Ботаничка (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна. Страница 32

Посреди сказочного озера русалки водили хоровод. Длинные светлые волосы стелились по воде. В центре плюхалась совсем молоденькая девчонка. Сергей сбросил одежду и пошел в воду. Жаль если украдут анализатор, пока он купается, придется потом тратить время и силы, выкалупывая аппарат из вороватых ручек. Но это чепуха. Зато русалки!

Круг распался, девушки синхронно рванулись к нему, куда там профессиональным плавчихам. Они уже окружили Сергея, когда из-под воды прилетел истеричный вопль. Девушки разом нырнули, только молоденькая задержалась. Он успел ухватить холодную скользкую руку. Но и эта вырвалась, поспешая следом за сестрами.

Жизнь девочки до того, как она попала сюда, его не интересовала. А тут: купание, озарение, страшный сон с пробуждением, осунувшееся лицо Анны, капелька эликсира, вырывающая из объятий кошмара… стакан молока, который летел в лицо спасительницы… открытая дверь: «Иди, только не задерживайся!» Погружение, судорога смерти. И последнее: «Вы просто приходите. Я вас звать к себе не стану…»

— Эй!

В высоком синем заборе приоткрылась калитка, из нее выглянула низенькая женщина с плоским желтым лицом. Сергей подошел, улыбнулся. Такая улыбка обычно располагала. Плосколицая коротышка протянула ему в щель пакет с банкой внутри.

— Коля сказал, ты в большой дом приехал. Передай Анне. Деньги пусть потом занесет.

— Я вам сейчас отдам.

— У тебя не возьму. — отказалась женщина и захлопнула воротца.

Это кто у нас Коля? Не тот ли бледный тип, в компании которого спасались от пограничников? Так, идем дальше.

Тетки у колодца о чем-то судачили. С приближением Сергея, все головы повернулись в его сторону, как под рентгеном прошел, издалека поклонился, ему ответили и опять заспорили. У последнего нормального дома на улице тоже открылась калитка. Присыпанная мукой тетка протянула ему сумку с хлебом. Деньги и эта брать отказалась. Ученые они тут. И мужчин не видно, будто нет их вовсе. А еще остался не проясненным доктор, который приносил рыбу накануне. Хотя бы одним глазком посмотреть фигурант это или статист.

4

Защелачивание превысило все разумные пределы в четырех образцах. Последний, пятый одномоментно и непонятно пришел в норму. Зато в четырех остались только основания, что противоречило законам химии, биологии и вообще мироздания.

Анна в третий раз все перепроверила, записала данные в журнал и тупо уставилась в стол. Такого не могло быть. Русалок и влюбленных утопленников — тоже. Но были! В голове оно не связывалось, потому что не могло связаться никогда!

Она поняла, что плохо соображает. Формулы мешались в голове с криками и стонами, которые полночи раздавались из комнаты прислуги. Анна сначала пыталась уснуть, потом читать, потом вообще решила убежать подальше в лес, только бы не оставаться свидетельницей торжества черной ведьмы. Потому что…

Врать себе было бессмысленно. Черные непроницаемые глаза Сергея преследовали ее повсюду. В них плавали насмешка и угроза. Она вообще постоянно ощущала его присутствие. Все время хотелось обернуться, посмотреть не стоит ли он у полки с книгами, да просто за спиной. Он ублажал Елену и одновременно лежал в постели Анны. Она почти физически чувствовала его присутствие. Заснуть удалось только под утро, когда за окном уже вовсю рассветало. Но сон не вымыл ночного безумия: только бодрствование, провал, бодрствование. Короткая утренняя встреча на кухне вообще, как бы прошла мимо. Все свои силы Анна употребила на то чтобы держать марку — это, если внутри рвется, а во вне — полное безразличие. Она чуть не сорвалась, когда между ними проскочил электрический разряд. Такое с Анной случалось и раньше. В смысле, искры летели от пальцев, но происходило это обычно зимой, когда высыхал воздух в помещениях. Она не обращала внимания, просто старалась ни к кому не прикасаться.

