Непростые истории 5. Тайны ночных улиц - Кретова Евгения. Страница 13

Он вихрем ворвался в комнату и опрокинул на себя чайник с кипятком. Эль вскрикнула и подбежала к нему, собралась помочь встать, но он увернулся от её протянутых рук. Она посмотрела на меня с растерянностью, когда Сириус, как ни в чём ни бывало, встал и пошёл, она села на корточки, а потом – на пол. Эль определённо не понимала, что происходит.

– Это человек? Это человек, Антарес, самый настоящий? Антарес, это же революция!

Странно, но Сириус, хоть и приятно удивился гостье, не обратил на неё особого внимания. Он ни разу не заговорил с ней, только пожирал взглядом, а потом переспрашивал у меня, как она тут очутилась. Сириус меня пугал, и как только я рассказал всё, затряс меня за плечи:

– Сегодня, когда будет моя смена, мы выведем этого человека, эту девушку, на крышу. Пусть все её увидят!

– Э-э-э… А почему не вывести её сейчас, раз на то пошло?

– Так никакой эффектности же. Нужно, чтобы такой момент помнили. Чтобы то, что призрак Сириус, будущий мэр, нашёл человека, вошло в историю.

Сириус больше всего хотел, чтобы окружающие воспринимали его всерьёз. Я его понимаю: вечному чудаку не светит ничего, кроме одиночества. Да, мы друзья, но друг на друге мир не заканчивается. В конце концов, нужно же показываться на призраках хоть иногда – и желательно, чтобы в это время тебя не обзывали и не тыкали в тебя пальцами, перешёптываясь.

Я не знаю, почему призраки злые. Может, потому что городок слишком мал и всем тут душно. Но, скорее всего, оттого, что мы не представляем, в чём смысл нашего существования, мы никому не нужны – даже себе.

Короче говоря, мне не понравилось, что задумал Сириус, но я возражать не стал. Сглупил. Мне нужно было поговорить, объяснить всё, он же не телепат, чтобы по взгляду читать мысли вроде: «Это некрасиво по отношению к человеку, да и есть вероятность, что нас выставят ещё большими идиотами». Но я промолчал…

***

Свисток звал Сириуса занять вахту.

Я оторопел: друг схватил человека за шкирку и без лишних слов потащил к выходу. Отправившись за ними, я утешал себя мыслью, что он же не со злости, просто дико устал от того, что его не понимают. Бедная Эль не знала этого – и я видел, что в одно мгновение она его возненавидела. Она пыталась отбиться, он заламывал ей руки, и она кричала, искривив лицо. Она была уязвима от боли, и это давало Сириусу преимущество. Сириус даже оттолкнул меня ногой, когда я попытался её защитить. Я отстал.

Когда я поднялся за ними на крышу, то понял, что мы влипли. На крыше уже столпилось столько призраков, что негде было протиснуться. Они смотрели на нас исподлобья, а чёрное небо свистело, как вскипевший чайник. Звёзд не было, и мы бы стояли в кромешной темноте, если бы не Эль.

Она сияла белым светом.

Живая и задорная, сейчас она поникла, сжалась, стала не-собой. Губы дрожали, кожа побледнела, взгляд похолодел, – она стала похожа на нас. Она бормотала: «Что со мной, Антарес?» – и вздрагивала сильнее.

Сириус поднял её за воротник и крикнул:

– Смотрите, призраки! Вот – главное доказательство, люди существуют. Это – человек! Пора признать правду!

Толпа шумела.

– Люди существуют, смотрите, – холодно провозгласил Сириус, и ропот прошёлся по толпе: – Этот человек – настоящий. Мы можем у него выведать секреты параллельного нам мира, узнать, как перемещаться между мирами. Нам больше не придётся вымаливать у звёзд хоть немного света! Мы заберём их солнце. И луну! Мы сможем жить, как захочется! Свободно!

Воротник сдавливал шею Эль, она задыхалась. Я знал, что люди любят воздух и что без него им смертельно плохо, и, растолкав призраков, с силой опустил руку Сириуса, ударил его. Он ведь тоже это знал!

Эль беспомощно упала на меня. У неё были закрыты глаза, но она дышала.

– Нет-нет, это не человек, – нелепо пытался разубедить я призраков. – Это ростовая кукла со светодиодами, – я сам лишь отдалённо понимал значение своих слов: – Иллюзия… Мы решили вас разыграть.

Реакция призраков не заставила себя ждать: «Идиоты!»; «Только время зря потратили!»; «Ни минуты покоя из-за вас двоих!»; «Валите отсюда и больше никогда не появляйтесь!»

