Безумно люблю (СИ) - Риз Лаванда. Страница 4

Так и стоим втроём — красные, злые, не в силах выдавить больше ни слова. Первым пришёл в себя Рэй. Запихнув наши документы себе в карман, решительно поворачивается ко мне лицом:

— Закон подлости в действии. Всю жизнь мечтал зависнуть в номере для молодожёнов с незнакомой красоткой! Но я и это как-нибудь переживу, — хватает он меня за руку.

— Никуда я с тобой не пойду! Верни мой паспорт, я возьму обратный билет! Доволен небось, что удалось так наивную дурочку разыграть? Это такая мелкая месть злобного обиженного мальчика?

— Это правильное взвешенное решение взрослого уважающего себя мужчины, который проявил человеческое сочувствие и нечеловеческое терпение к одной дурочке, — наклоняется он ко мне. — Мне продолжать или дождёмся когда зрителей побольше соберётся? — вокруг нас и правда столпились любопытные отдыхающие, которым вечно зрелищ не хватает. А тут такая мелодрама — молодожёны страсти свои выплёскивают! Они ведь не в курсе, что мы двое ненормальных малознакомых друг с другом человека. Но ведь не стану же им это объяснять! С какого-то перепугу нервно хватаю свой чемодан, хотя доставлять вещи в номер не моя забота, ломаю ноготь, и закусив дрожащую губу иду следом за этим коварным типом, который должен понимать, что как только за ними закроется дверь — я вынесу ему мозг!

— Чёрт! Ненавижу тебя, Египет, это ничтожество Натали и… — выудив из косметички маникюрные ножнички, всхлипываю, будто сломанный ноготь стал последней каплей в этой вселенской печали. А левой рукой у меня плохо получается, а тут ещё и нервы! Поэтому ножнички летят через весь этот безумно шикарный номер, оценить который у меня сейчас не хватает сил, потому что я зарылась в свои неудачи.

— Позволь мне помочь, — Рэй подходит ко мне с максимальной осторожностью, будто подкрадываясь к буйно помешанному орангутангу. Надо же какой отважный, пока я соплю берёт мою руку в свою и аккуратно поправляет мой сломанный ноготь. — Мы поговорим спокойно, да? Ты возьмёшь себя в руки, потому что я верю, что ты не глупая девушка, и выслушаешь меня. Ты ведь постараешься, Стефани?

Всем своим видом демонстрируя, что у меня нет другого выхода и всё-таки проявляя свою непокорность, сажусь на пол прямо посреди номера и вскидываю на него взгляд. Надо сказать, что противник мне попался закалённый, потому что у адвокатов стальные нервы и какой-то истеричке его так просто не сломать. Поэтому он тоже сел напротив меня, вызывающе усмехнувшись, причём, я уверена, прекрасно осознавая, что именно такая ухмылочка бесит больше всего:

— Думаешь, я сделал это со зла? Решила, что я мерзкий тип, который помешал тебя унизиться по полной программе? Ты какой-то эмоциональный сгусток, и я впервые вижу настолько безбашенного человека, Стеф. Но этот эмоциональный сгусток почему-то себя не любит. Почему ты не уважаешь себя, Стефани?

— Ты не имеешь права вот так вмешиваться в мою жизнь и решать за меня! Жалеть, осуждать, читать мне нотации! — и не выдержав этого пристального взгляда, я почему-то отвела глаза, взволнованно начав растирать свои пальцы. Всегда так делаю, когда чувствую, что неправа.

— Но я имел наглость пожалеть, человечность во мне взяла верх, — хмыкает Рэй. — Тебе бы стало легче, рвани ты туда, где наверняка бы не удержалась и закатила скандал, демонстрируя на самом деле в каком же ты отчаянье? О, им бы не было стыдно. Смешно может быть. Возможно, даже пожалели бы тебя чуточку. Это не месть, Стефани, это истерика задетого сердца. Я понимаю, что тебе больно и обидно и хочется это куда-то выплеснуть.

— А твоё сердце значит не задето?

— Мне было …очень неприятно. Но, с другой стороны, я очень рад, что не связал свою судьбу с таким человеком, как Натали. Я ошибся, позволил себя обмануть, но это тоже мой опыт, видно я в нём нуждался. И я не привык, что девушки меня бросают, как ты недавно высказалась, со мной это произошло впервые. Я любил эту женщину, мне так казалось. Но я вовсе не горю желанием мчаться и портить им жизнь, что-то доказывая, требуя ответов. Я просто перечеркнул и живу дальше.