Елена зашевелилась только к обеду. Укатали сивку крутые горки. Анна уже привычно завернула в кладовую, взяла сухих хлебцев и перекусила у себя в комнате. Чтобы окончательно не утонуть в собственном безумии, следовало хоть что-то делать. Легкий спортивный костюмчик, изрядно запачканный позапрошлой ночью, успел высохнуть после стирки. Не обращая внимания на небольшую дырку — порвала, наверное, когда свалилась с дуба — она натянула брючки и майку. Осиновый кол занял сове место. Анна отправлялась гулять.

Сколько она просидела взаперти? Три дня? А кажется месяц. Или тут ландшафт менялся, не сообразуясь с законами природы? Травы встали по колено. Колокольчики величиной с чашку и саранки в ладонь перемежались ромашками, какими только на великана гадать: любит — не любит…

Виктор стоял с закрытыми глазами. Руки он раскинул и, кажется, спал. В сторонке в рядок шелестели мелкой больной листвой три осинки. Анна подошла, положила ладони на грудь великан. Там уверенно бухало сердце.

— Спрашивай, — прогудело над головой.

— Ты как?

— Ты не за тем сюда пришла. Спрашивай, что хотела.

— Я тебя чем-то обидела?

— Глупенькая. Это я тебя так пытаюсь отогнать. Мне слабым стать нельзя, сломает первая буря. Я видел, как наши, кто своими хотеньями жить пытался, высыхали на корню. Если не станешь тревожить, я еще побарахтаюсь, а так — пропаду.

— Прости, — отступила Анна. — Давно надо было уточнить, вы образцы берете из одного и того же места? Буквально, из одной ямки, из одного источника…

— Нет.

— Показать можешь, откуда?

— Пойдем. Тебя не хватятся? Больно гость у вас прыткий.

— Ему не до меня он с Еленой развлекается, — как можно беззаботнее отозвалась Анна.

— Ну пошли. Тебе конкретно, что показать?

— Любой участок или пару участков, где брали пробы, а потом — последний.

— Сегодняшний?

— Да.

— Что-то изменилось?

— Понимаешь, все, что вы приносили раньше имело совершенно идентичный состав и изменения во всех пробах происходили одинаковые. И только последняя проба сегодня выдала непонятное. Хотя, что я говорю, она как раз оказалась нормальной, а остальные ушли в такую химическую даль от всего живого, что на месте забора должна быть чистая щелочная пустыня, как на Венере. Состояние несовместимое с жизнью. Даже состояние биологических объектов. Трава не может иметь РН 2. Стой…

— Я ничего не понял, но стою.

— А если взять кровь у тебя, у меня, у… хотя у нее вместо крови, наверное, змеиный яд.

— Хочешь, я гостю юшку пущу?

— Боюсь, он сам может кому угодно кровопускание устроить, и тебе в том числе. Тетки в деревне на такое не пойдут. Доктор, думаю, тоже.

— Ты и доктора подозреваешь?

— Его поперед всех, — засмеялась Анна. — Чистого эксперимента с его кровью точно не получится.

— Видела что-нибудь, или одни догадки?

— Видела.

— То-то я смотрю, только он в озеро, русалки тут же прячутся. А этот, новый ночь у Коли с Мавкой в озере просидел, — наябедничал Виктор.

— Я знаю. Проспал потом весь день.

— Кто он?

— Никто!

— Ты, если он… обидит, только скажи.

— Скажу, — мстительно пообещала Анна.

Два участка оказались на гриве, два в деревне с разных огородов. Лесные были самыми обычными. Не знай, что химия с биологией тут взбесились, пройдешь мимо, не заметишь. В деревню Анна решила не спускаться. Последний участок лежал не небольшой впадинке, окруженной валунами. Травка тут удалась не такой высокой, как на лугу, но очень густой и шелковистой. Анна не удержалась, скинула балетки и сделал несколько шагов. Она будто ступала по облаку или по нежной пуховой подстилке. В самом центре очерченного валунами круга, язвой чернело пятно с вывороченной землей. Именно тут брали пробу. Анна присела, провела по земле ладонью, отняла руку…

Она шла по тонкому белому, белому песку. Океан поигрывал цветом от прозрачной зелени у берега до темной синевы на горизонте. Прихотливо скрученные пальмы касались перистыми листьями воды. Мимо пробежал очень темный некрасивый мальчишка с кокосом в руках. Остро захотелось скинуть одежду и уйти в воду. Люди? Ей было все равно…