Крестовый поход (СИ) - Куницына Лариса. Страница 60

— Я только раз видел такое у взрослого мужчины, — нехотя ответил старпом. — Я служил тогда стрелком на «Карабинере», шхуне Звёздной инспекции. У одного из наших в руках взорвалась мина. Ему оторвало руки и страшно обожгло лицо. Его срочно увезли на Землю, и мы думали, что больше уже не увидим его. Он вернулся назад через полгода. Кожа на руках и лице была, как у ребенка, светлая и нежная. А ногти — такие же тонкие и розовые. При полной регенерации ткани вырастают вновь, они такие же, как у детей, и проходит достаточно много времени, пока они загрубеют.

Мангуст медленно перевёл взгляд на МакЛарена, стоявшего рядом с Кисой на руках.

— Это правда, доктор?

— Я очень вас прошу, Мангуст, — произнёс тот, передавая кота хозяину. — Оставьте его в покое.

После этого МакЛарен вышел с мостика и поднялся на жилой уровень. Куренной сидел на диване в марокканском салоне, сжав ладонями голову. Его плечи дрожали.

— Пойдём ко мне, — проговорил Джулиан, помогая ему подняться.

В его каюте Куренной сразу подошёл к окну, задумчиво глядя в тёмную пропасть космоса за окном.

— Прости, — проговорил он, — это была безобразная сцена. Я каждый раз даю себе слово, что сдержусь, но срываюсь. Я не узнаю себя. Я никогда не позволял себе бить людей вот так, по больному. Черкес прав, это уже не я.

— А кто? — Джулиан прислонился спиной к окну и, скрестив руки на груди, взглянул на него.

— Понятия не имею, — покачал головой инспектор. — Я всегда прекрасно управлялся со своими эмоциями. И со своим телом. Я был быстр, ловок, я чувствовал его и был с ним един. Я его потерял. И сломался. Когда мне сказали, что я смогу жить как прежде, я не поверил. Ты не представляешь, как страшно наблюдать, как это всё происходит. Я не знаю, как жить в этом теле. Оно чужое, оно не принимает меня. Иногда оно просто отторгает меня, как пересаженный орган. Я не знаю, что с ним делать. Оно, по-моему, даже с собой не дружит. Органы словно ненавидят друг друга, порой меня разрывает на части.

— Это тебе только кажется, — возразил Джулиан. — У тебя прекрасный, слаженно работающий организм в идеальном состоянии. Это ты с ним не дружишь. Ты мучаешь его своими нервными срывами и получаешь закономерную реакцию. Ты же знаешь, что тело реагирует на команды мозга. Твоя проблема здесь, — он указал пальцем на лоб Куренного. — Это единственный больной орган в твоём теле. Но он твой и его заменить нельзя.

— Что предлагаешь? — инспектор взглянул на него.

— Займись своим телом. И своей головой, — МакЛарен задумчиво посмотрел на Куренного. — Верни себе быстроту и ловкость. Ты же наездник. Сейчас твоё тело — это необъезженный конь. Но ты слаб, измучен и боишься его. Если ты хочешь вернуться к нормальной жизни, тебе придётся объездить его. Через страх, через непонимание, спонтанные и необъяснимые реакции. Ты объезжал коней?

— Конечно, и не раз.

— Тогда пойми, что этот конь послан тебе Небесами, он для тебя — крылья. Ему без тебя не жить, как и тебе без него. Ласка и настойчивость, и, вот увидишь, всё получится.

— А если без лирики?

МакЛарен усмехнулся.

— То, что и собирался делать. Берись за оружие. Только не за кинжалы. Это оставь Мангусту. Ты же мастер сабельного фехтования?

— Был когда-то…

— Если помнит мозг, вспомнит и тело. Это лучшая возможность восстановить взаимопонимание.

— Я ж не могу биться с собой.

— У нас приветствуются спарринги, — пожал плечами Джулиан. — Насколько я помню, саблями увлекался по молодости Донцов. Правда, сомневаюсь, что бился когда-нибудь двумя разом. Возможно, в этом тебе сможет помочь Хэйфэн. Он отличный тренер и умеет держать язык за зубами.

— Ну, да, после того, как я «протянул» его приятеля, так он и станет мне помогать.

— Станет, если я попрошу. Сегодня и начнёте. Под моим контролем.

Он поднёс к губам радиобраслет и негромко произнёс:

— Ветер, загляни ко мне. Есть дело.

