Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь (СИ) - Тоцка Тала. Страница 41

Аверин небрежно скользнул за полу смокинга, достал скрученный трубочкой лист бумаги и незаметно передал Давиду. Тот забрал лист с неестественно спокойным лицом, Аверин поднялся, поклонился и отошел.

Оля посмотрела на огромные часы, висящие на стене. Девять вечера, до Нового года три часа. Разве может произойти что-то плохое в таком волшебном месте?

— Антон, отбой, — раздалось совсем рядом, она повернула голову и увидела Аверина, стоящего возле их пары.

— Ты один, без Дианы? — не удержалась, чтобы не съязвить, но Аверин на это никак не отреагировал.

— Срочно забирай Ольгу и уезжайте, — процедил он, глядя на Голубых.

— Что случилось, у вас какой-то сбой?

— А разве может быть по-другому, когда связываешься с чужими? Их никого нет, чертовы лузеры. Все как всегда через зад, ненавижу так работать, — ответил тот и подтолкнул их к выходу.

— Может, мне кто-то объяснит, что происходит? — попыталась Ольга воспротивиться, но Антон, глухо ругнувшись, уже тащил ее за собой.

Глава 24

— Одевайся, быстрее! — Антон перебросил Оле ее шубку и принялся натягивать пальто.

— Подожди, я переобуюсь! — она бросилась к гардеробу.

— Некогда, Оля, мы на такси, не замерзнешь!

Но Оля как наяву увидела поджатые губы гинеколога Траханковой и услышала ее строгий голос: «Чтобы ноги всегда были в тепле, слышишь, Ольчик? Не вздумай с голым задом по морозу бегать. Простудишь придатки, никакие скафандры нам уже не помогут».

Оля послушно кивнула, как будто Анфиса стояла прямо перед ней, сбросила туфли и обула ботинки. Она бы в теплых колготках пришла, если бы не разрез на платье, но ботинки на меху — это святое.

— Ну все, приплыли, — сказал угрюмо Антон, и Оля увидела входящих в здание людей в костюмах.

Все бы ничего, но колоритная внешность вошедших не предвещала ничего хорошего. Антон схватил Олю за руку, и они влипли в стену.

— Дава, они здесь, мы не успели, — зашептал Антон в телефон. Оля боялась дышать, и в зависшей тишине услышала голос Давида, звучавший из динамика.

— Пробирайтесь на задний двор, мы вас заберем. Схема у тебя.

— Бежим, — Антон дернул Ольгу за руку с такой силой, будто она должна была не бежать за ним, а лететь.

Он держал перед собой телефон с выведенной на экран схемой, а Оля только гадала, как можно так ориентироваться в хитросплетениях коридоров. Пару дверей Антон выбил ногой, и она внутренне сжалась, представив, какую власти Австрии потом выкатят сумму за разрушение их культурного наследия.

«Бусы развесили, стали в хоровод. Весело, весело встретим Новый год…» — крутилось в голове у Оли, пока она едва успевала перебирать ногами.

Задний двор резиденции Габсбургов оказался ни много ни мало целой площадью с памятником императору Францу-Иосифу, рядом с которым стоял… вертолет. Оля даже глаза протерла.

— Быстрей, сюда, — махнули им из вертолета.

— Аверин, я тебя уже боюсь, — проговорила она, стуча зубами, когда Антон подсадил ее в салон и за ними закрылась дверца.

— Я давно обещал тебя покатать, — подмигнул ей Аверин с места пилота, развернулся, и вертолет взмыл над дворцом.

Оттуда уже бежали люди — те самые, в костюмах, — откидывая полы пиджаков, но Антон показал им средний палец, и вертолет набрал высоту.

Кресло рядом с пилотом показалось ей подозрительно знакомым, внезапно оно повернулось вокруг своей оси, и Оля оказалась лицом к лицу с Давидом.

— Не вышло с новогодней ночью, да? — он покусал нижнюю губу. — Прости.

— Может, — Оля сглотнула собравшуюся слюну, — может хоть кто-то объяснит мне, что происходит?

Снизу послышалась пальба и крики.

— О, проснулись! — презрительно сказал Антон. — Ну постреляйте теперь из своих пукалок.

— А если пальнут из чего-то посерьезнее? — с опаской спросила Оля.

— Это ж муниципальная полиция, у них ничего серьезного, — ответил Аверин. — Мы как раз над участком пролетели.