Но самое страшное: «О книжках своих можете забыть. Мы вынесем дверь в ваши квартиры и сожжём все книжки, даже пепла не оставим».

– Стойте! – я осторожно положил Эль на бетон и устремился за ускользающей толпой. Меня толкнули, отвесили пару тумаков – так что я упал. Лязгнул засов – они заперли чердак с той стороны.

Я прижался к железу двери и, запустив пальцы в волосы, представил, как призраки врываются в наши с Сириусом дома, переворачивают всё вверх дном, злобно хохочут, кидают книги в кучу на лестничной клетке, обливают бензином и сжигают.

– Ты предал меня, – это был Сириус, и настроен он был враждебно. – Всё бы получилось, не путайся ты под ногами!

Мой друг принял меня за врага.

– Неужели ты не понимаешь? Они охотно поверили в бред, что я им наплёл, потому что ничего не хотят менять. Они погубили бы Эль, а потом выставили бы тебя дураком.

– Дураком меня выставил лучший друг. Я ненавижу тебя за это, Антарес. Ты мне сделал очень, очень больно. У меня ноет в груди.

Сириус опустился передо мной на колени и поднял мокрое лицо:

– Это слёзы, Антарес. Ты заставил призрака плакать.

– Сириус, прости меня, я ведь…

– Кажется, ты придумал способ убийства призраков. Убийства разочарованием… Я умираю, Рес.

– Что за глупости…

Странный золотой свет ослепил меня. На месте Сириуса остались сияющие пылинки, медленно оседающие вниз.

Разочарование расщепило его.

Я вспомнил, как когда нам попадались совместные смены на крыше, мы приносили плед, фонари, книги, и читали звёздам истории о людях. Тогда у Сириуса и появилась мечта стать главным в городе, чтобы пробудить призраков к жизни. Сделать так, чтобы они захотели счастья.

– Сириус… Я не хотел, чтобы ты вредил человеку, – пробормотал я.

И остался один в кромешной тьме. Эль тоже исчезла, но от неё и пылинки не осталось.

Стоит ли говорить, что дальнейшее моё существование, и раньше лишённое смысла, стало бесполезным вконец?

***

Говорят, наши воспоминания – в тёмном, тёмном страшном подвале. Это метафора, а ведь меня, и правда, словно чей-то голос зовёт в подвал, обещает рассказать правду. Я его не слушаю, потому что так не бывает.

Призраки одиноки, в этом их судьба. Они не должны ни на что надеяться и, когда приходит их черёд, им следует покорно вымаливать у звёзд сияние: может быть, они когда-нибудь простят и вернутся на чёрные пустые небеса.

Всё в доме после погрома на своих местах: время навело порядок. Но на полках чего-то не хватает: волшебного, бумажного. Книг не вернуть. Во всём городе больше нет ни одной.

А были ли они?

Было ли вообще это всё? Хочется, чтобы не было – Сириуса, моего бедного наивного друга с красивой улыбкой, которого я предал, и зеленоглазой Эль, человека, которого я смертельно обидел.

– Эль, я подарю тебе своё имя, – говорю я, обращаясь к потолку. Из квартиры выходить страшно, да и звёзд больше нет. Горло стягивает невидимая цепь, потому что призраки за стенами слушают меня: – Имя – самое дорогое, что у меня есть, и оно больше не нужно. Нужно только твоё прощение. И доказательство, что ты – есть. Ты – не плод больного воображения. Пусть я сгорю от вины! Зато у меня было такое приключение! О чём ещё может мечтать призрак?

Я ещё раз осматриваюсь: ничего не напоминает о её появлении. Выбиваю из подушки пух, рву обои, бью посуду на кухне. Вижу кружку, из которой пила Эль, и её тронуть не решаюсь.

Когда поднимаю голову, всё на прежних местах. Всё в порядке. Как будто я ничего не делал.

Не наплевать ли на то, что со мной будет?

Мне нечего терять.

***

Они бегут за мной – призраки. Тыкают в меня пальцами и издеваются. Они твердят, что я сумасшедший, толкают меня в мусорные баки, вытаскивают, а потом снова бросают. Они мешают меня с грязью, но я слышу, как голос Эль зовёт меня. Я представляю лестницу, ведущую далеко-далеко вниз, во тьму, представляю во тьме дверь, а за ней – белый свет, представляю, как вхожу, а меня ждёт Эль, обнимает… Я хочу чувствовать присутствие Сириуса и знать, что он не сгинул навек.