Крестовый поход (СИ) - Куницына Лариса. Страница 30

— Если вам это интересно, — равнодушно пожал плечами Оршанин.

— Мне кажется, его состояние улучшилось после удаления импланта, — проговорил Дакоста, заглядывая в свой планшет. Он сидел в моём отсеке на диване. — Похоже, он осознаёт, какое действие на него оказывает звездолёт и экипаж, и сопротивляется этому. Думаю, что именно это стало причиной сцены в бассейне. Однако после этого он очень быстро успокоился, совершенно спокойно поговорил с Бетти Фелтон, а затем поднялся в библиотеку и весь вечер читал.

— Что читал? — спросила я,

— Вы будете удивлены. «Капитанскую дочку» Пушкина. От корки до корки за несколько часов. Он очень быстро воспринимает и усваивает информацию. На ужин пошёл позже, когда многие уже ушли из ресторана, и он мог сесть за столик один. После ужина снова вернулся в библиотеку и сел за терминал. Читал молодёжные издания выборочно за последние восемь лет. Скорость работы на компьютере весьма впечатляет, как и умение быстро найти информацию. Прекрасно ориентируется в логическом поиске. Интересовался развитием техники, но, в основном, культурной жизнью. Театр, кино, новинки литературы. Очень заинтересовался программой последнего фестиваля.

— Пытался найти сведения о ком-то из близких и знакомых?

— Только о родителях и брате. Кстати, вот, — Дакоста подал мне свой планшет. — Родители всё так же преподают, отец — искусствоведение, мать — русский язык и литературу.

— Искусствоведение. Вот вам и объяснение такого интереса к культурной жизни. И к «Капитанской дочке» тоже, учитывая специальность матери.

— Брат за это время окончил педагогический университет, факультет детской психологии. Работает по специальности в детском санатории в Сочи. Женился, имеет сына трёх лет, которого зовут Кирилл.

— Что ещё?

— Как и до этого, в десять он ушёл спать, но спал плохо. Дважды выходил из каюты, ходил по коридорам жилого уровня, сидел в марокканском салоне. Думаю, что полученная информация о родственниках произвела на него очень сильное впечатление.

— Надо думать, — вздохнула я. — Что с его заболеванием?

— Мы получили консультацию специалистов с Земли, — кивнул Дакоста. — Они передали рекомендации, которые доктор МакЛарен мог бы использовать. Но он отказывается что-то предпринимать без согласия пациента.

— А тот не соглашается?

— Пока нет.

Я вернула ему планшет.

— И что вы обо всём этом думаете?

— Дело в том, что он сел за терминал, где предусмотрена система тестирования пользователя. Компьютер отслеживает скорость работы, манеру движений, мимику, движение зрачков, некоторые биометрические и биологические показатели. Я бы сказал, что он сейчас находится в очень сложном эмоциональном состоянии. Но при этом Оршанин — самодостаточная личность, и к тому же он очень упрям. Он из тех людей, которые выбирают дорогу и идут по ней, не сворачивая, куда бы она ни вела. Куда ведёт его дорога, вы понимаете. Заставить его свернуть, будет очень сложно. Если удастся — мы победили. Если нет — все в проигрыше. А действовать нужно очень осторожно. Он умён, недоверчив, очень проницателен и кое в чём циничен. К тому же нетерпим к излишнему давлению извне. Видимо, это и было причиной того, что ему поставили этот имплант.

— А как насчёт его заверений о том, что он опасен для экипажа?

— Возможно, он сам в это верит, но пока никакой агрессии не проявил, если не считать небольшой вспышки гнева в бассейне. Тестирование также подтверждает, что он не склонен к неоправданной агрессии. Но опыт показывает, что это черта многих профессиональных убийц.

Я почему-то подумала о Тонни Хэйфэне, но ничего не сказала.

— Что предлагаете?

— Продолжать, — Дакоста спокойно взглянул на меня. — У нас может получиться, но нужно учитывать его эмоциональное состояние. Если хоть немного перегнуть палку, он может сорваться и наломать дров.

— Спасибо, рыцарь, — кивнула я.

