Ботаничка (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна. Страница 18

За окном полыхало. Ливень хлестал по железной крыше базы, периодически переходя на градовую дробь. От грома тряслись стены. Оконные шторы свились в два спиральных жгута и мотались, будто танцующие змеи. Анна сползла с кровати, кое-как добралась до окна и захлопнула створку. Стало немного тише. Весь пол оказался залит водой. Она прошлепала до шкафа, достала стеганное одеяло и замоталась в него, пытаясь согреться.

Вспомнился сквознячный полустанок, страх от сознания, что может легко тут замерзнуть, и неожиданное спасение. Кто был тот человек? Куда он делся. Электричка уехала без него. Анна потом еще какое-то время просыпалась по ночам от воспоминаний. Даже звонила кому-то… кому? Ах, да — Максиму. Был какой-то Максим…

Над головой грохнуло, будто проломилась крыша. Исчезли огоньки индикаторов на панели видеосистемы. Стало абсолютно темно. Дробный шум заполнил все пространство спальни. Анна как в детстве накрылась одеялом с головой, чтобы пережит минуту жути, а когда выглянула, зеленый электронный глазок уже горел. Шум дождя стал утихать.

— План-наряд.

По щеке начальника охраны тянулась светло-розовая дорожка. Веточка над ухом оказалась обломанной.

— Что случилось? — Анна указала на кровь.

— Буря. Двое сломались под корень. У мня пара веток. План-наряд.

— Возьми. Как тебя звать?

— Дуб.

— А человеческое имя?

— Виктор.

— Ночью отключалось электричество.

— Я знаю. Есть резервный генератор, включается автоматически. Эти не успели. Сильно испугалась?

— Не знаю. Наверное. Спряталась под одеялом. Тут есть какое-нибудь оружие, вдруг еще раз…

— Осиновый кол. Лучше пока никто не придумал. Я тебе принесу.

— Обломки твоих…?

— Да. Еще, говорят, серебряная пуля помогает. Только, чего нет — того нет. Девчонка убежала?

— Да. Я ее во сне видела. Это Они устроили бурю?

— Я не знаю.

Анна подошла и стала вытирать ему щеку салфеткой. Виктор перехватил ее руку, прижал к прохладным твердым губам, другой рукой подхватил под коленки и посадил на сгиб локтя. Показалось, она и вправду сидит на дереве.

— Увидят. Камеры…

— Пусть. Мне уже все равно. Я сегодня ночью видел, как из переломленного ствола течет кровь. За что с ними такое? За что со мной? Хотя, со мной, наверное, по справедливости. Я контрактник. Убивал… много. Расплата.

— Если тебе прикажут, ты обязан выполнить волю хозяев. Будешь сопротивляться?

— Не знаю.

Он поставил ее на пол, легко, едва касаясь, погладил по голове и ушел. А в три часа вместе с образцами принес сырой осиновый сук. С одного конца торчали волокна розоватой древесины, с другой дрын оказался остро заточен.

— Носи с собой. Эти в поселке совсем озверели. Полинка кинулась на женщин у колодца. Но там каждая, выходя из дому, осину берет. Отбились. Этот кол посильнее обычного выйдет.

Анна все перебирала образы своего сна. При чем тут Борюсик? Не пришлют же его в качестве проверяющего. Можно, конечно, нафантазировать, будто весь их брак был заранее подстроен. Но если даже и так, инициатором такого перфоманса могла быть Алиса, но никак не руководство корпорации.

А что ты вообще о них знаешь? Ничего. На вывеске обычный пищевой синдикат. По сути — вообще не понятно, что. Чем она там занималась? Да ничем!

Анна осторожно спускалась по влажной бетонной дорожке к деревне. Траву прибило бурей. Даже цветы не распустились, хотя к обеду в черных тучах стали появляться просветы. Она сегодня надела джинсы и ужаснулась, так похудела. Осиновый кол болтался на шнурке. Прятать не стала, пусть, если кому интересно смотрят.

Пекарка молча сунула ей булку и захлопнула дверь. У колодца никого не оказалась. Молочница долго не открывала. Анна уже приготовилась к неприятному моменту, когда с ней не станут разговаривать — не уберегла девчонку — но заплаканная Фая, наоборот, пригласила во двор.

— Сахади. Щего там стоять? Эти по поселку с утра бегают.

— У меня вот.