— А я вот не могу! Во мне отсутствует эта хладнокровная жила. Верни мой паспорт!

— Не верну. Наш обратный рейс через неделю, — вскочив на ноги, Рэй идёт к столику, где в мило украшенном ведёрке остывает шампанское для молодожёнов, откупоривает бутылку и разлив по фужерам, подносит мне один из них. — Выпьем за наш отдых? Давай просто оторвёмся, фурия ты кучерявая. Отключим нервную систему и отдохнём, это помогает переключиться. Может тебе тут ещё парня подыщем, здесь полного неженатых парней.

— Например ты? — одним махом осушила я свой бокал.

— Нет, себя я тебе не предлагаю несмотря на то, что у нас теперь один номер для двоих. Я даже не уверен, останусь ли я в живых в твоей компании к концу этой недели, — нет ну не хамство — вот так меня дразнить, намекая мне будто я какое-то чудовище несусветное. Ну ничего, как только ты свалишь в душ, я схвачу свой паспорт, и только ты меня и видел. — И, если уж тебе так хочется отомстить этим двоим, то есть один способ. Нет, не царапать гвоздём их машины, — я в ужасе от того, за кого он меня принимает, но продолжаю упорно давиться шампанским строя теперь уже план побега. — Просто изображай равнодушие к этим персонам и радость жизни. Можешь ещё поблагодарить вдобавок своего бывшего, что он убрался из твоей жизни, потому что до этого он загораживал видимость и ты не замечала хороших парней. Ты согласна со мной, Стеф? Скажи мне, что я тебя хоть капельку убедил? …Стефани?

— А? — встрепенулась я, потому что мысленно уже мчалась в аэропорт. — Да. …Возможно. Лекция закончилась, сэр?

— Что-то мне кажется тебе как об стенку горохом, — вздыхает Рэй. — Я в душ. И естественно, как только в душевой кабинке включилась вода, я пробралась в ванную, потому что мы настолько самоуверенны в себе, что даже двери не запираем,

схватила его джинсы и холодея обнаружила карманы пустыми. И пока это гад плещется себе там спокойненько — я рыскаю по номеру с обезумевшими глазами, перерывая его вещи и вообще всё, что можно, но своих документов нигде не нахожу.

— Не нашла? — от неожиданности я конечно же стукнулась головой, потому что в это время задницей кверху заглядывала под кровать. — Ты несносна, но предсказуема. И ты не найдёшь свой паспорт, трусиха, — усмехается мне этот похититель, красуясь передо мной в банном халате.

— Я не трусиха!

— Ещё какая! Хотя … женщине простительно быть слабой.

— Я не слабая!

— Так докажи. Продержись здесь неделю и переубеди меня в обратном. Но если сбежишь — останешься слабачкой и трусихой.

— Иди ты к чёрту, Рэй Болдер! Может мне противна твоя компания, у меня аллергия на пирамиды, и я просто хочу вернуться домой!

— Еще и вруша! — усмехается он с видом тореадора, взмахнувшего красной тряпкой.

— Ладно, тогда я сделаю так, что сбежишь ты!

— Удачи, — улыбочка повторяется только ещё более ехидная.

— Какой же ты к…п…б… — и снова из меня могут выпадать одни согласные, задыхаясь от возмущения я становлюсь заикой.

— Мне почти льстит, что я тебе не безразличен. Я теперь понял, почему твои волосы напоминают пружинки — это нервные окончания. Есть хочешь, злюка?

— Я тебя прибью!

— Мечтать не вредно. Пойдём вниз, будем тебя откармливать. Правда не уверен, что у них тут есть пончики….

Сжав кулаки и закрыв глаза рычу от негодования, а потом под его радостное ржание закрываюсь в ванной. Где минут десять стою под холодным душем. Зато мысли про Николаса больше не грызут, у меня теперь другой объект раздражения. Ну что ж, он сам напросился. К концу недели победитель будет только один.

Захотелось тебе оторваться, дорогой костюмчик, обещаю, ты у меня этот отдых будешь помнить вечно. Главное, чтобы он не подумал тоже самое.

— Может, мы тогда и тебе кого-нибудь присмотрим? — посвежевшая выскакиваю из ванны с уничтожительной улыбкой на пол лица.

— Вот это вряд ли. У меня слишком утончённый вкус.

— Боже мой, какие мы привереды. Конечно, такой второй стервы, как Натали мы вряд ли здесь отыщем. Кому же теперь это счастье утончённое достанется?