Его должница (СИ) - Серж Олли. Страница 33
— Да, конечно… — киваю.
Слышу, что бригада скорой уже начинает стучать каблуками по лестнице, и бегу за ними.
— Большое вам спасибо, — стараясь
игнорировать свои женские неуместные чувства, говорю почти искренне.
— Это наша работа, — тормозит мой порыв любезный та самая «Виктория» и выходит за дверь.
— До свидания, — в тон ей, видимо, из солидарности, а может из вредности говорит медсестра.
— До свидания, — шепчу.
Блокирую замок и ложусь спиной на стену.
Кажется, я только что познакомилась с бывшей женщиной Алексея…
И пусть ситуация встречи явно говорит о том, что они не общаются, я все равно чувствую себя не в своей тарелке. Что значил их странный разговор в коридоре?
Как на отходняке, руки начинают трястись, а горло пересыхает.
Сейчас главное совершенно другое. Дождаться утра и убедиться, что Ксюше действительно станет лучше.
И поэтому я гоню от себя прочь все остальные мысли. Потом.
Отталкиваюсь спиной от стены, открываю глаза и вижу перед собой Баринова.
— Ты сделал укол? — спрашиваю его.
— Сделал, — складывает он на груди руки и не отводит от меня тяжёлого, пристального взгляда. — Она сразу обняла подушку, затихла и уснула.
— Что-то не так? — осторожно интересуюсь, и передергиваю от напряжения плечами.
— Это я у тебя хочу спросить, Аня… — говорит он. — Что значат твои странные вопросы?
Глава 36. Все так, как хотел.
Барин
— Я клянусь, мне ничего от тебя не нужно, — соленые дорожки слез текут по ее щекам, и Аня слизывает их с губ языком. — Я просто не смогла. И я… — всхлипывает, — я вообще не понимаю уже ничего… — замирает и смотрит мне в глаза. — Мне вообще кажется, что я тебя люблю… — выдыхает и, со стоном бьется затылком о стену. — Я, наверное, не первая… кто тебе это говорит. — горько.
— Млять! — Выдыхаю тихо.
Подхватываю Аню на руки, потому что идти сама она явно не может. Трясётся вся.
Усаживаю на диван в гостиной и иду на кухню. Наливаю стакан воды, высыпаю на ладонь снотворное, и тут же сбрасываю его в ведро. Черт! А вдруг и правда беременна. Нельзя.
Возвращаюсь просто с водой и присаживаюсь перед Аней на корточки.
— Давай, мелкими глотками.
Послушно исполняет, клацая зубами о стекло.
Я разглядываю ее снизу. Расстроенная, уязвимая, красивая. Волосы легкими волнами на плечах, пальчики на стакане тоненькие, перепад от груди к талии такой нереальный, что слюной захлебнуться можно… Я, блин, умею выбирать!
В голове гул. И какого черта молчу? Я ведь именно этого хотел?
Да.
Только теперь проглотить это признание ее у меня не получается. Ну не мудак же я конченый, в конце концов!
— Поцелуй меня… — звенит отчаянием ее голос. — Пожалуйста…
Сажусь рядом и просто прижимаю девочку к себе. Снова всхлипывает. Ладошки робко и недвусмысленно скользят по моим ширинке и прессу.
— Лёша…
— Тебе не нужно это сейчас, — перехватываю ее руки и успокаиваю девочку, путая пальцы в шелковых волосах, — Ты запуталась. Благодарность — это не любовь.
— Нет! — вскрикивая, резко отстраняется, упершись мне в плечи кулачками. — Ты не понимаешь. Я тебя жду. Я думаю. Я хочу…
— Это страх, — строго прерываю ее. — Тебе не нужно испытывать ко мне чувств, чтобы получить защиту. Ты получишь все самое лучшее по праву моей женщины.
Ухмыляется, прикрывая глаза.
— Я поняла… — с вызовом.
Выскальзывает из моих рук и отсаживается на другой край дивана.
— Ты прав! Как всегда, — растягивает губы в болезненной улыбке. — У меня ведь просто не было ни одного шанса остаться к тебе равнодушной. Ты — Бог. Идеальный во всем. Сильный, обеспеченный, красивый, заботливый, невероятный в постели. У меня от твоего голоса трясутся коленки…
Я откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза. В груди жжется так сильно, что сбивается дыхание.