Примерно через час они уже были в спортзале. Куренной после очередного поединка с Хэйфэном устало опустил саблю и, подойдя к скамейке, взял с неё полотенце.

— Ни черта не выходит, — пожаловался он Джулиану, который внимательно наблюдал за тренировкой.

— Мне кажется, ты слишком напрягаешься, — заметил тот. — Пытаешься контролировать себя, каждое движение, в результате нарушается координация, и ты не успеваешь за Тонни.

— А, может, я просто разучился?

— Нет, — возразил Хэйфэн, подходя к ним. — Когда вы забываете о контроле, всё получается. Но пока это только проблески.

— И что делать? — обернулся к нему Куренной.

— Перестаньте думать.

— Хорошая идея.

— Гениальная, между прочим, — заметил МакЛарен. — Погоняй его, Ветер, так чтоб ему было не до самоконтроля. Так, чтоб эту ночь он уснул без снотворного и спал без всяких сновидений.

— Это называется шоковая терапия, господин терапевт? — усмехнулся Куренной.

— Ещё раз повторяю, ты не болен, — проговорил тот. — Тонни подал мне хорошую идею, за воплощение которой я могу лишиться лицензии, но если у тебя хватит смелости, мы завтра это сделаем.

— Что именно? — заинтересовался инспектор.

— На какое-то время избавим тебя от тотального самоконтроля и отпустим в полёт. Может, ты увидишь что-то важное с заоблачных высот.

— Понял, — рассмеялся он. — Дурман, белена, настойка из мухоморов?

— Почти угадал. Есть травы, которые открывают истину.

Куренной уже серьёзно взглянул на МакЛарена.

— Истина может быть довольно пугающей. Впрочем, я согласен. Мне нужно придти в себя. Причём, на сей раз, очень быстро, — он бросил полотенце на место и обернулся к Хэйфэну. — Продолжим, сенсэй? Если, конечно, вам не слишком неприятно тратить на меня своё драгоценное время?

— Нет, — покачал головой тот, задумчиво глядя на инспектора. — К тому же мудрецы говорят, что, помогая другому, помогаешь себе. Я тоже нуждаюсь в помощи. В отличие от других, я не думаю, что вы виноваты в том, что случилось с Кириллом. Я знаю, что вы помогли ему, а он пытался помочь вам. Вы оба были одиноки, но, встретившись, обрели что-то, что вернуло вам надежду. Вы похожи.

— Вы видите сердцем, Ветер, — проговорил Куренной, печально улыбнувшись. — Я ещё в школе заметил, что Черкес потихоньку подражает мне, а сам так же втихаря учился у него. Мне нравилась его бесшабашность, его азарт. Это то, чего мне не хватало изначально. Он научил меня многому, сам того не замечая. Без него я не сделал бы и половины того, что мне удалось. Он очень помог мне.

— Он встретил свою судьбу, как положено воину.

Куренной несколько удивлённо взглянул на Тонни, а потом на погрустневшего МакЛарена.

— Так вот в чём дело? — воскликнул он. — Вы все решили, что он погиб?

— Ты думаешь, нет? — оживился Джулиан.

— Десять против одного, что он жив, — уверенно проговорил инспектор. — У него же выживаемость, как у Грума. У него талант выкручиваться из любой передряги, я его с детства знаю. Он учился у лучших разведчиков дальнего космоса, и был весьма способным учеником. Да то, что он выжил в этом восьмилетнем кошмаре, неужели ты думаешь, что это случайность?

— Ты сказал, против одного, — напомнил МакЛарен.

— Вероятность гибели остается всегда, но если его не убили сразу, он вывернется и на этот раз, — ответил Куренной, и неожиданно добавил: — Но лучше б на его месте был я.

Джулиан внимательно посмотрел на своего пациента и с неожиданным облегчением заметил, как вспыхнули шалые изумрудные искры в его прежде похожих на омуты глазах.

Часть 4

Кирилл увидел, как дрогнули и разошлись в стороны тяжёлые створки ангарных ворот, открывая чёрное, чуть подсвеченное звёздной пылью космическое пространство. Серебристый, чем-то похожий на карманный фонарик лайнер мягко приподнялся над полом и стремительно рванулся вперёд, вылетая из ангара. Почти тут же звёздная пыль снаружи осыпалась в сторону, и Кирилл понял, что «Сангрил» разворачивается, чтоб устремиться в погоню. Всё, больше от него ничего не зависело.