Именем Анны. Возврата не будет (СИ) - Губоний Татьяна. Страница 12

– Что может быть лучше карбюраторной «Нивы» на тридцать вторых колёсах!

– Без гидроусилителя? – удивлённо спросил Лент и осёкся. Он не хотел, чтобы Егор причислил его к заморским неженкам. Тем более что в силу возраста – а Лент стоял у самых истоков отечественного машиностроения, – техникой ему доводилось управлять самой разнообразной. И легковой и сельскохозяйственной. Только танки и бронетранспортёры обошли его стороной.

Но лесничий воспринял вопрос Лента правильно, как комплимент.

– Ага. Никаких модификаций. Разве что передний подшипник усиленный, но это не я, такую взял.

Площадка вокруг была наезженной. В нескольких шагах недавно парковалась Дуся, а прямо под носом у хозяйского ВАЗа просвечивала землёй развороченная трава – чёрные островки ещё хранили следы резины, то есть здесь был ещё один автомобиль?

– Это Илья Айгуль на ужин привозил. Никакого уважения к природе. Не люблю городских.

Надо же, а ведь Лент только сейчас думал, что погорячился, поставив на художника – из местного Ильи мог выйти более надёжный помощник. А тот и не местный вовсе, оказывается!

– Москвич, – подтвердил Егор, без труда поняв его мысли. – Он у нас недавно. Года три. Горе у него, семью потерял, Айа часто берёт безысходных, у неё талант, вот и едут к ней со всей России. Уезжают подлатанными обычно, а этот остался.

Лент промолчал, о такой «специализации» старой Айи он не знал. В клане её уважали, но, в основном, за другое: за умение наводить мосты с коричневыми.

– И это тоже.

Лент хмыкнул. В принципе с Егором можно было и вовсе не разговаривать. Даже на мыслеформе. Конечно, Ленту ничего не стоило закрыться, но делать этого не хотелось. У него никогда не было друзей среди тёмных, если не считать его прекрасных дам: жены, кормилицы, Савилы и Розы. Остальные его обычно сторонились – шутка ли, глава зелёного клана! А сейчас и вовсе боялись – караул, двуцветный ведьмак! Так что Егору он был благодарен. Хотя бы за эту имитацию взаимопонимания. Да и за возможность поболтать на равных про вал, крестовину и амортизаторы.

– Айа – необычная ведьма, – добавил леший, с явным усилием выкручивая руль. – Лес её любит. Я глазам не поверил, когда к ней дух дерева вышел. Слышал о таких?

Слышал, конечно. Кто же о мавках не слышал? Только видеть не доводилось. Всех эти духов или души неживого, тёмные помещали в подраздел нежити, чтобы не путать с потусторонней нечистью. Нежить, будучи полноправной частью как того мира, так и этого, обитала где-то на грани, между явью и сном, в некой прослойке, где находилось место тем, кто наполняет духом энергию покоя: деревья, жилища, водоёмы…

Сначала, ещё мальчишкой, Лент думал, что нежить не только бестелесна, но и бессмертна. Но быстро понял, что ошибался и в том, и в другом. Тела у них были. Правда, только энергетические, но со своими отличиями и особенностями. И бессмертие их тоже оказалось условным, напрямую зависимым от желания тёмных от них избавиться и от существования обжитого ими «объекта». Домовых-то извели. Вот, интересно, а Нива-пикап – живая?

Егор отрицательно покачал головой. Они как раз выруливали с грунтовой дороги, закладывая поворот куда-то в луга.

– Нет.

По налёту грусти в голосе Егора Лент понял, что это «нет» относилось именно к пикапу, и по-своему обрадовался – тот факт, что они сидят на обычном дерматине, а не на сущности с тонкой душевной организацией, ему импонировал.

Зажмурившись, он вгляделся в закат, пытаясь рассмотреть солнце в окружении красных облаков: багрянец подсказывал, что завтра снова будет жарко. Дороги, как таковой, не было – кроме некоего подобия колеи из примятой травы. За открытыми окнами, среди лугов и пастбищ мелькали редкие всплески посадок, но впереди уже совсем недалеко виднелась тёмная полоска леса.

Машину они оставили на вытоптанной площадке у пня с кострищем. Кое-где можно было проехать и дальше, но сгущающийся кустарник между берёзами подсказывал, что дальше лучше на своих двоих.