Давай, млять, Баринов! Вот сейчас самое время признаться, что она тебе ничего не должна, и дать честный выбор остаться или уйти. Тогда не будет повода агонизировать об искренности ее чувств.
Готов? Когда в ней, возможно, твой ребёнок… Когда вот она. Сидит и говорит, что ты для неё все… Целый мир.
Последнюю сволочь по ее делу с мошенниками посадили вчера. Держать возле себя девочек больше не имеет смысла.
Капец я загнался!
А иначе не получается. Потому что теперь сам люблю. И знаю, что наши с Аней чувства разные. Она права. Шанса их не испытать у неё не было.
И мне хочется сделать теперь все по-нормальному. Переиграть. Как там это у здоровых людей происходит? Или нам уже поздно?
Сука Вика… Ее неожиданное появление только усугубляет ощущение вины перед Аней. Как так вышло, что при внешней идеальности, я оказываюсь уже второй раз в жизни самым главным гавнюком в жизни дорогой мне женщины?
— Иди поспи, Аня, — говорю как можно мягче. — Я уже не буду ложиться.
— Это все, что ты мне можешь сказать? — с надрывом, но уже без слез спрашивает она.
— Сейчас — да, — провожу ладонями по волосам и киваю, открывая глаза. — Я предлагаю успокоиться, отдохнуть и говорить об отношениях в спокойной обстановке. Мы никуда не спешим.
— А если я беременна и заболею от Ксюши? — гаснет ее голос.
Черт! Мыслено убиваю Вику за то, что решила отыграться своими эмоциями на девчонке, которая по сравнению с ней молочный котёнок. Нафига было бить тем, что не в ее компетенции.
— Пока что оба этих факта существуют только в твоих фантазиях, — беру себя в руки и говорю почти отстранённо, — Их нет. Как и нет смысла заранее переживать. Но если так случится, у тебя будет самый лучший врач, который сделает все, чтобы ситуация разрешилась благополучно.
— Ситуация… — хмыкает Аня и встаёт на ноги. — Спасибо большое тебе, Алексей. Я пойду…
— Иди… — соглашаюсь с ней.
Она медленно, будто ожидая, что остановлю, идёт к выходу из комнаты.
— А можно последний вопрос? — вдруг резко оборачивается в арке.
— Конечно, — разрешаю.
— Кто эта женщина? Врач скорой, что приезжала…
— С чего ты решила, что мы знакомы? — напрягаюсь я.
Что-то слышала?
— Не важно, — мотает она головой. — Просто почувствовала.
— Вика — моя бывшая женщина. И предвосхищая твой вопрос, да. Она мне была дорога.
— Ясно… — выдыхает Аня и срывается по коридору.
Ничерта тебе не ясно!
Со злостью всаживаю кулак в стеклянный стол, и по нему разбегается тонкая трещина на месте удара.
Черт! Снова матерюсь про себя.
Подхожу к бару и наливаю себе сотку вискаря. Алкоголь обжигает голодный желудок.
«Так будет правильно,» — успокаиваю я себя. — «И не касаться больше. По крайней мере временно…»
Ухожу в кабинет и разбираю накопившиеся дела, пока тупо не вырубаюсь прямо за столом.
Из сна меня выдёргивает звонок телефона.
— Здорова, Серега, — мычу в трубку, увидев на экране номер Северова.
— Ты сегодня когда планировал быть в офисе? — спрашивает он, по звукам явно находясь за рулём.
Смотрю на часы — семь.
— Через часа полтора примерно, — отвечаю, растирая глаза.
— Нужно через минут сорок, — говорит Сергей. — Короче дело есть. Давай, подтягивайся.
— Что-то случилось? — Спрашиваю уже заранее напрягаясь.
— Нет, нет, — отвечает он. — Я выкупил ночью редкую коллекцию камней аукционе. Стоимость такая, что никто без сопровождающего не хочет страховать и заниматься транспортировкой. А сегодня прилетает мать. Сам уехать категорически не могу.
— Понял, — расслабляюсь, понимая, что вопрос чисто рабочий. — Скоро буду.
Выхожу на кухню и готовлю себе кофе.
Сам. В абсолютно тихом доме. Как и раньше.
Обжигаю горячим паром из кофемашины пальцы и разбиваю о край столешницы чашку.
Скидываю осколки в мусорку, чувствуя себя примерно так же, как кофейная лужа на полу, которую собираю тряпкой.
Нужно поскорее уезжать, пока девочки не проснулись. К встрече с ними сегодня я не готов.