Анна продемонстрировала свое оружие. Фая только махнула рукой.

— Что тут случилось, почему у колодца никого? — спросила Анна.

— Доктор померла. Все на погост ушли, хоронят.

— А вы?

— Молоко возьми.

Фая на вопрос не ответила, стояла вытирала слезы краем платка. Анна поставила банку в пакет.

— Где кладбище? Как туда пройти?

— Не ходи. Люди тебя ругают. Лучше вообще в поселке больше не появляйся. Злые все. А эти празднуют. Хоть твоя девощка к русалкам ушла, а все им в радость.

— Мне берегиня сказала ее отпустить, иначе могла большая беда случится.

— И так случилась. Иди себе.

На обратном пути Анна увидела Колю в компании кабанчика. Они шли от магазина. Коля издалека поклонился. Анна тоже кивнула, хотя не была уверенна, можно или нет.

— Магазин закрыт. Мавка конфетку попросила. А магазин-то закрыли. Завтра приду. У вас веревочки никакой нет, Борьке брюхо подвязать, а то репьи набиваются?

Анна отцепила осиновый кол, отвязала шнурок и бросила Коле, тот поймал на лету и тут же начал обвязывать кабанчика. Шнурок оказался короток. Коля жалко развел руками — не получилось.

— Я ему фартучек сошью, — пообещала Анна. — А шнурок выбрось. Мне он не нужен.

— Тогда я его себе оставлю. Можно?

— Конечно.

Коля заулыбался. Не нашел конфетку, принесет своей подруге игрушку.

Слезы лились, не переставая. Руки были заняты: в одной несла пакет в другой осиновую палку, которая совсем недавно, возможно, была человеком. Было жаль доктора, жаль утопленника и его подругу, жаль злосчастного кабанчика, которому в выпоторшенное брюхо набивались репьи. Как теперь будет жить деревня? За что люди разозлились на Анну? Не удержала девчонку? Пошла за советом к ведьме? Не помогла доктору?

Почему она опять во всем виновата? В детстве тетя Саша говорила: не обращай внимания. И Анна со временем научилась отгораживаться от обвинений, которые сыпались на ее голову дома беспрерывно. Не вымыла пол, плохо вымыла пол; моешь пол, чтобы я поскользнулась; сиди в своей комнате, не сиди в своей комнате как затворница, не смей гулять во дворе, там одни хулиганы…

У нее в спальне кто-то был. Анна поставила пакет, перехватила осиновый кол в правую руку и рванула дверь. В мягком креслице у книжных полок сидел молодой человек с журналом на коленях.

— Вы кто? Что вы тут делаете?!

Анна была готова к тому, что из пушистых светлых волос вычикнутся рожки, а ботинки превратятся в копыта. Но ничего подобного не случилось. Молодой человек поднял глаза и улыбнулся.

— Я проверяющий из фирмы. Зовут меня Станислав. А вы, вероятно, Анна Сергеевна. Рад знакомству. И очень жду объяснений.

Не выпуская свое оружие, Анна дошла до стула и опустилась на краешек. Светловолосый проверяющий улыбался, на щеках собирались сухие морщинки, лицо при этом становилось не то чтобы злым, а каким-то брезгливым. Не улыбка, а маска фальши в чистом виде. Светло-серые глаза смотрели будто в микроскоп на давно знакомый ничтожный объект — то ли оставить препарат, то ли выкинуть в помойку.

— Объясняться придется вам!

Анну затрясло. И этот туда же — обвинять. Пусть сначала расскажет, зачем ее сюда отправили.

— Вы контракт подписывали? Подписывали. Никаких объяснений до окончания срока командировки вы не получите. Разглашение для вас может вообще обернуться тюрьмой. Так что ваше изложение событий будет первым… и единственным. Что тут произошло? Куда делась кухарка? Она не ночевала, хотя имела пропуск только до девятнадцати часов. Я наскоро просмотрел записи с камер. Вы ее сами выгнали. Если девушка не найдется, ваше дело будет направлено в прокуратуру.

— Я согласна прямо сейчас идти в правоохранительные органы. Я сейчас соберу сумку и уеду отсюда вместе с вами. А уже что решат в полиции, меня на данный момент волнует меньше всего.

— А зря. Они вам назначат психиатрическую экспертизу и отправят на обследование в закрытое заведение, из которого, могу поклясться хоть чем, вам никогда не выйти.