт на поправку, то ли общение с детьми так её преобразило. Сегодня она снова красавица, в которую невозможно не влюбиться. Забыв обо всём, пялюсь на неё, как озабоченный подросток.

– Папа, а ты правда нам купишь пианино? – выдёргивает меня из неприличных мыслей Арслан.

– Конечно, только через пару недель. Идёт?

– Идёт! А оно будет электронное? – произносит с видом специалиста, готового выдать сравнительный анализ минимум по десятку моделей.

– Думаю, да, – едва сдерживаю улыбку. – Мы с тобой ещё с мамой и бабулей посоветуемся по этому поводу.

Квартира всем приходится по душе. Две не очень большие комнаты, кухня, оборудованная, на первый взгляд, всем необходимым. Конечно, им на троих места впритык. Но это было лучшее, что я смог найти в пешей близости от бабушкиного дома. С радостью остался бы с ними и помог обустроиться, но, как говорится, труба зовёт. 

– Вы устраивайтесь, а я поеду. Очень много сейчас работы. Лина, составишь список, чего вам не хватает? Я, к своему стыду, слабо разбираюсь во всяких домашних фишках.

– Ой, да ну что ты будешь…

– Не спорь, пожалуйста. Просто сделай то, что я попросил. Окей?

Кивает, опустив глаза. И как понимать это? Обижается или выражает таким образом согласие? Совершенно отвык от её тараканов…

Как бы там ни было, но список продуктов присылает сообщением. Вечером приказываю себе оторваться от работы и уже затемно приезжаю к Лине с пакетами из супермаркета и цветами.

– Это… мне? – забавно смущается, я уже отвык от такой женской реакции.

– Конечно!

– Не надо было. Вдруг жена узнает? Я не хочу, чтобы у тебя из-за нас были неприятности. Ты и так столько всего уже нам сделал.

Мгновенно закипает ярость. Интересно, когда она с Рафиком жила на правах то ли любовницы, то ли непонятно кого, она тоже от цветов нос воротила? Едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Сквозь зубы цежу:

– Лина, это всего лишь цветы в честь новоселья.

Голова дуреет от работы, а душа рвётся к любимой. Айлин мне снится по ночам. Каждое утро просыпаюсь в настолько приподнятом настроении, что едва привожу себя в чувства, чтобы отправиться в офис. Стараюсь урвать каждую свободную минуту, чтобы провести её с Линой и детьми, будто они, а не Инга являются моей настоящей семьёй. В воскресенье, игнорируя недовольное ворчание жены, отправляюсь слушать детский концерт с участием Арслана и Эдже. Какие всё-таки у меня талантливые дети! Заслушаться можно… Немудрено – в них намешаны гены их матери и прабабушки.

Апрель в этом году сухой и тёплый. После обеда идём в парк учиться кататься на роликах. Вернее, учатся дети, а мы с Айлин пытаемся удерживать их, не давая упасть. Визг стоит на всю округу. У Арслана довольно быстро получается держать равновесие и вполне прилично ездить, он то и дело удирает от меня. А мне не остаётся ничего, кроме как бегать за ним. Но несмотря на все мои попытки страховать, несколько раз он растягивается на земле. Домой возвращается грязный, как чёрт, но счастливый. Успехи Эдже куда скромнее, зато одежда чистая.

С Линой мы всегда общаемся в присутствии детей. Поначалу мне казалось, что это выходит случайно, поскольку дети всегда крутятся где-то поблизости с ней. Но потом понял, что она подстраивает это намеренно. И чем дальше, тем больше убеждаюсь в правильности своей догадки. Боится оставаться со мной наедине? Но почему? Всё ещё помнит мою отвратительную выходку в ресторане и опасается, что я начну её домогаться?

Каждый раз пытаюсь задержаться подольше и дождаться, когда дети лягут спать, но Айлин упорно выпроваживает меня до этого. И всё-таки в один из дней мне удаётся подловить момент, когда Арслан и Эдже уходят к соседям играть в приставку, и мы остаёмся с Линой одни.

Она, как и раньше, не очень многословна. Чтобы заполнить тишину, мне приходится рассказывать подробно о своей жизни за эти десять лет, о работе. Кажется, ей всё это очень интересно. Слушает, иногда задаёт уточняющие вопросы. Говорю, а мысли крутятся вокруг тоненького женского тела, полностью закрытого одеждой, но от этого ещё сильнее манящего и будоражащего воображение. 

Я уже давно не тот мальчик, который мог годами смотреть с безграничным восхищением на своё божество и даже не помышлять о том, чтобы прикоснуться к любимой. Я – взрослый мужчина, который привык получать то, чего хочет. И будь на месте Лины любая другая, она бы уже стонала подо мной.

Но с моей девочкой такой номер не пройдёт. И она не позволит, и я не посмею. Или посмею? Вопрос, как заноза, не даёт покоя. Вредный голос внутри настойчиво призывает попробовать допустимые границы. А вдруг?