Будь моей (СИ) - Черно Адалин. Страница 8

Он только что отпустил со мной Рому и приказал мне отчитаться вечером о работе няни? Я не ослышалась?!

И ведь он действительно приказал, а не попросил! Отдал распоряжение, как подчиненной!

— Наталья, — окликаю няню, которая собралась уходить.

— Да?

— Богдан попросил вас пока остаться и съездить с нами в торговый центр.

— Хорошо. Мы прямо сейчас поедем?

— Да, можно. Ты собран? — спрашиваю у Ромы.

Он кивает и берет меня за руку. Наталья ему по всей видимости не очень нравится, потому что ее он пытается демонстративно игнорировать.

В торговом центре мы сразу находим комнату развлечений и на следующие два часа отдаемся играм. Игровые автоматы, батуты, машинки, лабиринты. Уже через полчаса из меня вовсю течет пот, и я чувствую себя уставшей, а Ромке хоть бы что.

— Лера, — зовет меня няня. — Роме бы пообедать.

— Да, сейчас.

Наталья мне не нравится. Не потому, что она плохо исполняет свои обязанности, а потому что она делает их механически. Даже сейчас. Пока мы резвимся и развлекаемся, она стоит в стороне, как телохранитель и наблюдает. Да, спасибо ей, что напомнила за обед, иначе мы бы проторчали тут еще несколько часов, но в целом — она не уделяет Роме ни любви, ни тепла.

А ведь ребенок в этом нуждается. В объятиях, ласке, любви. С таким успехом Рому можно оставить с роботом, ничего не изменится. Я обязательно скажу об этом Богдану, хотя мне совсем не нравится то, что он переложил на меня ответственность за работу другого человека. Если я скажу, что Наталья выполняет ее плохо, он ее уволит, а я буду ощущать себя виноватой.

— Рома, — зову его. — Слезай, надо поесть.

Он тут же соглашается. Видимо, проголодался, пока бегал по лабиринтам.

Все вместе мы направляемся в небольшое кафе. Заказываем салаты и мясо, а еще витаминный смузи. После такого дня нам просто необходимо подкрепиться. После обеда решаем возвращаться в отель. Ромка не противится, да и выглядит уставшим.

По пути в отель он засыпает и охранник переносит его в номер. Я укрываю его пледом и ухожу. Иду к Богдану, чтобы поговорить, хотя совсем не хочу его видеть. При виде меня секретарша улыбается и говорит, что меня уже ждут. Видимо, Богдану позвонил охранник и предупредил о моем приходе.

Немного медлю, прежде чем открыть дверь, но решительно сжимаю пальцы на ручке и тяну ее вниз. Оказавшись внутри, приходится привыкнуть к слишком яркому освещению. Сейчас Богдан открыл жалюзи на окнах и солнечный свет полностью заливал кабинет.

— Я тебя ждал, — говорит он, когда я оказываюсь внутри. — Что скажешь про няню?

— Не хочешь прекратить разговаривать со мной в приказном тоне?

— Я твой начальник.

— Верно. Но только тогда, когда дело касается отеля. С твоим сыном я была по собственной инициативе и не стоит разговаривать со мной так, будто я твоя подчиненная во всем.

— Хорошо. Извини за приказ. Мне надо знать, оставлять Наталью или нет. Кандидатов на замену уже подобрали, но может она и не нужна?

— Решил доверить безопасность сына женщине, которой не доверяешь?

Я не знаю, как это из меня вырвалось. Я просто сказала, а потом подумала. Сейчас же с ужасом понимаю, что не стоило. Не надо лезть в прошлое. Оно осталось там и его уже не вернуть.

— Прости. Я не должна была…

— Я тебе верю, — вдруг поражает меня откровением Богдан. — Теперь верю.

Мои руки начинают трястись, а на глаза сами по себе наворачиваются слезы. Этих слов я ждала тогда, когда стояла в очереди на посадку и ждала, что вот сейчас, сейчас он приедет и все объяснит. Их я ждала даже тогда, когда переехала в другую страну. Я перестала ждать только с появлением сына на свет. Поняла, что Богдан не только не собирался приезжать, он даже не интересовался моей жизнью, иначе узнал бы о беременности.

После этих слов я чувствую себя предательницей. Я ведь не сказала ему о сыне, да и не собираюсь. Эгоистично хочу это скрыть, лишь бы он не узнал. Лишь бы снова не пытался залезть в душу и вызвать чувства.

