Именем Анны. Возврата не будет (СИ) - Губоний Татьяна. Страница 34

Ледяная «печать» на двери испарилась лёгким облачком пара – открыть дверь таким образом мог только тёмный, поэтому Лент не мешал, только пробрался поближе, чтобы помочь. Загороженная волчьими тушами дверь открывалась плохо, но когда наконец открылась, за ней никого не оказалось. А вот голос был. Голос Егора.

– Вы меня не видите, но я здесь. Угрозы больше нет, осталось только разобраться, как вытащить вас из прослойки в нормальную реальность.

Нормальная реальность. Неужели она ещё существует? Кто-кто, а Лент начинал в этом сомневаться.

Вымучено улыбнувшись, он тяжело вздохнул и тут же почувствовал на щеке знакомое прикосновение невидимой ветви. Потом – на груди. Нежность, доверие, совет? Изодранная рубашка мешала ему понять, поэтому он расстегнул несколько пуговиц и с удивлением уставился на пульсирующую чёрную спираль.

– У тебя тоже?

– Ага, – ответил голос Егора.

– Покажи, – прошептала сзади Роза.

Лент обернулся. Роза была очень плоха. Очень. Сила уходила из неё стремительно, вместе с кровью, несмотря на все усилия Савилы и Айгуль.

Ещё чуть-чуть, и будет поздно!

– Что делать, Роза?! Здесь никто, кроме тебя, ничего не знает о чернокнижниках!

– Это чёрный огонь, – прошептала Роза, – не помню… любой огонь гасим водой, нет?

Так нет же грёбаной воды! Вообще нет! Ни капельки!

Щеки снова что-то коснулось и перед глазами встали образы. Втягивающаяся а водовороты жидкость. В разных формах: водопады, дожди и пульсирующая в артериях кровь. Кровь! Но раны всех присутствующих, кроме Розы, были сухи.

– Дай мне своей крови, Роза!

Он оказался возле неё одним прыжком, неуклюже приземлившись на волчью спину, и приложил руку к тонкой шее со рваной раной. Почувствовал на ладони влагу и впечатал её в свой знак.

Пей, ненасытный! Ты этого хочешь?!

Ужас заключался в том, что никто не знал, кто здесь чего хочет. Тот, кто выбросил их в этот мир, безусловно, хотел их смерти. Но как срабатывал механизм этого процесса, было совершенно непонятно. Им бы поговорить, обмозговать, посоветоваться с нежитью, которая так милосердно «вырубила» врага, но Роза медленно оседала на руки ведьм, и Лент понимал, что времени разбираться просто нет.

Он повторил свое подношение несколько раз, втирая и вбивая в свою грудь чужую кровь. Пей!

А ещё он тщетно пытался разрыдаться. Когда-то давно, он помнил, это помогало. Когда его несправедливо наказывала Алевтина. Наказывала за то, как он разбирался со своими обидчиками. Ну и что, что они слабее? Почему ей можно, а ему нельзя?!

Пей!

Он так старался заплакать, что не заметил, когда кровь впиталась в знак, превращая его из объёмной в плоскую картинку. А когда понял и поднял глаза, наткнулся на улыбку Егора.

– Я тебя вижу!

А ещё он видел свернувшуюся калачиком у ног Егора женщину с неестественно вывернутой шеей. Её лицо показалось Ленту смутно знакомым своей грустью в стеклянных глазах. Рядом с ней лежал мужчина, он был жив, его грудная клетка мерно взымалась при каждом вдохе. Савила, Айа, Роза… уставшие, но целёхонькие, будто всё произошедшее было сном, оглядывались по сторонам с неменьшим удивлением. А что с ранами Лента? Их тоже не было. Даже одежда пребывала идеальном состоянии. Почему?

– Всё осталось в прослойке, Лент, – подтвердил леший. – Сон – шикарное место для вечеринок. Делай, что хочешь, главное, не умирай, потому что смерть вытолкнет тебя за Черту, откуда нет возврата.

– Значит, они проснутся? Эти люди?

– Кроме тех, чья жизнь прервалась… – подтвердил Егор.

…От моей руки, – мысленно закончил за него Лент. За окном больше не выли волки, они выли на душе у Лента. Чёртова жизнь, за неё всегда приходится платить чужой. Ему доводилось убивать, чтобы спасти людей от наездников, проскочивших из-за Черты. Убивать, настигая преступивших. А сегодня он убивал, защищаясь. Всё наоборот. Всё наизнанку.

