Мстительные духи (ЛП) - Хейс Роберт. Страница 77

Путник увидел шанс. Покой для Изуми и для него. Он взял меч и приготовился, рухнул на меч, клинок вонзился в грудь.

Но путник не умер. Оморецу обманул бедного дурака. Задание проверило его верность. Как только клинок пронзил кожу путника, Оморецу благословил его, и они заключили сделку. Путник обучится и станет оммедзи. Другие оммедзи не могли больше прогонять его, ведь Оморецу был его покровителем. Но это было не все. Шинигами лишил путника смертности, благословение или проклятие, зависело от взгляда. Он будет бродить по земле, служа Оморецу, пока призрак его жены еще был там.

Как вы понимаете, он все еще бродит по земле, ищет ёкая, каким стала его жена.

* * *

Наступила ночь, и Янмей с Кирой вышли из дома Сен и пошли подальше от стражей. Людей в деревне было уже больше. Фермеры вернулись с полей, катили телеги по грязным тропам. Женщины несли ведра воды от колодца, все молчали, отводя взгляды от стражей. Стражи — или бандиты, как понимала Янмей — ушли за стены дома магистрата, и из-за стен доносился шум.

Идо Кацуо вызвался пойти вместо Янмей, но она не доверяла принцу. В нем было двуличие, которое она видела во многих ранее, и он признался, что был убийцей. И она хотела сделать это. Ей нужно было доказать, что она была полезной даже без техники. Наследие ее отца многое ей давало годами, но отобрало у нее еще больше. Она гадала, знал ли он цену использования техники? Потому он так редко ее использовал? Она всегда думала, что он просто был слабее, чем она. Может, он был мудрее. От этой мысли она чуть не рассмеялась. Пылающий Кулак был бандитом, убийцей, тираном, отцом. Но вряд ли кто-то когда-то звал его мудрым. Но, когда Янмей была юной, она помнила, что стремилась стать такой, как он, думала, что он все знал. Он был сильным, не только физически, но и с силой решимости. Янмей много раз видела, как он ехал, чтобы убивать и грабить, и хотела поехать с ним. Хоть она знала, каким он был и что он делал, она все еще хотела быть рядом с ним. Хоть она страдала от его руки, она все еще хотела порадовать его. Притяжение семьи было сильным, но, как и огонь, оно могло согревать и обжигать. Янмей прогнала глупые мысли из головы.

Они обошли деревню и пошли к холму. Кира была мрачной тенью во тьме. Ее радостная энергия покинула ее, и девушка казалась ёкаем сильнее, чем раньше. Янмей теряла Киру, проигрывала другой ее половине. Она ощущала потерю даже сильнее, чем огонь, который согревал ее все годы.

Подъем по холму был утомительным, и они шли в тишине. Ноги Янмей пылали, Кира шагала впереди нее. Когда они добрались до холма с видом на дом магистрата, они ждали, притаившись во мраке, пока Харуто не отвлечет стражей.

— Вестник Костей сказал, что ты сдерживала меня, — прошептала Кира. Янмей видела знакомую тьму в ее глазах. — Он сказал, что ты и все в Хэйве пытались сделать меня той, кем я не являюсь. Вы заставляли меня быть человеком, подавлять ёкая во мне.

Янмей открыла рот, но Кира продолжила:

— Он сказал, что я могу быть сильной, как Шин, но мне нужно принять унгайкьо и перестать позволять тебе сдерживать меня, — она вдохнула с дрожью. — Я видела ее. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу ее. Унгайкьо. Меня, — Кира повернулась к Янмей, ее глаза блестели от слез. — Я не хочу быть ею. Я не хочу быть ёкаем. Я хочу быть хорошей.

Янмей приблизилась и обвила Киру руками, притянула ее к себе.

— Ты не обязана быть ёкаем.

— Но она ждет меня. Я чувствую ее. Она пыталась убить Харуто, — Кира шмыгала носом. — Только ты останавливаешь меня. Не бросай меня. Прошу, не дай ей выйти снова.

Янмей обнимала Киру, не зная, кто из них дрожал сильнее. Конечно, она останется с Кирой. Янмей будет там… сколько сможет.

Кира напряглась в ее руках и отпрянула. Она вытерла глаза рукавом и нахмурилась.

— Ты холодная, — сказала она. — Почему? Ты никогда не была холодной.

Янмей покачала головой, улыбнулась своей дочери и соврала ей:

— Эффект от использования моей техники в Кодачи. Мудрец говорил, что такое могло произойти. Я в порядке.