— Наталью я бы не оставила, — говорю дрогнувшим голосом. — Она не заботится о Роме. Не знаю, правда, что входит в ее обязанности. Если, подобно роботу, общаться с ребенком и не улыбаться, то она прекрасно с этим справляется.

— Она не должна нарушать субординацию. Ей не позволительны нежности с ребенком. Объятия, поцелуи, нежность. Если ты об этом.

— Да, об этом. Он мальчик, но ему все равно нужна материнская любовь и ласка. Я знаю, что Лика погибла, но…

— Умерла от передоза, — ошарашивает Богдан признанием.

— В смысле? — переспрашиваю я. — Она ведь лечилась.

— Она притворялась. Потом вернулась снова.

Я не знаю, что сказать. Выражать сочувствие сейчас, когда это произошло давно, нелепо, а просто промолчать некрасиво.

— Мне очень жаль.

— И мне… Лера… — Богдан смотрит на меня как-то странно, а затем задает не менее странный вопрос: — У тебя с Майком серьезно?

Глава 11

— У тебя с Майком серьезно?

— Думаю, тебя это не касается, — стараюсь ответить холодно. — Считаю, разговор пора закончить. Я сказала свое мнение о няне, как ты и просил.

— Лера… — Богдан пытается схватить меня за руку, когда я встаю, но я тут же одергиваю ладонь.

— Не надо… пожалуйста, не трогай меня.

Я чувствую ударную волну волнения, исходящую от него. Ежусь под его пристальным взглядом и хочу сбежать.

— Я могу вернуться на свое рабочее место?

— Ты можешь быть свободна. Иди домой. Твоя смена послезавтра.

— Но ведь… Слушай, я безумно была рада видеть Рому, но теперь я бы предпочла поработать. Меньше смен — меньше денег.

— Я заплачу тебе за сегодняшний день. Переведу деньги на счет за потраченное время.

— Я провела время с Ромой, потому что хотела! Я не возьму за это денег.

— Я все же с тобой рассчитаюсь.

— Какой же ты…

Я не договариваю, потому что обида застилает глаза слезами. Разворачиваюсь к двери и по пути бормочу себе под нос:

— Придурок.

Расстояние до двери кажется мне огромным, но я уверенно преодолеваю его и хватаюсь за ручку. Впрочем, открыть дверь не успеваю. На мою руку ложится его шероховатая ладонь. Богдан разворачивает меня к себе, упирает спиной в холодную дверь. Теперь мы стоим вплотную друг к другу. Моя грудь в тонком тканевом лифчике касается его рубашки, а его колено упирается мне во внутреннюю часть бедра.

Отойти мне некуда, потому что Богдан плотно зажал мое тело между собой и дверью. Я даже вдохнуть полной грудью не могу, ведь тогда придется соприкоснуться с ним еще сильнее.

Мои слезы, что навернулись на глаза, никуда не делись. Они все еще размывают взгляд и норовят скатиться по щекам. Сама не знаю, как до сих пор держусь.

— Лера, просто ответь мне, — тихо просит Богдан, задевая щетиной мои волосы.

Как оказывается, тот момент в моей прихожей был не случайностью, не моментом. То была моя прямая реакция на него. Сильная, скручивающая внутренности и страстная. Сейчас я наэлектризована его близостью до предела. Хочется одновременно влепить ему пощечину, расплакаться, а потом с силой притянуть к себе за белоснежный воротник и поцеловать его губы. Вспомнить их вкус и мягкость, его напор, вспомнить все, что было и подарить себе иллюзию, что между нами все еще что-то есть.

— Какая тебе разница? — говорю сильно осипшим голосом. — Как разница?

Я оголенный нерв рядом с ним. Учащенное дыхание, быстрое сердцебиение и слезы, застилающие глаза, выдают меня с потрохами. Я все еще люблю его, хочу, мое тело настроено на него. Мы давно не были вместе, но мои чувства не прошли.

Да и его, судя по тому, что он стоит рядом и требует ответа, тоже.

— Какая разница, Богдан? — снова повторяю, на этот раз ощущая, как слезы скатываются по щекам.

Да и какая теперь разница? Все уже неважно.

— Не могу тебя отпустить, — говорит Богдан, стирая слезы со щек большими пальцами.