И эта женщина со знакомым стеклянным взглядом – он её вспомнил. Гостиница «Московский Тракт». Их семья съезжала в тот день, когда он заселялся. Непутёвый муж и десятилетний пацан, которому теперь расти без матери. Тогда, в гостинице, она гладила мальчишечьи вихры и точно также смотрела в пустоту, а ещё вздыхала, потому что тогда ещё дышала, то есть была жива…

Лент перешагнул несколько тел и склонился над нею. Одним движением ладони закрыл ей глаза и смахнул с лица шнурок, на котором, как оказалось, крепился на шее вывалившийся из-под кофточки кулон: витиеватая спираль чернёной медной ковки. А вот и знак.

В гробовой тишине он потянулся к брючному карману, выудил оттуда телефон и отжал первый же номер на букву «А».

– Алевтина, скажи, что за цепь надевал на себя тот светлый, перед тем как обернуться. Меня интересует не было ли на ней спиралей?

Выслушал ответ и молча повесил трубку. Спираль была. Тот светлый примкнул к чернокнижникам.

– И у Анны такая штука есть? – бесцветно спросил он Егора.

Можно было и не спрашивать. Должна была быть. Самым страшным для Лента сейчас было осознание того, что среди спящих вокруг временным и вечным сном могла оказаться и она. Что он станет делать? Этого он не знал. Он не простит себе, если только что прервал её жизнь. И не простит ей, если она только что чуть не прервала жизнь Розы. Дилемма.

Но ответ Егора его удивил:

– Не ищи её глазами, её здесь нет, она далеко. Потому меня сюда и прислала, что сама прийти не смогла. И такого медальона у неё нет. Но есть у Виктора.

А ведь верно! В тот день, когда Лент спускался к ошарашенному художнику в ресторан в идиотском «прикиде», именно такой медальон парень перекатывал на шнурке. Вот откуда эти спирали в блокноте Лента! Он запомнил медальон Виктора! Какая злая ирония. И теперь Ленту нужно сказать Егору то, для чего отказывались подбираться слова.

Он знал, что неприятности иногда лучше озвучивать монотонно, как новости с телеэкрана: «Сегодня там-то и там-то произошло землетрясение стольких-то баллов», поэтому так и поступил:

– Егор, Виктор забрал Татьяну у Зинаиды, а до нас не довёз.

Глава 30

Леший принял известие спокойно, ненадолго рассеяв взгляд, будто задумавшись, но в себя пришёл подозрительно быстро. С тем отношением к супруге, которое успел подметить за ним Лент, это не вязалось.

– Теперь понятно, – кивнул своим мыслям Егор. – Понятно почему Анюта связалась со мной через прослойку. Это плохо, беспокоит нежить, вредит балансу.

– Ну, не томи! Что она сказала?

– Сказала, что ей нужно помочь маме выпутаться из одной истории. А мне велела бежать к Айгуль, что там – беда. Я всё бросил и пришёл.

– Лешим ходом?

– Ну, да. А как бы я иначе поспел? Думаешь, Виктор хочет навредить Татьяне?

От спокойствия в голосе коричневого и заполнивших комнату звуков деревни – а злополучное окно на теневой стороне снова было открыто, – мышцы Лента постепенно расслаблялись, и хаос мыслей упорядочивался. Всё прошло. Все закончилось. Он забудет.

А сейчас он сосредоточится на вопросе лешего. Хочет ли Вик навредить Татьяне?

Для того, чтобы это понять следовало восстановить хотя бы известную Ленту цепочку событий, присвоив старым действующим лицам новые характеристики.

Вильнув несколько раз в поисках отправной точки, память перенесла его к заселению в отель. Похоже, Вик привёз его туда неспроста и совсем не из-за кондиционера. Вот эта женщина, лежащая сейчас на полу, она ведь не просто так сидела в фойе. Но Лент тогда взбрыкнул и ушёл, из-за сбившегося заклинания и любвеобильной Анжелики. Да что там… не ушёл, а убежал. И вернулся в машину к удивлённому Вику. Понятно почему тот удивился. Не ждал. И планы ему пришлось корректировать…

Оттуда они поехали по магазинам, и Виктор отвёл Лента к реке, где ведьмака разморило от жары. От жары ли? Ведь первым делом, когда пришёл в себя – спасибо руне Анны, – Лент увидел Вика, стоящего перед ним на коленях, то есть в позе пред-оборота, если принять за шаблон рассказ Алевтины.