Егор достал из бардачка фонарик и посмотрел на Лента с вопросом. Согласится ли взять? Ясно, что дорогу легче освещать собственной силой. Только вот у ведьмаков «фонарик» зелёного цвета, а у синих такой функции вообще не предусмотрено. Лент кивнул – решил же, что будет соблюдать правила, иначе имеет хорошие шансы отправить пол леса в продолжительный обморок.

Егор поблагодарил его одними глазами и приглашающим жестом обозначил направление: «Прошу!».

Как? Вот так и идти? Хотелось бы как-то экипироваться. Не ружьём, конечно, но, скажем, магическим щитом или хотя бы ножом. Всё же лес, мало ли, наверняка и сквозь кусты придётся продираться, вот хотя бы через эти…

– Не понадобится, – усмехнулся Егор и загорелся мягким янтарным светом. Потом поклонился в сторону леса и мягко вошёл прямо в кустарник. В самые колючки. Чёрт! Придётся Ленту снова ехать в магазин с гордым названием «Спорт» – от этой толстовки и штанов к утру мало что останется. Вот и прекрасно! По крайней мере, купит себе нормальную футболку. А царапины на роже Айа подлечит.

Он повторил на автомате поклон Егора, закрыл глаза и шагнул в куст.

«Добро пожаловать» – будто сказал ему кто-то, погладив по щеке шёлковыми листьями. Ни одна веточка не треснула и не надломилась. Больше того, прогнувшись ненадолго под форму человеческого тела, растительность спружинила и вытолкнула гостя на другую сторону, прямо «на руки» Егору.

– Не отставай! – скомандовал тот.

Конечно, Лент не отстанет! Не сможет. Каждая ветка на его дороге, каждый прутик, да и ветер, шумно гуляющий в кронах где-то вверху, подталкивали и направляли его следом за лесничим. И даже закатное солнце, легко просвечивая сквозь кроны, играло тенями не просто так, а создавая легко читаемые знаки. На эту корягу не наступай. Этот овражек перепрыгни. В итоге, Лент не шёл, а летел и, если бы рядом сейчас летела Анна, то, наверное, он читал бы ей стихи. Взахлёб. Что-нибудь из Надсона. «Заря лениво догорает на небе алой полосой». Или нет, лучше про леших. Есенинское «Ау!» хорошо подойдёт.

Звонкое эхо кричит в синеву:

– Эй ты, откликнись, кого я зову!

Ау!

Почему же так грустно? Не потому ли, что так чудесно?

Расслабившись, Лент ушёл в свои мысли и совершенно не заметил, как вывалился в пролесок. От неожиданного отсутствия лиственной опоры он растерялся и чуть было не упал, немало удивив присевшую неподалёку женщину.

А ведь не воскликни она сейчас, он бы её и вовсе не заметил!

Перебирая что-то в высокой траве у кустистого берёзового побега, немолодая и некрасивая, она гармонично сливалась с каждым трепещущим на ветру листком. Так вот вы какие, мавки!

– Привет, Зинаида! – поздоровался Егор. – Познакомься, это Лент, показываю ему лес.

Когда лесничий обернулся к Ленту, в его глазах блестели задорные искры, а на губах играла снисходительная улыбка.

Понял – не мавка. Ну, так даже лучше – Лент стряхнул с себя оцепенение.

– Это Зинаида, – сказал Егор. – Травница из Великого.

Женщина встала и оправила передник с множеством карманов, из которых выглядывали колоски и прутики. Всё верно. Раз травница, то должна собирать травы.

– Лаврентий, – он видел, что имя «Лент» её удивило, и решил представиться полностью. Не всем же объяснять, что в Лента он превратился в детстве из Лавлентия, когда не выговаривал букву эр.

– Зинаида, – сказала она и склонила голову в царственном поклоне, выдающем породу. Ничего себе! А ну-ка ещё раз! Травница? И что значит «из Великого»? Из Ростова Великого?

– Не будем тебя задерживать, Зинаида. И тебе пора, солнце садится, и у нас дела, – Егор развернулся и пересёк пролесок тремя шагами. Там, притормозив, обернулся к Ленту: «Ты идёшь?» и тут же шагнул между сосенками.

Ленту ничего не оставалось, как поторопиться следом. Зинаида никуда не денется. О ней он расспросит лешего позже.

И снова шёпот ветра и листьев, кочки и скачущие в голове рифмы, снова лес. Невозможно остановиться! Лент бы и не останавливался, если бы не упёрся на очередном шаге в грудь лесничему.