Дакоста ушёл. Я посмотрела на экран компьютера и включила данные биосканирования по звездолёту. Оршанин был совсем рядом, в командном отсеке, стоял возле входа, у стены. Я вышла из своего отсека на мостик и подошла к центральному пульту, быстро бросив взгляд в ту сторону. Он стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и наблюдая за действиями вахтенных.

— Как дела? — спросила я у Вербицкого, смотревшего на экран локатора.

После того, как он лишился единственного помощника, что-то в нём изменилось. Он перестал ныть и жаловаться и без возражений выдерживал восьмичасовые вахты. Но чувствовалось, что он устал. Монотонное дежурство давалось ему всё так же тяжело.

— Ничего нет, — ответил он. — Вам два сообщения с Земли. Я перекинул на терминал в каюту доктора.

— Почему доктора? — уточнила я.

— Там что-то про горилл и реферат на тему генетических изменений у гепардов. Я решил, что это ближе к его тематике.

— Правильно решил, — согласилась я. — Как ты сам? Может, дать выходной?

— И кто будет сидеть за пультом? — поинтересовался он с бледной улыбкой.

— Произведём рокировку у стрелков.

— Вариант, — согласился он. — Пока не надо. Я уже начал привыкать. Скоро моя смена закончится, а я ещё ни разу не уснул. Спасибо, Дарья Ивановна.

Я положила руку ему на плечо.

— Мне нравится твоя стойкость, Антон, но постарайся себя не изматывать. Если почувствуешь, что нужен отдых — скажи. Это не аврал, это обычная работа, и она не должна превращаться в ежедневный подвиг. Если только чуть-чуть…

— Я понял, — он снова улыбнулся.

Я выпрямилась, чтоб посмотреть на верхние экраны, и заметила движение. Оршанин подошёл ко мне и встал рядом, глядя наверх.

— Вы больше не ищете лайнер? — поинтересовался он.

— Его тут нет, — ответила я. — Для дальнейших поисков у нас не достаточно информации. Мы продолжаем патрулирование в заданном районе. Как вы должны были сообщить о том, что ваша затея с убийством удалась?

Он даже не повернул в мою сторону голову, продолжая разглядывать экраны.

— Никак. О смерти командора второго класса, да ещё такой неординарной смерти обязательно появится сообщение в информационной сети Земли. Некрологи, соболезнования родным. Вы же знаете, как это бывает.

— Знаю. Значит, до нашего возвращения на Землю они информацию не ждут?

— Ждут, но о провале моей миссии они узнают только после возвращения баркентины.

— И пошлют ещё кого-то?

Он посмотрел на меня и пожал плечами.

— Вряд ли это как-то касается меня.

— Пожалуй, что не касается. Юрий Петрович, когда мы завершим маршрут?

— Если не будем возвращаться туда, где мы его прервали перед тем, как направиться в этот сектор, то через три дня будем в Цитадели.

— Возвращаться не будем. Экипажу нужна передышка.

— Сообщить в Цитадель?

— Пока не надо. Всё ещё может измениться.

Я повернулась к Оршанину.

— Не хотите связаться со своими близкими?

— Нет, — мотнул головой он. — И я надеюсь, что вы не станете им сообщать о том, что я объявился в зоне досягаемости.

— Так я и думала.

Я повернула кресло центрального пульта, чтоб занять свое место, но он положил руку на спинку.

— Я могу с вами поговорить, командор? Тет-а-тет.

— Идёмте, — я повернулась и пошла к двери в свой отсек. Он снова посмотрел на экраны и, не торопясь, двинулся за мной.

Когда дверь закрылась за его спиной, я внимательно взглянула на него. Он осмотрелся по сторонам, потом подошёл к моему компьютеру и посмотрел на экран.

— Я опять отвлекаю вас от дел, но я хотел попросить вас не делать то, что вы задумали.

— Вы о чём?

— О ваших попытках вернуть меня в лоно человеческой цивилизации. Я верю, что вы делаете это из добрых побуждений, но это причиняет мне боль. И ни к чему не приведёт. Я не хочу возвращаться назад, потому что я уже сделал свой выбор. Мне нет места на Земле. Я изгой и прекрасно это осознаю. Ваши подарки итак выйдут мне боком. Так что будьте добры, оставьте меня в покое.