— Даже если и пальнут, он бронированный, — сказал Давид, и в его голосе просквозили хвастливые нотки.

— На «Робинзоне» [12] броня? Титан?

— И кевлар.

Аверин уважительно присвистнул.

— Это не «Робинзон», — с гордостью сказал Давид, — это Ми-8 [13]. Движок оттуда, ну и все остальное. Усовершенствованный «Терминатор», последняя модификация.

Оле это ровным счетом ни о чем не говорило, но Аверин даже развернулся. И Антон открыл рот.

— И сколько мы можем топить?

— Двести восемдесят выжимай, на максимум, — Давид даже не пытался скрыть, что кайфует от произведенного эффекта.

— Постойте, — она разве что рты им ладонями не закрыла, — кто-нибудь скажет мне, куда мы летим?

— В Альпы, — ответил Данилевский, и Оля беспомощно откинулась на спинку сиденья.

«Весело, весело встретим Новый год!»

— А где дозаправляться будем? — мужчины продолжали свой важнейший разговор как ни в чем ни бывало, и ей захотелось снять ботинок и стукнуть каждого по голове.

— Нам не надо заправляться, — Давид прямо лучился самодовольством, — здесь дальность полета больше тысячи километров. Почти тысячу четыреста, если точно.

— Топливные баки…

— Два дополнительных. Снаружи.

— Там сейчас снегопад, — Антон полистал экран телефона.

— «Наутилус» морозоустойчивый. С системой подогрева агрегатов и теплоизоляцией. Двигатель заводится при минус шестидесяти.

— «Наутилус» — это твой вертолет? — спросила Оля, потому что Аверин с Антоном потеряли способность говорить.

— Да, я долго его ждал, — кивнул Давид. — Это помесь арктической модели со штурмовым спецназовцем. И все мы впихнули в обманчиво-легкий корпус «Робинзона».

— Я тоже такой хочу, — отмер Аверин за штурвалом.

«Детский сад…»

— Зачем тебе в Испании арктическая модификация? — отмер следом Голубых.

Аверин презрительно фыркнул, Давид сидел с видом именинника, а Оля с тоской смотрела на эту троицу и размышляла. Все трое мужчин в разное время добивались ее расположения. Но кого бы она ни выбрала, этот Новый год в конечном итоге ей суждено было бы встретить… в вертолете? Да уж, повезло так повезло.

— И что мы будем делать в Альпах? — спросила она без особой надежды на ответ.

Мужчины наперебой расхваливали «Наутилус» и очень сильно напоминали ей сейчас четырехлетнего племянника Никитку. Он тоже так кичился и надувался от гордости за свои машинки. И вздыхал от зависти, когда видел машинки получше у других ребят. Ну детский сад же…

— Мы вас с Давидом высадим в Зальцбурге, а сами погоняем чертей по горам, — ответил Антон.

— Я ошибся, Оля, — продолжил, глядя вперед Аверин, — и ввел вас в заблуждение. Давид не имеет отношения к террористам, наоборот, он сотрудничает со спецслужбами своей страны.

— Нам нужно было спровоцировать одного из их главных, он был в числе гостей, — продолжил за него Данилевский. — Костя передал мне вторую часть рукописи, я должен был отдать ее сотруднику австрийских спецслужб, и он увел бы их из дворца. Не мы были приманкой, а они. Но все пошло не так.

— Ненавижу так работать, — повторился Аверин, с силой сжав штурвал. — У них вечно свое кино.

Дальше летели молча. Давид хотел взять Олю за руку, но она осторожно высвободилась, и он больше ее не трогал. Прошло не меньше часа, она даже задремала.

— А это что за хрен? — сказал Антон, всматриваясь в темное небо.

Оля обернулась и увидела невыразительное пятно позади, а Аверин смачно матернулся.

— Выжимай, Костя, — сказал Давид, — сворачивай в горы.

— Олю нельзя в горы. Я вас высажу.

— Не успеем. По маршруту зимовка, там высадишь.

Аверин закусил губу и развернул вертолет. Оля смотрела на его руки, лежащие на штурвале, и не могла не признать, что так они смотрятся даже эффектнее, чем на руле.

Антон нагнулся и достал из-под сиденья длинную штуку, похожую на трубу. Расчехлил, и Оля поняла, что это какая-то стреляющая хрень. Зато у Давида загорелись глаза. Чокнутые, ей Богу…