Кира сжала ее ладони и посмотрела на повязки.

— Мудрец сказал, что твоя техника вредила тебе.

Янмей убрала руки.

— Да. И он был прав. Но я в порядке. Я просто не могу сейчас использовать много ци.

— И твоя нагината, — сказала Кира. Она только сейчас заметила, что случилось в Кодачи. Ее так отвлекла борьба с ёкаем в себе, что она не замечала больше ничего.

— Я потеряла ее, — печально сказала Янмей. — Я билась со стражем. Он был сильнее, чем я ожидала. Но ты одолела много таких, — она прижала ладонь к щеке Киры. — Я так тобой горжусь. Ты выросла такой сильной.

Кира покачала головой.

— Я не сильная. Я боюсь.

Они услышали крик из дома. Кто-то устроил шум. Отвлечение началось, пора было проникнуть и украсть еду. Она опустила перевязанную ладонь на шею Киры и притянула ее ближе, их лбы соприкоснулись.

— Бояться — это хорошо. Страх не делает тебя слабой, он делает тебя человеком, — она сглотнула ком в горле. — Теперь нам пора двигаться.

Они пошли ближе к краю, соскользнули по склону. Луна была на севере, почти скрылась за облаками, и они были в тени. Пока они молчали, их вряд ли заметят. Склон был невысоким, всего сорок футов, но путь был утомительным. Кире было легко двигаться, ее ловкие пальцы находили выступы, ее ци придавала ей сил. Янмей не была такой одаренной. Ее пальцы болели, ногти ломались об камень. Пот стекал по ее голове и в глаза, ее мышцы пылали. Ладонь за ладонью, она спускалась, ноги с трудом находили опору в рушащемся камне. Ее мир стал склоном холма перед ней, спуском, полным боли.

— Прыгай, — прошипела Кира.

Янмей рискнула посмотреть вниз. До дна было десять футов. Кира стояла под ней, махала ей отпустить, протягивала к ней руки. Янмей уже не была грациозной, так что могла позволить Кире поймать ее. Она оттолкнулась от склона и упала, затаив дыхание, пока гравитация притягивала ее.

Кира поймала ее, охнув, и опустила. Янмей почти смеялась. Она помнила, как носила Киру на плечах, когда она была ребенком, и они бегали кругами по землям академии. Девочка смеялась и требовала, чтобы Янмей бежала быстрее. А потом Кире надоедало быть пассажиром, она спрыгивала с плеч Янмей и бежала рядом, ее ножки пытались не отставать, и она смеялась, словно это было веселее всего. Прошло десять лет, а ощущалось как жизнь. Она так быстро выросла, а тело Янмей быстро сдалось из-за ее техники.

Они стояли в маленьком ухоженном саду. Хоть была зима, зеленая трава приминалась под их ногами, и Янмей слышала журчание текущей воды, небольшой ручей вился по саду. Тут было несколько деревьев-бонсай, несколько камней, деревянный мостик над ручьем. Казалось, кто-то создал сад, подражая определенной сцене пейзажа в миниатюре. Два каменных постамента стояли по краям сада, отмечая вход на дорожку, ведущую к дому. На постаментах стояли свечи, горели в маленьких подставках, открытых со всех сторон, но закрытые сверху. Забота и внимание были заметны в этом саду.

Кира подобрала что-то и посмотрела, потом показала Янмей. Это была деревянная фигурка лошади, и она была не одна. Тут была дюжина других в разных позах. Она бросила игрушку, и они пошли к зданиям, надеясь, что Харуто отвлечет стражу надолго, и они успеют зайти и выйти. Судя по шуму, доносящемуся от ворот, он привлек внимание всех стражей в деревне.

Они дошли до двери главного дома, двухэтажного здания, занимающего большую часть двора. Янмей сдвинула дверь, и Кира ворвалась. Янмей прошла за ней, задвинула за собой дверь. Было приятно делать это с Кирой, хотя расстояние между ними росло с каждым проведенным вместе мгновением.

Янмей ожидала, что внутри будет некрасиво, как и в других домах в деревне, но тут было далеко не так. Поместье было чистым внутри, стены были недавно выкрашены, и запах лимона покалывал ее нос. Они были в вестибюле, слева от Янмей была полка, где обуви хватило бы для маленькой армии. Кира приподняла бровь с вопросом, но Янмей махнула ей идти. Они пришли не проверять чистоту бандитов. И все же Янмей схватила обувь с полки и проверила размер на своих ногах. Она открыла сумку на груди и убрала обувь туда, последовала за Кирой.